Возвышение Королевы

— Что, если мой член слишком велик для этой тугой попки?

— Я могу это вынести.

— Ты можешь, да?

— Ммм.

— Хочешь, чтобы я конфисковал твою последнюю девственность для себя?

Мои бедра сжимаются при этой мысли, и я так возбуждена, что не могу смотреть прямо.

— Д-да.

— Что?

— Трахни меня, Джонатан.

— Трахнуть тебя куда?

— В задницу. Трахни меня в задницу.

Низкое ворчание наполняет воздух, когда Джонатан использует мои соки в качестве натуральной смазки. Он не торопится, подготавливая меня к тому, что я прижимаюсь к нему задницей для продолжения.

Затем он проникает своим членом на сантиметр внутрь меня, и хотя он готовил меня с острова, ощущение растяжения настоящее.

— О... Б-Боже... — мой голос прерывается как от удовольствия, так и от боли.

Они всегда идут рука об руку с Джонатаном, и я так привыкла к этому, что одна мысль о том, чтобы иметь одного без другого, угнетает меня.

— Я собираюсь завладеть каждым чертовым сантиметром тебя.

Это могут быть его слова или то, как он стимулирует мое тело, но я расслабляюсь еще больше, мои ногти впиваются в диван, пока он полностью не оказывается внутри.

Когда его пальцы глубоко проникают в мою киску, я чувствую себя такой наполненной, как никогда раньше. Его член не идет ни в какое сравнение с пробками. Это намного реальнее, и кажется, что искры удовольствия исходят отовсюду сразу.

Простое прикосновение моих твердых сосков к одежде и коже посылает дополнительный заряд возбуждения в сердцевину и задницу. Все во мне настроено на ощущение его внутри меня, за моей спиной и вокруг.

Но дело не только в физической связи. Быть с Джонатаном — это как свободное падение без приземления. Это обретение себя после многих лет потерянности. Это мир после войны. И все это из-за него.

Однажды он назвал меня своей королевой, но чего он не знает, так это того, что в моем королевстве нет короля, кроме него.

Это может быть маленькое королевство по сравнению с его империей, но мое более интимное, и он единственный человек, которого я когда-либо впустила бы в свой пузырь.

Он единственный, с которым я чувствую себя в безопасности, хотя весь мир его боится.

Мой расчетливый тиран и умелый любовник.

— Черт, ты такая узкая.

Джонатан медленно двигается, как в моей киске, так и в заднице, позволяя мне привыкнуть к нему.

В воздухе раздается всхлип, и я понимаю, что он мой, когда он ускоряется. Искры удовольствия, каких я никогда не испытывала, с сокрушительной силой пронзают мои нервные окончания.

— Д-Джонатан... Я-я...

Он обхватывает сильными мужскими пальцами мой затылок, давая мне якорь, в котором я нуждаюсь.

— Вот так. Нырни в меня, дикарка.

Я поворачиваю голову к нему, и он удерживает мои глаза в заложниках, когда оргазм пронзает меня с такой силой, как никогда раньше. Это потрясающе. Погружение без малейшего шанса достичь дна.

Джонатан продолжает свой натиск, врываясь в меня, и, как он и обещал, он владеет каждым гребаным сантиметром меня. Его член встречается с его пальцами через тонкий барьер, и мои веки опускаются, впитывая это ощущение. Я не могу перестать смотреть, как он наполняет меня, даже под неудобным углом.

Его плечи напрягаются под пиджаком, когда он останавливается. Затем стон срывается с его чувственных губ, когда его сперма согревает мои внутренности и стекает по бедрам.

Я хнычу от потери его, когда он выходит из меня, его член и пальцы оставляют влажные следы на внутренней стороне моего бедра и задницы.

Но прежде чем я успеваю задуматься о потере, Джонатан разворачивает меня, прижимает спиной к дивану и захватывает мои губы в медленном, голодном поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание сильнее, чем от предыдущего.

Как будто он укрепляет связь, которая у нас только что была, и скрепляет ее поцелуем. Я прижимаюсь к нему, мои пальцы впиваются в его твердую грудь для равновесия.

— В случае, если ты не поняла ответ, слушай внимательно, Аврора, — шепчет он мрачными словами мне в рот. — Я не отпущу тебя.

Глава 27

Джонатан

Я несу спящую Аврору на руках из ванной в спальню.

Я продолжаю говорить ей, что засыпать в ванне опасно, но она бормочет, что я рядом.

Это правда. Я рядом. Я не принимаю тот факт, что она доверяет мне настолько, чтобы заснуть в моих объятиях, как должное.

С тех пор как я забрал ее несколько дней назад, я стараюсь проводить с ней как можно больше времени, насколько это физически возможно.

Не позволять ей спать рядом со мной каждый день было пыткой. Излишне говорить, что у меня образовались синие яйца все те разы, когда я не трахал ее и не шлепал, пока она не умоляла меня кончить.

Но вот что самое странное. Дело не только в физической связи — даже если все началось именно так. Хотя мне нравится, как она расслабляется под моими прикосновениями, мне больше нравится, как она сворачивается в моих объятиях. Как она обхватывает меня руками и ногами, пока спит. Как она держится за меня, когда ей снятся кошмары. Как мое имя — первое, что она шепчет, когда просыпается. Как она хватает меня за руку и приглашает в ванну, и я бегу за ней.

Больше всего мне нравится, как она рассказывает мне о своих днях и своей работе. Как она пересказывает одно из своих и Лейлы приключений с широкой улыбкой на лице. Как она продолжает убеждать меня связаться с Эйденом и Леви, потому что они моя семья.

Аврора ворвалась в мою жизнь, разрушила мой порядок и разрушила мою шахматную доску. Поначалу шаги, которые она делала, были незначительными, но со временем они продолжали усиливаться. К тому времени, когда я заметил изменения, было уже слишком поздно выгонять ее.

Не то чтобы я стал бы что-то менять.

Во всяком случае, я оставлю ее у себя.

Всюее.

От нее пахнет ее яблочным лосьоном, к которому я пристрастился. Дело даже не в аромате яблок — дело в естественном тепле ее тела, смешанном с ним. Это торговая марка, которую ни один другой человек не смог бы воспроизвести.

Я не могу насытиться им, независимо от того, как долго я наполняю им свои ноздри.

Она тихо стонет, когда я кладу ее на кровать. Я накрываю ее простыней поверх халата и провожу несколько минут, наблюдая за ней.

Не имеет значения, как часто я вижу ее нежное лицо с тонкими чертами, полными губами и длинными ресницами. Не имеет значения, спит она или бодрствует.

Я не могу насытиться наблюдением за ней, желанием подойти так близко, чтобы она не смогла уйти.

Я веду себя слишком властно? Возможно.

Но я, честно говоря, не могу представить свою жизнь без нее. Во всяком случае, я забыл, как жил до того, как она появилась.

Я касаюсь губами ее лба, прежде чем неохотно отхожу от нее и вхожу в свой гардероб.

Надев смокинг, я встаю перед зеркалом, завязывая бабочку. Хотя мне очень не хочется покидать Аврору, мне нужно присутствовать на банкете.

Она отключилась на ночь после тщательного секса и массажа в ванне.

Кроме того, если я даже попытаюсь пропустить сегодняшний вечер, Харрис появится здесь и будет целый час жаловаться на встречи, как трудоголик, которым он и является.

Странно, что раньше я был точно таким же, как он, — если не более требовательным, — но теперь мысль об отъезде отнимает у меня все самообладание.

Крошечные ручки обхватывают мою грудь сзади, когда ее тепло прилипает к моей спине.

Голова Авроры выглядывает сбоку, и она встречается со мной взглядом в зеркале.

— Куда-то едешь?

— На работу.

— Что произошло с «мы останемся в постели на весь день?» — она пытается скрыть свое разочарование от своих чрезмерно выразительных глаз и терпит неудачу.

Иногда она может быть такой очаровательной.

— А разве мы этим не занимались, дикарка?

— Ну, не совсем.

— Думаю, что твоя задница и киска свидетельствовали бы об обратном.