По пути

– Вот как. Поздравляю, – в голосе звучало неподдельное уважение и одновременно разочарование. – Молодец. Я не сомневался.

Игорь замер в профиль. Лучи зенитного солнца очерчивали белым светом прямой лоб, длинные ресницы, горбатый нос и тонкие губы, теряющиеся в брутальной небритости. Раньше он всегда ходил гладким, потому что ей не нравилось колоться. «Нашёл себе, значит, дуру, которая это терпит», – то ли с завистью, то ли с сожалением подумала Алёна и отвела глаза в сторону, чтобы не броситься на рожон. Сердце было готово к любой боли, лишь бы не испытывать больше тоску по нему.

– А у тебя как дела? – по его странице в инстаграм, она уже знала, что всё прекрасно, просто ехать оставалось минут десять, а приличия требовали поддерживать разговор.

Мужчина ответил не сразу. Отвернулся, полностью спрятав силуэт за спинкой сиденья. Геннадий посмотрел на него сбоку, но, словив грозный взгляд директора, тут же переключился на дорогу. Красный светофор их остановил.

– Хорошо в целом, – квадратные плечи пиджака приподнялись на секунду.

Алёна сузила взгляд, нахмурив густые брови. Ждала продолжения ещё с полминуты, но Игорь замолчал, казалось, задумался. И только, когда они почти приехали в квартал современных небоскрёбов, спросил:

– Как там Ярик?

– Стоит, Белокаменный, – Алёна усмехнулась, вспоминая Рубленый город, по которому сама соскучилась за полгода в столичных глыбах из стекла и пластика.

Ничем существенным города не отличались. Здесь просто были панорамнее окна, шире проспекты и чище тротуары, да людей везде много, даже в тихих переулках. И там, и тут история наслаивалась в архитектуре через эпохи. Миллионы жизней начались и закончились. В этих глыбах ведь крылась тысяча лет, а они всё стояли и каменели. Это она его всего два года не видела. Ей раньше казалось, невыносимо долго. «Выносимо, – убеждала себя Алёна. – И ты когда-нибудь закаменеешь».

Игорь выдавил смешок.

– Где вас высадить? – разорвал меланхолию хриплый от возраста голос Геннадия.

– Где-нибудь здесь, где вам будет удобно, – пассажир поводил рукой неразборчиво перед собой.

Водитель остановился напротив булочной у припаркованных авто на аварийке.

– Я всё-таки расплачусь, а то неудобно, украл ваше время, – улыбнулся Игорь. – Только у меня налички нет. Могу на карту скинуть. По номеру телефона.

Он развернулся всем корпусом к Алёне, держась за кресло одной рукой, и посмотрел с вопросом в глаза. Она чуть опять жвачку не проглотила.

– Хорошо. Записывай, – в горле не першило, но рефлекторно захотелось его прочистить.

– Номер тот же, – усмехнулся мужчина, когда она продиктовала все цифры.

Сердце привскочило, выпустив волну надежды по нервам, но быстро встало на место, продолжая отчаянно биться.

– Роуминг же отменили, – пояснения не требовались, но оставить замечание без ответа она не могла.

Девушка его номер тоже сохранила, даже не думала удалять. И в социальных сетях они до сих пор дружили. Так было легче страдать по утраченному. Она любила в пятничные вечера под вино полазить по его страницам, смотреть тысячи раз виденные фотографии, впиваться пьяными глазами в сияющую улыбку, которая раньше часто обращалась к ней.

По утрам он всегда встречал её улыбкой, а она пряталась под одеялом, стесняясь себя растрёпанной. Даже спустя три года совместной жизни. Игорь тогда беспощадно срывал с неё одеяло и зацеловывал всё лицо, и шею, и грудь, и живот. Кожа хорошо помнила сладкие прикосновения и теперь покрылась мурашками. Грудной спазм проколол душу.

Банк уведомил о поступлении перевода в пятьсот рублей с коротким сообщением: «Рад был увидеться. Ты ничуть не изменилась ;)». И дверца резко захлопнулась. Игорь сразу отвернулся от машины и поднёс телефон к уху. Геннадий тронулся с места. Алёна выворачивала шею, чтобы насладиться стройной фигурой напоследок, но та быстро скрылась за поворотом.

Заместители заждались, а Алёна шагала медленно, буквально заставляя ноги переступать по коридору. Глаза разглядывали царапины на глянцевом покрытии пола. В похожем состоянии было её сердце, тоже затоптано и исцарапано, и она сама добавляла ему новые росчерки боли.

Офис гудел в разгар рабочего дня. Сквозь высокие окна в стеклянные кабинеты вливалось тёплое лето. Пылинки плавали в воздухе. Глаза всё подмечали, а сознание само как будто плыло в тумане песчинкой света. Алёна смотрела вокруг на сотрудников и бумаги, с которыми они возились, и хотела вырваться наружу, в лето, на тот перекрёсток, где высадился Игорь. Догнать его и потащить в булочную, чтобы наутро проснуться растрёпанной и зацелованной.

– Такой странный, позвонил только что, сказал, вакансия больше не актуальна, – уловила она разговор двух девушек из департамента по управлению персоналом. – До этого его даже авария не остановила. Писал, что всё равно едет.

Блондинка в строгой юбке шагала с напарницей чуть впереди, держа в руке тонкую папку.

– Мария опять ругаться будет, что я такого специалиста упустила, – сетовала сотрудница. – Когда вакансия срочная.

– А чё, прям крутой?

– Ну… работал в нашем Ярославском филиале. Показатели отличные. Лучший продажник три года подряд.

Алёна кралась за ними, как хищник, учуяв добычу.

– А чё не перевёлся просто?

– Бизнес здесь мутил, что-то не так пошло. Как раз на собеседовании узнать хотела.

Девушки стали заворачивать в коридор, который уводил их в родной департамент. Алёна их остановила.

– Стой, – она уже тянула руку за папкой, в которой надеялась найти анкету кандидата. – Его резюме?

Девушки переглянулись и уставились на директора недоумённо.

– Ну, продажника этого, из Ярославля? – нервно взмахнув кистью, Алёна требовала передать ей папку.

Рекрутер сняла с зажима файл и протянула дрожащей рукой директору, а у самой глаза заплыли страхом.

– Могу ещё раз ему позвонить…

– Спасибо, не надо, – мягко ответила Алёна, чтобы её успокоить, и пробежалась взглядом по анкете. – Он же сам отказался. Наверняка на то были причины.

«Ясно», – докончила она в уме, узнав на фото любимую улыбку.

– Держи. Не переживай. Найдём гораздо лучше, – девушка как будто и себе это говорила.

У рекрутера челюсть отвисла, но руки приняли передачу. Обе ещё долго провожали директора выпученными глазами. Она ведь даже их имён не знала и, вообще, наймом сотрудников среднего и низшего звена теперь не занималась. И вдруг лично просмотрела анкету кандидата, который даже на собеседование не пришёл.

«Держи себя в руках, – приказал разум распустившему нюни сердцу. – Тебя ждёт работа. А он – давно нет. Вам и раньше не было по пути».

Входя в зал совещаний, девушка решила, что сегодня купит на вечер две бутылки сухого белого и пачку сигарет, чтобы травиться не только тоской.

Первая бутылка улетела незаметно. В пепельнице валялось уже две сигареты. Третью Алёна только зажгла. Смолистая вонь вперемешку со спиртом витала на кухне, отчего подташнивало, но девушка всё равно продолжала. От одиночества её тошнило гораздо сильнее.

В семейном чате кипело бурное обсуждение сегодняшней встречи.

– Доча, мне кажется, это был знак свыше. Игорь же хороший парень. Может, не стоит его упускать. Позвони, – писал папа. – Тридцатка всё-таки. А у тебя, кроме него, никого и не было.

Девушка закатила глаза и проворчала вполголоса:

– Вообще-то, я на него девять лет из этих тридцати потратила.

Первый год они общались исключительно по рабочим вопросам. Он уже был успешным менеджером по продажам, она – ассистентом руководителя. Второй год она добивалась его внимания. На третий они стали встречаться. Два года Алёна жила на две квартиры. Только под конец четвёртого съехались. И жили три года вместе без регистрации. Расставаться зато было проще. Она просто вернулась к родителям, а он уехал в Москву. И последние два года девушка потратила на пустые страдания по нему. «Действительно, треть жизни ушла в никуда, – вдруг осознала Алёна. – Теперь у тебя живот, тридцатка за плечами и стрёмная перспектива остаться старой девой».