Искатель. Второй пояс

Это уже не амулет. Покров! И он не сумел полностью сдержать удар Звёздного Клинка.

Раз, два.

Сейчас!

Я отбиваю удар опомнившегося Домара, руку пронзает болью до самого плеча, столько силы вложено в него техникой. Но это лишь делает меня злее. Шаг вперёд, догоняя Домара. Ударить его ладонью в локоть, погружая руку в чужую Духовную Защиту, касаясь чужого тела. Ледяной Шип. Всего один. Тонкий, острый, вобравший в себя всю мощь земной техники в шестьдесят узлов.

Домар вскрикивает. Израсходовавший амулет в схватке, потративший Покров на последний мой удар, оставшийся только с Духовной Защитой, он оказывается ранен. Ледяной Шип пробивает его локоть насквозь, дробя руку. Мгновенная беспомощность, когда Домар оказывается ослеплён болью, дорого ему обходится.

Звёздный Клинок второго созвездия перечёркивает его ногу. Всё что успел. Но Духовной Защиты Домара не хватает, чтобы сдержать мощь клинка и техники духа Древних.

В этот раз всё удалось.

Домар рухнул на спину, прямо на тлеющий после огненной техники пол.

Я шагнул ближе, пинком выбил из ослабевшей руки Домара меч. Отправил Верный в кисет, сменив его фиалом алхимии. Сказал, глядя на рычащего от ярости и беспомощности Домара:

— У меня есть к тебе вопросы и ты должен на них ответить.

Зелье полилось на хлещущий кровью обрубок ноги, заставляя Домара зайтись в диком крике и потерять сознание.

Ничего. Я подожду.

Глава 4

Когда учился в Школе и слушал угрозы снежинки Бравура, то не раз задавался вопросом, а может ли лекарь Школы прирастить отрубленную ногу? Потом, когда снежинки отрубили руку одному из учеников, Вати, я узнал ответ. Можно. Теперь я даже сам знал, как это провернуть. Приблизительно. Потому что однажды наблюдал со стороны, как учитель Фимрам приживлял руку, а потом в лесу уже сам работал с раной Аймара, рука которого перед пещерами окаласаь почти что перерублена.

Так что я мог бы прирастить ногу Домару, но, конечно, не собирался этого делать. Зелье Сердца Тигра единственное, что я могу оказать ему из помощи. И то, лишь затем, чтобы он не истёк кровью у меня на глазах.

Сейчас, когда мне не нужно было крутиться под десятками ударов, работа с контрактами и Указами Домара не заняла так уж много времени. Сотня вдохов и все они, кроме трёхцветного, стали моими, открывая мне историю жизни Домара. Ничего интересного, разве что давно потускневшая клятвы-контракт о послушании Шаню Саул, который распоряжался в Двух Холмах. Выходит, что когда-то Домар перерос его и отказался заключать новый?

Нашёлся и ещё один интересный, погасший контракт. Между Аймаром и Домаром о помощи в управлении Ясенем.

Я хмыкнул, прочитав этот контракт. Какой послушный племянник. Впрочем, это не помешало ему выселить Аймара из поместья, проворачивать свои делишки и даже врать ему в глаза. Помню, как он оправдывался перед Аймаром, когда тот заметил меня в Павильоне Дерева.

Свою жену, Алетру, Домар оказывается взял в жены за немалый денежный куш. Хотя, помня, как он бросился её защищать, это уже давно дело прошлого. Удивительно, как часто мои враги оказываются заботливыми мужьями, отцами и братьями. Что Кирт, годами отдававший все деньги ради поисков сестры. Что Кардо, любивший жену Орму и заботившейся о ней даже больше, чем о сыне. Что Домар, который вместо побега из поместья выбрал защиту Алетры. Но это не остановило меня в деревне, не остановит и теперь. Не думаю, что сейчас сюда начнут прибегать стражники и падать передо мной на колени, умоляя о прощении своего господина.

Указ, который раньше отвечал за сохранение тайн техник Саул, опустел, а затем принял в себя мой символ. Всего один. Истина, которую я уже не раз использовал, легла отлично.

Спохватившись, я выглянул за дверь. Никакого сражения бывших стражников против тех, кто ещё ими оставался. Зря беспокоился. Одинокая фигура у стены в десяти шагах дальше по коридору. Тот самый бывший стражник, которого я оставил здесь. Над ним всё так же яростно мигал символ Верность, которым я его наградил. Не может определиться, кричать ему или нет? Как бы не наделал глупостей.

Шагнув за пределы формации тишины, я негромко сказал:

— Я победил Домара. Понимаешь насколько я силён? — бывший стражник неуверенно кивнул, но Указ перестал наливаться свечением и мне этого было достаточно. Я коротко приказал. — По-прежнему никого не пускай. И поднимись. Кто поверит стражнику, который ползает по полу?

Бывший стражник сглотнул, поспешно вскочил. Я кивнул, довольный результатом.

Закрыв за собой дверь, вернулся к самому Домару. Нужных мне символов Древних я не знал, поэтому принялся записывать обычными символами новое условие в один из старых контрактов.

Запрещено убивать себя.

Надпись провисела всего вдох, а затем растворилась, бесследно исчезнув. Ещё пять вдохов я таращился в опустевший Указ, затем вновь записал условие. И вновь увидел, как оно бесследно исчезло. Только влив в него столько духа, что хватило бы усыпить сотню Воинов и потратив половину своих запасных Указов, я сумел наложить на Домара подобный запрет.

Очень интересно и очень не вовремя для подобного открытия. Конечно, раньше я никогда даже не пытался использовать такую уловку, хотя мысль о ней появилась сразу после смерти Ария в лесах Гряды. Но я всё равно обычно обходился только словами убеждения. Уже решил было, что так же придётся поступить и сейчас, благо у меня есть чем угрожать Домару.

Вовремя мне на ум пришло сравнение Домара с Кардо. Невольно я бросил взгляд на кровать, где уже исчез купол защиты. И выругался:

— Дарсово отродье!

Возле Алетры я оказался одним Шагом, стянул с неё плотное покрывало и принялся топтать его. Огненная волна, которая уже давно потухла, не сумев зажечь доски пола, каким-то образом вцепилась в ткань. Стоило защите Домара исчезнуть, как огонь тут же пополз дальше. Не хватало ещё здесь устроить пожар. Покрывало я вернул на место, а затем вернулся к Домару и взялся за его кисет.

Помнится, Лир Гарой сумел заглянуть в мой, невзирая на привязку ко мне. Мне это не удалось, моё духовное зрение соскользнуло с ткани кисета. Возможно, я слишком слаб для таких трюков. Возможно, беда в медитации познания, которой я так и не овладел за все эти годы Возвышения. Но есть и другие пути. Можно просто разрушить чужую привязку, силой сделав артефакт земного ранга своим.

Поместив кисет между ладоней, я капнул на него кровью одной из ран и отправил в него духовную энергию. Сознательно, много. Столько, сколько только сумел влить в меридианы. Жаль нечем померить. Мне кажется, что сейчас я могу вливать больше, чем в Школе. Это результат тренировок или обычное дело для Мастера? Кирт и Гавал не могли мне дать на это ответа.

Духовная энергия выплеснулась из ладоней, потянулась к кисету и замерла, не в силах коснуться его. Я это отчётливо видел, словно только минувшая схватка с Домаром действительно сломала какую-то преграду в моём теле.

До этого я видел только краткие всполохи, когда идущие применяли земные техники. Позавчера заметил едва заметное свечение, когда использовал шесть стоек Формы Духовной Силы, чтобы впустую выплеснуть из меридианов свою энергию.

Сегодня я видел духовную энергию Домара, которой он пытался надавить на меня. А сейчас вижу светящийся голубоватый туман, который окутал кисеты и истлевал, поднимаясь между ладоней. Нужно будет обязательно выполнить несколько раз Форму Духовной Силы. Может, теперь я, наконец, в седьмой стойке увижу то, что выплеснул из себя и сумею собрать?

Отложив это в памяти, я сосредоточился, отправил в меридианы ещё одну волну силы. Затем ещё одну и ещё.

Лежащий Домар застонал и здоровой рукой ухватился за грудь. Я замер на несколько мгновений, вглядываясь в него. Затем выплеснул на кисет ещё силы, вызвав у Домара новый стон.

Понятно. Вот как выглядит, когда хозяин вещи сопротивляется слому привязки или выше по звёздам. Интересно, как это сумели так сделать артефакты, есть ли разница далеко или близко от хозяина находится предмет, который ломают.