Страница 9 из 11
– Да помолчи ты! Я портал навешиваю, нам здесь делать больше нечего – зверье обезумело. Портанемся в штаб-квартиру, блокируем двери и будем там держать оборону до прихода подкрепления.
– Погодите! Погодите минуту! Давайте поговорим спокойно. Никто вас пальцем не тронет, я обещаю. Ну хорошо, пусть они украли эту гадость, это же не повод! Можно же договориться, можно компенсировать ущерб, решить вопрос деньгами…
– Босс, не унижайся. Валить их надо, пока они не свалили, а сами по тапкам. Или пусть хотя бы за «говноедов» извинится. Правильно я говорю, Псих? Псих, ты что – замерз?
Действительно, все время этого кудахтанья Псих сидел молча, как будто размышляя о чем-то важном и постукивая по открытой ладони концом посоха. Его лицо было мрачным и сосредоточенным.
После реплики свина он встал и молча, так и не издав ни одного звука, сделал несколько шагов.
Махнул посохом, с одного удара пробив стенку сеновала.
Повернулся.
И негромко сказал:
– А ну заткнулись все.
Как ни странно, это сработало. В сарае установилась мертвая тишина, все присутствующие настороженно переглядывались.
– Вы что – реально не вдупляете? – все так же негромко, но очень страшно поинтересовался Псих. – Вы правда думаете, что я так и буду это все терпеть? Что я железный? Вы вообще знаете – кто я? Где я был? Что я делал? В каких делах участвовал? Что я видел? Кому я был врагом?
Все молчали, как завороженные, никто даже не пискнул.
– Вы правда решили, что я буду участвовать во всем в этом? Бегать по арене этого шапито для умственно отсталых в вашей веселой компании? Звонко тявкая и периодически прыгая через обруч? Что теперь мой уровень – вот этот вот колхозный панк с репризами идиотов? Я что теперь – нянечка в детском саду для выживших агоцефалов?
Псих обвел взглядом всех пятерых, и все они, сами не зная почему, опустили глаза.
– Вы ошибаетесь, – Псих едва заметно покачал головой. – Это не так. Я вам сейчас покажу – кто я.
Он несколькими ударами расширил пролом до нужных размеров и так и вышел из сеновала – через стену.
Остальные, как завороженные, последовали за ним.
Псих шел к саду по идеальной прямой, и если ему на пути попадалось какое-нибудь препятствие: ограда там, или компостная куча – он разбивал его в щепки посохом и шел дальше, не сворачивая.
Остановился он только возле Дерева Роста.
– Смотрите, – сказал он.
Он выхватил своей посох и провел длинную и очень красивую серию ударов – вот только все они были направлены исключительно в землю. После этого обезьян отошел на несколько шагов, рывком сел в полуприсед и выбросил в сторону дерева руку с открытой ладонью.
– Н-н-н-н-а!!! – крикнул он и из его ладони ударил поток ветра невероятной силы. Листья облетали как пух одуванчика, но плоды-младенцы держались на удивление крепко. Ветви гнулись как плечи лука, мощность ветра постоянно росла…
Примерно через минуту дерево, чьи корни с одной стороны он только что подрубил, жалобно скрипнуло и начало крениться набок. Еще через семь секунд его крона ударила по земле.
Древо Роста рухнуло.
Псих нагнулся к краю выворотня, взял горстку земли и бросил поверх ствола.
– Покойся с миром! – велел он.
– Мама, – плачущим голосом сказал тощий. – Мама, мы в аду, мама.
Глава тридцать первая. Благовещенск, Благовещенский район
(в которой Психа вновь настигает прошлое, и вновь встреча эта оказывается не самой приятной)
г. Благовещенск,
центр Амурской локации.
50°15′ с. ш. 127°32′ в. д.
– Хватит сопли пузырить! – сказал Псих рыдающему тощему. – Утро вечера мудренее. До рассвета еще два-три часа, пойдемте вздремнем, а уже потом, на свежую голову, будем разбираться, что мы тут натворили.
И Псих долго и протяжно зевнул.
Все решили, что обезьян окончательно рехнулся, но спорить с ним никто не рискнул. Все пошли обратно к главному корпусу, вот только толстый и тонкий всю дорогу с тоской поглядывали на своих спутников, как пленные – на конвоиров.
Дойдя до дверей спального корпуса, обезьян почесал в затылке и сказал:
– Что-то поспать мне уже не кажется такой хорошей идеей. Да и рассвет скоро. Жир, выведи ка ты лося из конюшни, да и пойдем мы, благословясь. Не будем злоупотреблять гостеприимством хозяев. А горячий завтрак мы у них требовать не будем. Перекусим сухпайком.
Жир, на удивление молчаливый, кивнул и ушел к конюшне.
Псих повернулся к «белым колпакам», широко улыбнулся и сказал:
– Ну что, ребята. Вы не дети, сами все понимаете.
Толстый задрожал, а тощий рухнул на колени:
– Не убивай! Пожалуйста, не убивай! Клянусь, я буду молчать, я ни слова про тебя не скажу… – и тут он, видимо, понял весь идиотизм подобных предложений и безудержно зарыдал.
– Господь с тобой! – возмутился Псих. – Как тебе вообще такое в голову пришло! Я монах! Мне не то, что убивать нельзя – мне думать об этом запрещено! По крайней мере, в отношении тех, кто не проявляет никакой агрессии. Таких и трогать не моги! А вы же не проявляете агрессии?
Плачущий тощий замотал головой так, что она, казалась, вот-вот оторвется.
– Ну вот! – успокаивающе сказал обезьян. – Пошли в спальню.
В спальне он велел недоумевающим хозяевам ложиться в койки, а сам достал из пространственного кармана маленькую пробирку.
– Что это? – опасливо спросил натянувший одеяло по самый подбородок толстый.
– Сонные насекомые. – деловитым тоном сказал Псих. – Выиграл дюжину как-то по случаю в кости. Как сейчас помню – лекарь по кличке «Пикачу» их на ставку поставил. Так себе лекарь, кстати. Видал я и лучше. О, смотри, штук семь насекомых еще оставалось. Теперь будет пять.
Он взглянул на вытянувшиеся лица куклуксклановцев и усмехнулся.
– Они абсолютно безвредны, просто вы проспите три дня без возможности вас разбудить.
Псих достал из пробирки двух клещей и посадил на подушки. Каждый освобожденный тут же побежал к своему клиенту.
Через минуту и тощий, и тонкий спокойно спали. Черты лица их разгладились, страх исчез.
– В чем-то я им даже завидую, – вздохнул обезьян. – Три дня покоя – чем не повод для зависти? А вот нас, боюсь, ждет несколько суетная жизнь. Все, пошли, пора сваливать отсюда.
– Нет, погоди! – жестким голосом остановил его Четвертый. – Что происходит, Псих? Ты понимаешь, что ты натворил? Ты понимаешь, что поставил под удар…
– Три! – прервал его обезьян и наглядности поднял три пальца. – Три дня! Дай мне три дня, Босс, и я все вам объясню. Ну, или хотя бы все исправлю.
Четвертый открыл было рот, но Псих продолжил:
– Потом. Все потом. Скоро здесь будет не протолкнуться от «Белых колпаков» и все они будут требовать нашей крови и клясться сцедить ее по капле. Пока не начался большой шухер, нам надо постараться уйти подальше от города и потеряться в тайге. Гоу, Босс. Гоу, гоу, гоу.
Так оно и случилось.
Примерно через три часа, с рассветом, в центре базы открылся телепорт, и из него выскочил десяток клановых хаев. Это было подкрепление, отправленное в ответ на запрос тощего о краже плодов Древа Роста гостями.
Примерно через десять минут последовал доклад о том, что на базе найдены небудимые дежурные и поваленное Дерево Роста.
Через полчасика после этого над базой открылись десятки порталов, из которых, как горох, посыпались воины, маги, лекари и прочий личный состав – корпоративный тренинг был с негодованием отменен. Из прибывающих наскоро формировали разведывательные команды и отправляли во все концы на поиск святотатцев, благо, их примерный состав был известен из рапортов дежурных, ныне временно усопших. В известность даже поставили российскую и китайскую пограничные стражи, на случай, если отморозки попытаются уйти в иностранную локацию.
К полудню никаких результатов поиски не дали.