Айя

Орайя вошел внутрь и закрыл дверь за собой. Куда она подевалась?

Где-то вдалеке послышались голоса. Орайя прошел вперед и остановился у первой развилки.

— Ты в своем уме?

— Простите, госпожа Паола.

— Заходи! Быстро!

Дверь закрылась и Орайя начал выжидать. Через несколько минут Айя появилась в коридоре.

— Подожди! — раздался голос Паола из-за двери.

Айя обернулась.

— Ты, вообще, как? Нормально?

— Иногда я просто ненавижу свой дар, — ответила Айя и направилась к выходу.

Проходя мимо Орайи, она ощутила нечто неприятное. Запустив руку в карман, Айя сжала пальцами новую коробку и направилась дальше. Орайя смотрел на нее сквозь искаженное пространство выставленного им поля и ничего, кроме презрения не испытывал. По крайней мере, в одном он оказался прав: у Айи есть дар, а про такие «отключки» у провидцев он не раз читал. Вопрос в другом: почему никто из них не знает о том, что малышка Гвен давно знакома с Паолой Найти? Мало того, Паола ей еще и наркоту поставляет. Вот тебе и дилер. Вот тебе и зрячие…

***

Орайя вошел в зал совещаний и занял свое место за столом. Остальных долго ждать не пришлось. Они пришли за несколько минут до появления главных действующих лиц: Осбри, Найти и Гвен, которая, без малейшего стеснения, прошла и села на пустое сидение рядом с Орайей.

— Я пригласил младшего лейтенанта Гвен, — пояснил Райвен, пресекая дальнейшие расспросы зрячих. — Думаю, ей есть что вам рассказать.

Райвен присел в кресло во главе стола и взглянул на Айю.

— Не молчите, младший лейтенант. Мы все вас внимательно слушаем.

Айя посмотрела на Райвена и глубоко вздохнула.

— Кажется, я могу их узнать, — тихо произнесла она.

— Громче, младший лейтенант! Нам не слышно!

— Я могу их узнать!!! — перешла на повышенный тон Айя и облокотилась о стол, заламывая пальцы.

— Каким образом? — спросил Кимао.

— У той женщины, фантома… У нее глаза переливались. Я видела это, хотя остальные, судя по всему, нет.

— Естественно они не видели этого! — воскликнула Айрин. — Иначе, живы бы остались!

Айя снова откинулась на спинку стула и начала ритмично сжимать пальцы в кулаки.

— Что? Ломает? — прошептал Орайя, глядя на нее.

Айя покосилась в его сторону, но ничего не ответила.

— Поскольку ваша подопечная может их узнать, — продолжил Райвен, — вот как мы поступим. С ней на осмотр всех гражданских отправлюсь я и кто-нибудь один из вас. Кандидатура Айрин Белови меня вполне утроит. Возражения есть?

Айрин скривила губы и взглянула на Райвена.

— Отлично! — ответил Райвен. — Начнем прямо сейчас. Еще несколько моих людей присоединятся к нам по ходу дела.

— Сколько человек находятся на корабле? — спросила Айя, обращаясь к Райвену.

— Три тысячи шестьсот пятьдесят два.

— Всего, полковник Осбри.

Райвен прищурился. Айя узнала этот взгляд. Он уже понял, что она хотела ему сказать.

— Около десяти тысяч человек.

На этот раз усмехнулся Орайя:

— Думаю, осмотр уже потерял всякий смысл.

— Потерял или нет, — перебил его Райвен, — мы все равно досмотрим всех. Я изолирую отсеки друг от друга, введя красный код безопасности. Только после досмотра они будут переведены на общий режим.

Данфейт взглянула на Айю, на лице которой кроме усталости запечатлелось еще что-то. Обреченность. Словно, не видела она смысла в том, что собиралась делать. Будто, уже вынесла им приговор и смирилась с неизбежностью.

Айя подняла глаза и улыбнулась Данфейт. Эта улыбка была похожа на ту, которой обычно одаривал Данфейт Орайя: я вижу тебя, я читаю тебя, и я никому не скажу, о том, что знаю, даже тебе самой.

Глава 8

Вот уже полчаса, как Айя спокойно прохаживалась по палатам с пострадавшими в окружении Райвена, Айрин и нескольких сопровождающих. Для упрощения миссии, и во избежание ненужных расспросов, на Айю надели врачебный халат, выдали стетоскоп и фонарик. Будто какой-то специальный обход все они совершали в тот день. Врач и его охрана.

Черные, карие, голубые, серые глаза сменяли друг друга. Айя никогда не задумывалась над тем, сколько разных оттенков могут иметь человеческие радужки. А ведь она художник. Оттенки имеют для нее значение. Яркие и блеклые, полутона или просто вкрапления, придающие глазам совершенно неповторимый цвет. Поднося фонарик к лицу очередного пациента, она уже не думала о том, увидит ли золотое свечение. Она пыталась угадать, в глаза какого оттенка заглянет сейчас. Ребенок. Лет пять, не больше. Ноги сломаны. Айя улыбнулась малышу и поднесла фонарик к его глазам, застыв с той же невинной улыбкой на устах. Машинально отведя луч света в сторону, она вновь направила его на зрачки ребенка. Красивые глазки. На дне мерцают золотым, будто сам Амир смотрит на нее. Кто он, этот ребенок? И ребенок ли он вообще?

— В чем дело?! — спросил Райвен, заметив, что Айя замешкалась. — Ты видишь что-то?

Мальчишка занервничал и сжал маленькими пальчиками одеяло. Райвен достал пистолет и направил дуло ему в голову.

— Кто ты? — успела прошептать Айя, перед тем, как Райвен спустил затвор и выстрелил в свою цель.

Айрин не отворачивалась от этого зрелища. Она смотрела своими холодными глазами, будто за сценой в спектакле наблюдала, где игра актеров слишком безобразна, и просто хочешь досмотреть, чтобы понять, чем все закончится. Айрин уловила тот момент, когда сердце ее остановилось. Звук вырывающегося из ствола плазменного снаряда совпал с этой внутренней тишиной. Глухой хлопок — и сердце Айрин сделало следующий удар. Оно продолжало биться, как ни в чем не бывало, и даже сама Айрин подумала о том, что оно не живое, а механическое. У Айрин Белови механическое сердце. Оно продолжает биться в своем привычном ритме даже тогда, когда на глазах ее приговаривают к смерти ребенка. Неужели она достигла того уровня самоконтроля, к которому стремилась всегда? Неужели, отстраненность ее наконец-то стала чем-то неконтролируемым? Она освободилась? Она больше не будет чувствовать и страдать? Нет? Тогда почему так тошно ей сейчас? По какой причине она сжимает свои руки точно так же, как Айя? Что хотят сделать ее руки? Пристрелить Райвена? Наверное. Но механическое сердце не позволит. Нет, не позволит. Айрин выдохнула и отвернулась, глядя на всех остальных. Жалкие… Трусы… Они молчали, прячась на своих койках и даже не пытаясь перечить тем, кто поднял руку на ребенка. Стоит ли воевать за них? Вряд ли… За Кимао стоит. За Орайю. Даже за непутевую сестрицу, которая отняла у нее все… За них она убьет. А эти… Этих она просто презирает.

Мгновение Айя смотрела на красную точку от ожога плазменного заряда у мальчика на лбу. Кровь начала растекаться по подушке, и тело засветилось, распадаясь на ее глазах.

— Продолжай, — произнес Райвен, пряча оружие в кобуру.

— Как вы можете… — прошептала Айя, оборачиваясь к нему. — Я ведь могла ошибиться!!!

— Ты знала, кто он.

— Это же ребенок…

— Продолжай! — не обращая внимания на ее слова, ответил Райвен.

Айя медленно поднялась с кровати и подошла к женщине на соседней койке. Та с ужасом в глазах уставилась на нее, но сопротивляться осмотру не стала. Карие глаза. Простые карие глаза. Не голубые, как у мальчишки, а карие…

***

Орайя присел на кровать Айи в отсеке и посмотрел на ее подушку. Под ней он оставил ее планшет. Под ней же он мог найти его и сейчас.

Сложное решение, не легкое, по крайней мере. Орайе всегда доставались такие решения. Сохранить в тайне связь отца с Морайей из деревни, присматривать за Кимао, пока мать болела, организовать похороны ее тела, подготовить все для трансплантации отца и брата, поручится за Кимао, когда отец отправлял их в Академию, отказаться от девушки, на которую брат смотрел по-особенному… Так много решений, но все они казались ему правильными до сей поры. Сейчас же он собирался сделать то, о чем потом должен был сожалеть. Его обязательно заест совесть, пусть даже и завеса чужих тайн приоткроется его взору. Кимао в данной ситуации вряд ли бы сомневался. Взломал систему блокировки операционной системы планшета Айи и узнал все, что нужно. Но он не стал этого делать, предоставив право выбора Орайе. Почему он поступил так? Будто, дело это не касается его. Будто это нечто, что может сделать только он — Орайя.