Авантюрист. Калифорния

— Рад это слышать Ахайя, вождь семинолов. Сколько у тебя воинов?

— Под моей рукой десять сотен хорошо вооружённых воинов, — начал Ахайя. — Мы все вооружены ружьями и пистолетами. Еще двадцать сотен придут по моему зову в течении месяца.

Как только мои воины соберутся вместе, мы выступим на Новый Орлеан. Можешь возвратиться к своим озерам и передать этому Броку, что его враги не получат помощи с юга.

Вожди говорили еще несколько часов и уже прощаясь, Текумсе спросил кое-что.

— Ахайя, у тебя странное оружие. Я такого никогда не видел. Что не так с твоим ружьем?

— Ты и не мог видеть ничего подобного, Текумсе. Пойдем, я покажу.

Два вождя встали и направились за пределы деревни, Ахайя снял с плеча винтовку, зарядил ей и резко вскинув, выстрелил, затем он перезарядил и выстрелил еще раз, а потом еще.

— Поразительно! Как быстро и точно она стреляет! Откуда она у тебя? Ни у американцев, ни у англичан я не видел ничего подобного.

— А такого оружия и нет ни у кого. Его придумал отец моего внука. Этими ружьями и пистолетами вооружены только его и мои воины.

— И где же он сам?

— Отправился на больших кораблях на запад. Если наши боги и его белый Бог были к нему благосклонны, то он уже достиг цели своего путешествия. И именно он, Белый Дух, и говорил мне точно такие же слова. Поэтому я и присоединюсь к твоей войне.

— Белый Дух? Его имя звучит как имя шамана.

— Он и есть шаман. И воин, и лекарь. Когда начался великий мор, мой народ не пострадал, потому что Белый Дух научил нас как бороться с заразой. С двумя заразами, он называет их оспа и корь. Теперь они не страшны моему народу.

— И как же защититься от этих болезней?

— Я научу тебя, также как он научил меня.

На следующий день Текумсе покинул деревню Ахайи. Он получил поистине драгоценные дары. За плечом у вождя индейцев шауни висела винтовка Крнка, за пояс заткнуты сразу два пистолета, а один из воинов вел на веревке другой подарок, оспенного теленка. И еще неизвестно, что ценнее: союз между семинолами и шуани или этот теленок.

— Отец, ты уходишь? — Селия закончила кормить грудью младенца Александра и с тревогой смотрела на отца.

— Да, дочь моя. Ухожу, и не только я, но и пять сотен моих лучших воинов.

— Что случилось?

— То о чем говорил Белый Дух. Война. Я разослал гонцов всем вождям семинолов, скоро здесь будут все воины, которые только могут прийти на мой зов.

— А куда ты уходишь?

— Пока войны собираются, я не буду ждать и схожу к Новому Орлеану. Сам посмотрю на город этого Уилкинсона. Ты же помнишь в чей дом тебя привезли после похищения.

— Ты собираешься мстить? Но зачем? Белый Дух тогда сделал всё что нужно.

— Нет не собираюсь. Я собираюсь сделать так чтобы вокруг этого города под ногами американцев горела земля. А когда я это сделаю, Уилкинсон попросит помощи с севера, и она будет предоставлена. Это поможет Текумсе и англичанам.

— А если этой помощи не будет?

— Тогда я захвачу Новый Орлеан. Но мне надо чтобы эта помощь была.

— А что ты сделаешь когда с севера придут американцы? Уёдешь?

— Нет, когда они придут воины, которых я призвал, уже будут со мной. Мы разгромим американцев и всё равно захватим Новый Орлеан.

— Отец, пообещай мне, что не будешь устраивать резню в городе. Если ты это сделаешь, то мы станем врагами для всех белых. Не только для американцев.

— Я и не собирался.

Десятое сентября тысяча восемьсот шестого года. Нью-Йорк. Соединенные Штаты Америки.

— Проходите, мистер Милкович, я же правильно произнес вашу фамилию?

— Да, все верно, мистер Байард, Стефан Милкович. К вашим услугам.

— Мне сказали, что у вас письмо от Гамильтона?

— Да, к сожалению, мне удалось до вас добраться только сейчас, хотя мистер Гамильтон поручил мне передать его вам еще в марте. Эта война с англичанами очень не вовремя.

— Войны всегда не вовремя, мистер Милкович. Если вы не возражает, я бы хотел ознакомиться с содержанием письма.

— Конечно, конечно. Вот оно, — Байард надел пенсне и погрузился в чтение.

«Как интересно. Александр боится, что Джефферсон может причинить вред его семье или как минимум попробует использовать их как рычаг давления на него. В принципе, это вполне логично. Другое дело что, со слов этого Милковича Александр отправился аж Калифорнию, пока об этом узнают в администрации президента, пока сообразят что с него требовать, помимо возвращения домой, пройдет время. Которое я использую с пользой, тем более что на счету у Гамильтона сто тысяч, этого вполне должно хватить» — такие мысли были у Байарда, когда он закончил чтение.

— Спасибо, мистер Милкович. Это очень важное письмо. Насчет вас тут особенно ничего нет, просто просьба выписать вам чек. Чем планируете заняться?

— Пока не знаю. Но я бы хотел в будущем продолжить работать на мистера Гамильтона.

— Тогда у меня для вас есть предложение. Вы знаете что в письме?

— Да, конечно, мистер Гамильтон на словах передал мне суть.

— Вообще хорошо, Я хочу предложить вам сопровождать детей Гамильтона в Европу. Судя по выправке, вы бывший военный?

— Да, я служил уланом у австрийского кайзера.

— Очень интересно, а как же вы попали во Флориду?

— Попал в плен к туркам, стал гребцом на галере, а потом меня освободили испанцы. Домой вернуться из Кадиса было трудно, нанялся на корабль и оказался о Флориде.

— И в итоге работаете на Гамильтона.

— Да.

— Давайте поступим так, мне нужно пару дней, может быть неделя, чтобы кое-что устроить. Поживите пока у меня. Идёт? Отлично, такой человек как вы будет дополнтельной гарантией для детей.

— Конечно.

Выполнить просьбу Гамильтона оказалось не так-то просто. Нью-Йорк блокирован с моря англичанами, они не пропускают в него иностранные корабли и топят американские. Но способ отправить детей Гамильтона в Европу все-же нашёлся.

Помог, как обычно, осёл груженый золотом. Байард обратился за помощью к нескольким своим знакомым и те свели его с контрабандистами, которые по прежнему вели определенный бизнес с Верхней Канадой. Это у государств война, а нужные люди все равно крутят свои дела. Просто теперь это стало стоить несколько дороже.

На то чтобы всё устроить Байард потратил почти десять тысяч и две недели. Двадцать четвертого сентября его разговор со Стефаном продолжился.

— Сегодня ночью из Нью-Джерси отходит судно в Квебек. Я договорился с его капитаном и он отвезет семью Гамильтона туда, вы поедете с ними в качестве слуги и охранника.

— Простите, сэр. Я не понимаю, зачем нам Квебек. Мистер Гамильтон говорил про Европу.

— В Европу отсюда вы сейчас просто не попадёте из-за тех же англичан. А так я договорился с людьми, имеющими связи в Квебеке и вам помогут сесть на корабль до британской метрополии, Лондон или Глазго, не важно.

— А потом?

— А потом вы уж извините, но вам нужно будет самому как-то добираться до Норвегии. Скорее всего, наймете судно. Лучше это будет сделать в Глазго.

— Мистер Гамильтон упоминал не только о своих детях, но и о дочери Аарона Берра.

— К моему глубокому сожалению, бедняжка Феодосия погибла в начале сентября. Англичане бомбили город и разрушили её дом. Не выжил никто.

— Как это ужасно, мистер Гамильтон хотел позаботиться и о ней.

— Да, в письме об этом говорится. Но всё в руках Господа.

— Пожалуй, вы правы мистер Байард.

На самом деле, Гамильтон, стал причиной гибели и Берра и его дочери. Если бы не его действия на Ямайке, Феодосия осталась бы жива. Но ни Байард, ни Милкович об этом не знали. Да и сам Гамильтон получил об этом информацию значительно позднее.

Ночью Стефан с семьей Гамильтона погрузился на крошечную шхуну самого подозрительного вида и они поплыли в Квебек. Там они подождали корабль идущий в Глазго и в декабре тысяча восемьсот шестого года прибыли в Шотландию.