Право на одиночество

– То есть вы намекаете на то, что анализ успехов данной серии у потребителей – это мои обязанности? – даже я почувствовала, что мой голос холоден как погода в Арктике. Краем глаза я заметила, что у второго менеджера отдела маркетинга – это была девушка – руки покрылись мурашками.

– Нет, – кажется, Крутова уже реально нервничала, – я намекаю, что не обязана раскрывать название серии, это ваша обязанность!

Мне вдруг резко захотелось хихикнуть, но я сдержалась.

– Прошу прощения, – я откинулась на спинку стула и улыбнулась Марине Ивановне. От этой улыбки вздрогнула и она, и её «подопечные», – но я уже, как вы выразились, «раскрыла» название серии. Обязанность представителей отдела маркетинга – поведать мне, как дела с данной серией на книжном рынке. Кто-нибудь из вас может справиться с этой задачей?

Крутову трясло от ярости, молодой маркетолог на этот раз упёрся глазами в стол, но хоть девушка меня порадовала – она подняла руку, как первоклассница на уроке. Её зрачки были расширены от страха. Вот интересно, на кой чёрт Крутова вообще взяла с собой этот детский сад?

– Хорошо, – я кивнула. – Прошу вас, Мария.

Моим козырем всегда было то, что я очень легко запоминала имена. А уж имена менеджеров отдела маркетинга я помнила наизусть – героев надо знать в лицо, чтобы потом можно было сказать точно, кто из этих дураков напортачил в очередной раз.

Хотя было там несколько вполне достойных личностей, но Крутова их редко брала с собой на совещания. Видимо, из-за того, что я слишком явно проявляла к ним свою благосклонность. Таким образом выяснилось ещё одно непрофессиональное качество Марины Ивановны – свои интересы она всегда ставила выше интересов издательства, за что и заслужила моё презрение.

Мария – младший менеджер отдела маркетинга – неплохая девочка, но пока ещё слишком юная и с небольшим опытом работы.

Когда я назвала её по имени, Мария дернулась и с удивлением взглянула на меня. Я улыбнулась ей как можно дружелюбнее. Послышался прерывистый вздох – с этим вздохом из неё ушла добрая половина страха, и девочка сказала:

– Серия… «Говорящие магниты»… Тираж всех четырёх наименований разошёлся за полгода, что очень хорошо для подобных… подобных…

– Подобных проектов, – подсказала я ей, кивнув головой в знак согласия.

– Да, – она опять вздохнула и продолжила уже смелее: – Но мне непонятно, какие ещё наименования планирует редакция, там ведь вроде больше нечего…

– А вот это уже по существу, – я раскрыла описание проекта. – Вот, поглядите, у нас были «Домашние животные», «Дикие животные», «Азбука и счёт». Следующие наименования: «Транспорт», «Формы и цвета». Формы и цвета от меня однозначно – да, это вечная тема, а вот с транспортом есть вопросы. Мария, что вы думаете?

Бедняжка. Ничего, тяжело в учении, легко в бою.

– Транспорт… это… машины?

– Да, – я опять кивнула. И тут Марии на помощь пришёл начальник отдела продвижения, Людмила Ивановна (тётка мировая, кстати).

– Транспорт – это неплохо. Многие хотят купить книжку именно мальчишескую, особенно на 23 февраля. Моя рекомендация – придумать не два, а три наименования, третьим должно быть что-то для девочек. А то получается, для мальчиков есть, а для девочек нету. Непорядок, – она усмехнулась.

– Хорошо, все согласны с этим? – я старательно писала замечание для редакции. Все, кроме Крутовой, кивнули. Она же, похоже, решила испепелить меня взглядом.

И в тот момент я поняла, что она обязательно что-нибудь придумает. Пусть тупое, пусть заведомо проигрышное, но что-нибудь она непременно учудит.

Главное, чтобы в стремлении унизить меня Крутова не унизила кого-нибудь другого… так, случайно. И этого я боялась даже больше…

От мстительных дураков никогда не надо ждать гениальных планов. Я и не ждала. Просто Крутова вполне может промахнуться и попасть стрелой своей мести в другой огород, подставив даже целый отдел.

И я пока не представляла, насколько окажусь права в своих мыслях…

Когда мы вышли из конференц-зала, Громов подошёл ко мне и, улыбнувшись, подал руку. Я тоже улыбнулась и протянула ему свою ладонь.

Его рука была тёплой, сухой и большой. И от этого рукопожатия у меня даже чуточку улучшилось настроение.

– Я восхищен, Наталья Владимировна. В вашем возрасте я не смог бы так… а вы очень смелый человек.

Помолчав, он добавил:

– Для меня будет настоящей честью с вами работать.

Ого! Вот это уже круто.

– А для меня – с вами, – вернула я комплимент. Максим Петрович взял все мои бумаги, и мы вместе спустились вниз, в редакцию, обсуждая прошедшее совещание.

Когда мы отошли уже достаточно далеко от конференц-зала, Громов наклонился и прошептал:

– Крутова, похоже, вас не просто недолюбливает – она вас ненавидит. Поосторожнее бы вы с ней, она всё-таки… связана с генеральным.

Я вздохнула.

– Максим Петрович… что вы мне прикажете делать? Мы с ней видимся только на совещаниях. Я и так практически никогда к ней не обращаюсь, а сегодня я и подумать не могла, что она тоже не слушала ничего из того, что я говорила! Я просто хотела поставить на место этого сопливого мальчишку – маркетолога. Он всё время пялился на меня вместо того, чтобы работать.

– О да, – Громов рассмеялся, – я заметил. Я только не понял, зачем она вообще взяла с собой именно этих двоих, они же ещё…

– Зелёные, как огурцы, – заключила я, кивнув.

– Можно и так сказать. Так зачем?

Надо же, а ведь Максим Петрович тоже любит задавать этот прекрасный и бессмысленный вопрос – «зачем?».

– Затем, что на их фоне она не выглядит прям уж такой… тупой. Знаете, фильм такой есть – «Тупой и ещё тупее». Вот это про них. Хотя, каюсь, про Марию я пока не могу сказать ничего плохого – для своего возраста и опыта она очень даже неплохо справилась. Я вообще удивилась, что она при мне раскрыла рот.

– А что, – Громов весело улыбался, – при вас обычно боятся открывать рот?

– Угу. Вы должны были слышать, как меня называют в коллективе.

– Честно говоря, нет, пока не слышал. Ну, кроме слов Светочки… что-то насчёт снежной королевы.

Ну вот. Где-то внутри неприятно кольнуло – он слышал её фразу о том, что меня кто-то соблазнил.

– Снежная королева, железная леди, фурия, Медуза Горгона, – отчеканила я. – Последнее особенно подходит – под моим взглядом собеседники часто каменеют, да и волосы у меня вьющиеся, как змеи.

– И совсем не как змеи.

Я взглянула на Громова. Он тоже смотрел на меня и по-прежнему улыбался.

– Рад, что вас не задевают такие глупости.

– На правду не обижаются, – я пожала плечами.

– А вы это правдой считаете?

В этот момент мы как раз зашли в наш со Светочкой кабинет. Я опять пожала плечами, подошла к своему столу, села и взглянула на Громова. Он уже стоял рядом с дверью в свой кабинет и улыбался. Я не могла понять, как – то ли весело, то ли… нежно?

– А по-моему, вам больше подходит прозвище спящая красавица, – и, сказав это, Максим Петрович скрылся за дверью.

Почти тут же раздался оглушительный грохот и не менее оглушительный мат. Обернувшись, я увидела, что Светочка уронила свою чашку с чаем прямо на стопку важных бумаг.

– Полундра! – завопила я, хватая тряпки.

Один раз у нас уже такое было, и, пока я бегала за тряпками, чай успел залиться даже туда, куда он заливаться совсем не должен был.

Светочка обошлась не только «полундрой», она вспомнила, кажется, весь словарь русского мата. И только вытерев тщательно весь стол и посчитав ущерб – всего две испорченных служебных записки, которые легко восстановить, – она посмотрела на меня и возопила:

– Это вообще что сейчас такое было?!

– Э-э… Ты про что? Ты разлила чай вроде как…

– Я не про это! Я про «спящую красавицу»! Это что за… какого дьявола?!

Я удивлённо смотрела на Светочку. Разъярённая, руки в боки, глаза сверкают… Вот уж действительно – какого дьявола…

– Свет, ты меня извини, конечно. Но я решительно не понимаю, чего ты от меня сейчас хочешь. Тебе нового чаю налить?