Страница 34 из 56
Он шлепает меня снова, и я хлопаю рукой по зеркалу, вода образует ручеек, по которому стекает конденсат, когда его слова покидают пределы моего уха и проникают под кожу.
— Никто?
Мой голос мягкий, тоненький и наполнен всеми неуверенностями, которые я носила в себе бесконечные годы.
— Никто, мать твою, Аврора. — его голос понижаешься. – Даже ты.
— Джонатан...
Я смотрю на него через небольшое видимое пространство в зеркале.
Он еще раз шлепает меня по заднице, заставляя меня дрожать от удовольствия и боли.
— В чем дело?
— Ооо... я...
— Это не слова. Используй настоящие.
Под приказом слышится легкое веселье.
Я кладу другую руку на зеркало, чтобы удержаться. По какой-то причине мне кажется, что я упаду, если не сделаю этого.
Мой взгляд встречается с его взглядом через зеркало.
— Возьми меня.
Его глаза пылают, и я уверена, что от него не ускользнул тон нужды в моем голосе.
— Взять тебя?
— Джонатан, пожалуйста.
— Черт.
Все еще держа меня за горло, он медленно входит в меня, заполняя меня до краев.
Мой рот приоткрывается, когда вода стекает по моей коже к месту нашего соединения. Я смотрю на то место, где его тело встречается с моим, завороженная видом. Но это не единственное место, где мы соединены. Оно повсюду — от моей спины до моей задницы и руки, обхватившей меня за бедро.
Джонатан сжимает пальцы на моем горле, рывком поднимая мою шею вверх.
— Смотри на меня. Смотри, как я владею тобой.
Мои светлые глаза сталкиваются с его темными глазами в зеркале. Я нахожусь в трансе от того, как он размеренными толчками входит и выходит из меня. Но не только это наполняет меня благоговением.
Это выражение полной отрешенности на моем лице в сочетании с полным собственничеством в его чертах.
О, Боже.
Я всегда так выгляжу?
Его губы находят раковину моего уха, и он кусает ее, прежде чем сказать хриплым тоном:
— Все, что ты видишь и не видишь здесь, блядь, мое, Аврора.
Он отпускает мое бедро и раздвигает мои ягодицы своей сильной рукой. Его большой палец находит мой задний вход, и я вскрикиваю, вставая на цыпочки.
— Что ты делаешь?
— Я сказал все, что ты видишь и не видишь. — кончик его пальца проникает внутрь, и я прижимаюсь к его члену. — Ммм, кажется, девственная.
О, Боже.
Черт.
Мне ведь не должно нравиться, что он ввёл в меня сзади большой палец? Я всегда считала, что заднее отверстие — это недопустимо, или, по крайней мере, так было в моем сознании.
Если обычный секс не устраивал, я не чувствовала необходимости подвергать себя боли при анальном. Но это было до того, как этот мужчина дал мне возможность переродиться.
Есть эра до Джонатана и эра после Джонатана, и я не хочу признавать, насколько полноценна вторая.
Его зубы покусывают чувствительную кожу у моего горла, определенно оставляя засос.
— Это девственность?
— Да...
Мой стон почти не слышен среди льющейся воды, но Джонатан, похоже, услышал его, так как из его горла вырвался рык.
— Я собираюсь трахнуть ее и завладеть каждым сантиметром тебя.
— С-сейчас?
Темная усмешка вторгается в воздух.
— Нет, ты нуждаешься в подготовке. Я не хочу причинять тебе боль своим членом. Но скоро.
Прежде чем я успеваю подумать о глупом разочаровании, которое настигает меня уже второй раз за сегодня, Джонатан проталкивает свой палец чуть дальше в мою попку и ускоряет темп в моей киске.
Ощущение наполненности так реально, и даже есть легкое жжение боли, вызванное его огромными размерами. Не имеет значения, насколько я мокрая или готовая. Он такой большой, и мне всегда так больно, когда он в меня входит.
Мои глаза опускаются от интенсивности его толчков, и я замираю, глядя на изображение в зеркале. Я кажусь такой маленькой в его руках, но также и то, как тесно мы соединены, будто нас никогда не разлучить.
Этот вид бросает меня через край.
Джонатан изучает меня со своей обычной сосредоточенностью, пока я освобождаюсь вокруг него. Мое дыхание сбивается, когда удовольствие накатывает на меня, делая мои ноги неустойчивыми.
То, как я смотрю на него, это больше, чем удовольствие и похоть.
Это больше, чем оргазм и грязный секс.
Это то, что я думала, что никогда больше не почувствую после того черного дня одиннадцать лет назад.
Глава 20
Аврора
Должно быть, я заснула после того, как Джонатан вынес меня из душа, потому что, когда я открыла глаза, я лежала на кровати.
Простыня накрывает меня до подбородка, а полотенце все еще обернуто вокруг меня.
Я смываю сон с глаз и провожу рукой по кровати. Конечно, Джонатана здесь нет. При этой мысли моя грудь сжимается, и я проклинаю себя за это. С каких пор необходимость видеть его рядом с собой, когда я просыпаюсь, стала привычкой?
В окне намек на полуденное солнце, пробивающееся сквозь деревья. Я вздрагиваю и встаю, чтобы поискать телефон.
Мне нужно позвонить Лейле и убедиться, что она и ее семья хорошо расположились и защищены. Затем, возможно, я смогу посмотреть, что происходит в новостях. Если, конечно, здесь есть интернет.
Я роюсь в сумках на стуле и в ящиках, но телефона нет.
Уф. Это Джонатан, не так ли?
Нежная боль между ног возникает при каждом движении, и это навевает воспоминания о том, как Джонатан брал меня в душе. Неважно, сколько раз он трахал меня, каждый раз это отдельный опыт, и я так привыкла к этому чувству. К нему.
Мне требуется несколько минут, чтобы надеть короткое летнее платье, которое я нашла в сумке, которую он собрал для меня. Как он вообще на него наткнулся? Я купила его много лет назад, но так и не смогла его надеть.
Я распустила волосы, которые доходят до середины спины, надела шлепанцы и спустилась по лестнице. Я ищу на кухне и в гостиной, а затем в кабинете, расположенном недалеко от входа.
Нет никаких следов Джонатана.
Мои ноги подкосились, когда обреченная мысль ударила меня по лицу. Он... оставил меня здесь?
Я бросаюсь на улицу, сердце колотится в груди. Машина и Мозес исчезли. Только шум ветерка, скользящего между листьями деревьев, окружает меня.
Это почти как остров призрак.
Дрожь пробегает по моему телу и обвивает своими мясистыми пальцами мое горло. Я инстинктивно потираю руки, прогоняя мурашки.
Подождите, нет.
Есть еще слабый шум... волн. Я иду на запах океана, ноги шатаются, а сердцебиение не прекращает учащаться. Мысль о том, что я совсем одна, навевает воспоминания о том, как я была совершенно потеряна. Хотя я должна была бы привыкнуть к одиночеству, но не привыкла. Не совсем.
Особенно сейчас.
Внизу, у обрыва, есть пляж. Его берег уходит в горизонт, создавая чудесную живописную сцену в сочетании с небом. Чистая, голубая вода искрится под полуденным солнцем, но не это заставляет меня остановиться и посмотреть.
Это мужчина, сидящий в шезлонге с планшетом в руке.
На Джонатане только шорты и белая футболка поло, которая подчеркивает его высокий, мускулистый рост.
Солнце освещает его черные волосы, которые на этот раз не уложены. Они спадают на лоб в беспорядочном и беззаботном виде. Его глаза прикрыты черными авиаторами, он листает свой планшет с обычным серьезным выражением лица. А брови слегка нахмурены, челюсть приподнята, губы сжаты в линию.
Я так привыкла к этим чертам, к твердости и безжалостности в них.
Я так привыкла к нему.
Когда, черт возьми, я так привыкла к этому человеку?
Тот факт, что он не бросил меня здесь одну, наполняет меня таким сильным облегчением, что я едва не опрокидываюсь от его силы.
Мои ноги сами ведут меня к нему. Шлепанцы теряются в белом песке, поэтому я отбрасываю их и иду босиком. Не жарко, но достаточно тепло.
Я стою рядом с его креслом, моя тень падает на его лицо и грудь, загораживая солнце. Джонатан поднимает взгляд от планшета, и вот так же медленно исчезает серьезное выражение его лица.