Убить нельзя простить!

А сам Юрий допил кофе и отправился в университет на кафедру иностранных языков, которую, до вчерашнего дня, возглавлял профессор Смольский.

Глава 6

Поляковский потянул на себя тяжелую, массивную дверь, с красивой ручкой, отполированной сотнями тысяч рук, и медленно вошел в здание университета. Невольно ощутил легкий холодок в груди и приятное волнение, вспомнил свои студенческие годы и с покровительственной улыбкой посмотрел на молодежь, благополучно забыв при этом, что он не на много их старше.

На кафедре присутствовали почти все преподаватели, за исключением двоих. Оксана Винтегрин находилась в декретном отпуске, а у Елены Ковтяк сегодня не было занятий по расписанию.

Юрию Ивановичу открыли свободный кабинет, чтобы он мог спокойно и без помех со всеми побеседовать.

Большая часть преподавателей кафедры иностранных языков принадлежали к прекрасному полу, лишь двое мужчин вбивали в головы студентов знания в этой области.

Доцент Грибовский – преподаватель немецкого языка, был маленьким, сухоньким, интеллигентным старичком.

– Я уже давно на пенсии, но супруга умерла шесть лет назад, дети взрослые и живут в другой стране. А мне скучно сидеть дома и я готов работать, пока будут держать, – не дожидаясь вопроса поведал он следователю.

Ничего интересного он не сообщил, его интересы за пределы работы не выходили.

Второй преподаватель был молодым, симпатичным мужчиной, среднего роста. Валерий Иванович Борисенок – совершенно не спортивный, слегка сутулый, блондин с густыми курчавыми волосами и голубыми глазами, за стильными очками, в тонкой, металлической оправе. Доцент Борисенок имел ученую степень кандидата наук и явно не собирался останавливаться на достигнутом.

– Расскажите все, что знаете о Вашем руководителе, – попросил Поляковский.

– Я о нем ничего не знаю, – как-то уклончиво ответил мужчина.

– Что значит ничего не знаете? Вы же работали вместе, причем, не один год, – возмущенно сказал следователь.

– Ну я не в том смысле. Работали вместе мы восемь лет, но помимо работы нас ничего не связывало, – дал задний ход доцент Борисенок.

– Расскажите, какой он был начальник? – спросил уже с нажимом Юрий.

– Нормальный начальник, такой как все, – сухо ответил мужчина.

– Ясно, говорить не хотите. Придется встретиться у меня в кабинете, – пообещал ему следователь.

– Да, ладно Вам. Зачем сразу пугать? Ну пользовался он мной, как бесплатной рабочей силой. Ставил себе часы, а потом меня просил проводить занятия. Я ведь тоже английский язык преподавал, как и он. Смольский, всякий раз объяснял, что у него неожиданно возникли срочные дела, чаще всего ссылался на вызов к ректору или проректору, иной раз в министерство. Но я так не думаю, просто, он прекрасно понимал, что конфликтовать с ним я не буду. Все же начальник, как-никак. Но такое бывает сплошь и рядом, за это убивать никто не будет. Иначе, каждый день, подчиненные избавлялись бы от своих руководителей, – с усмешкой произнес Валерий Иванович.

Поляковский почувствовал, что мужчина не все рассказал, но решил на сегодня ограничиться полученной информацией и отпустил его на занятия. А то студенты уже раз пять заглядывали в кабинет, изображая необычайную заинтересованность в получении знаний, причем, непременно сегодня и особенно по английскому языку.

Глава 7

Поляковский внимательнейшем образом изучил список сотрудников и приступил к опросу кафедральных дамочек. В отличие от своих коллег-мужчин им было что рассказать следователю и тараторили они много, охотно, но, к сожалению, малоинформативно:

– Такой красивый мужчина, обходительный, галантный, стильный, интеллектуальный, сексуальный и т.д. и т.п.

Восхищенные эпитеты чередовались и повторялись вновь и вновь, дамы закатывали глаза и прижимали руки к груди, пытаясь унять восторг.

Плохого о покойном никто и ничего не говорил, но Поляковский чувствовал, что все опрошенные были не слишком искренни в разговоре с ним.

Еще он обратил внимание на старшего преподавателя кафедры Троско Ирину Васильевну.

Она была женщиной неопределенного возраста, худощавой, угловатой, широкоплечей, с короткой стрижкой и недовольным выражением лица. Ирина Васильевна предпочитала строгие костюмы темного цвета. Пиджак всегда застегнут, как военная форма, на все пуговицы. О таких в народе говорят – молоко киснет от одного ее вида.

Все в ней было блеклым и скучным, от волос и одежды до обуви и макияжа. Она была напряжена и следователь почувствовал ее нервозное состояние.

Он еще не успел ничего спросить, а она так сильно сжимала в руках свои очки, что умудрилась уже сломать одну дужку и, как бы не замечая, принялась за вторую.

– Расскажите, пожалуйста, о профессоре Смольском все ,что Вам известно, – попросил следователь.

– Почему Вы именно меня об этом спрашиваете? Что я о нем должна знать? – нервно воскликнула женщина.

– Успокойтесь, пожалуйста, Ирина Васильевна, я всем задаю этот вопрос. И мне важно понять, каким человеком был Ваш руководитель, чтобы быстрей найти его убийцу, – спокойно, как малому ребенку, пояснил ей следователь.

– Обычный человек, нормальный, – буркнула доцент Троско и опустила глаза вниз.

– И эта туда же! Что за тайны Мадридского двора у них на кафедре? – подумал Юрий и тяжело вздохнул.

– Добровольно помогать следствию, явно, никто не горел желанием. Придется все делать самому,

– с тоской понял Юрий и отпустил странную дамочку на все четыре стороны.

– Надо попробовать зайти с другого бока. Может студенты не подведут и окажутся более откровенными и разговорчивыми? – произнес он вслух и пригласил на беседу молодежь.

В ходе общения с шестью девушками и четырьмя парнями он наконец-то узнал кое-что интересное.

– Как преподаватель, Смольский был грамотный, разносторонний и принципиальный. Знания давал, по пустякам не придирался, но требования предъявлял высокие. Деньги за экзамены не брал и по блату оценки не ставил. Со студентами держался просто и всячески подчеркивал, что он тоже молод душой и телом. Единственной его слабостью был прекрасный пол. Очень многие красивые студентки побывали в его роскошной, холостяцкой квартире. А дурнушки и не слишком симпатичные девушки чувствовали себя привлекательнее, удостоившись от профессора Смольского, ни к чему не обязывающего, комплимента, либо заинтересованного мужского взгляда. Но, надо отдать ему должное, это происходило вполне интеллигентно. Все в институте об этом знали, но никому не было дела до его похождений, так как он мужчина свободный, – сообщили студенты.

– Ох, мама дорогая! Это сколько подозреваемых надо прошерстить? А с другой стороны, хоть какая-то зацепка. Возможно, кому-нибудь было не все равно, из его многочисленных избранниц или близких людей девушек, – подумал Юрий

Неожиданно наступил вечер и Поляковский почувствовал, как сильно он устал и проголодался.

– На сегодня довольно, – сообщил он себе и отправился домой.

– А там меня ждут Катя, Черчилль и что-нибудь вкусное на ужин, – с улыбкой подумал он и сел в машину.

Быстро добрался по пустым вечерним улицам домой. Во дворе и в подъезде никого не встретил. Поднялся на лифте на шестой этаж.

Едва открыв дверь в квартиру, Юра громко закричал:

– Катя, быстро корми меня, а то я такой голодный, что готов вас с Черчиллем съесть.

Пес строго посмотрел на хозяина и побежал доедать свой корм из миски, громко чавкая при этом и озабоченно озираясь по сторонам.

– И не стыдно тебе? Зачем пугаешь собаку? – хмыкнула Катя.

Она разогрела ему тушеную капусту с мясом и грибами и поставила тарелку на стол.

– Юра, а над чем ты сейчас работаешь? – поинтересовалась Катя.

– Расследую убийство профессора университета, – невнятно прошепелявил муж с набитым ртом.

– Вот и зашел бы в институтскую столовую, пообедал, как нормальный человек, а заодно, на красивых девушек полюбовался. Чем плохо? А то бегаешь, как голодный волк, все дни напролет, а вечером не можешь насытиться, – предложила Катя.