Муж поневоле

Пролог

В темноте мерно скрипел напильник. Я на секунду прервался, вытерев выступивший пот, а затем снова принялся пилить неподатливый металл. Упорно, размеренно, терпеливо. Мне некуда было спешить.

Внезапно дверь распахнулась, за нею вспыхнул белый, отливающий холодно-голубым колдовской свет, больно резанув по глазам, а на пороге застыл тёмный силуэт.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — я мгновенно спрятал напильник за спину.

— Но ты уже час сидишь в туалете, — шарик магического светильника вплыл внутрь, превратив силуэт в молодую девушку, одетую в одну лишь лёгкую полупрозрачную ночнушку, и осветив меня, сидящего на толчке со спущенными штанами.

И что на это ответить?

— Ну… э-э… мнэ-э…

— Дорогой, у тебя всё в порядке? — встревоженно спросила Ниике. — Три часа ночи, может, утром позвать лекаря? Он посмотрит.

Посмотрит он, как же. В квалификацию местных урологов-проктологов я не особо верил, да и не нужен был мне врач.

— Не надо там ничего смотреть, — хмуро ответил я, — всё нормально.

— Ты слишком подолгу тут сидишь, я беспокоюсь.

— И совершенно напрасно. Я тут просто сижу, думаю о нас, о жизни, обо всём, в общем. Ничего такого, не волнуйся.

Тревога за моё здоровье постепенно ушла, и девушка, с нежностью посмотрев на меня, произнесла:

— Возвращайся скорей, Паша, мне так одиноко на нашем супружеском ложе без тебя.

Она вышла, утянув светящийся шар следом за собой, а я перевел дух и перепрятал напильник. Не мог же я ей рассказать, что каждую ночь пытаюсь спилить чёртово обручальное кольцо, что сильнее кандалов приковало меня к этому месту.

Ложе чуть колыхнулось, и я, открыв глаза, проводил взглядом силуэт полуобнажённой девушки, которая, накинув шёлковый халат, прошла к небольшому журнальному столику, где уже ждали принесённые слугой письма.

Утреннее солнце пробилось сквозь колышущиеся полупрозрачные шторы, очертив её тонкую талию, точёные ноги, изгибы бёдер.

Вскрыв пару конвертов тонким позолоченным ножом, она бегло их просмотрела, а затем, вернувшись ко мне, улыбнулась, увидев, что я тоже проснулся, и, поцеловав, легла рядом, после чего прижалась, положив голову мне на плечо.

Моя жена. Ниике-султан.

Да, теперь она была уже не “хатун”.

Я так и не решился рассказать, что наш брак является фиктивным, а все божественные проявления — не более чем устроенные братьями-инквизиторами спецэффекты. Не решился, потому как нет ничего страшнее обманутой женщины. Тем более, что я был сейчас полностью в её власти. Да и привык уже как-то. Все же если ты живешь с женщиной как с женой, уже и начинаешь воспринимать её как жену.

— Что-то важное? — спросил я, коснувшись тёмных волос.

— Давай не сейчас, — попросила Ниике, — хочу ещё вот так с тобой полежать.

— Хорошо.

Я поцеловал её в макушку и с легкой тоской посмотрел на верхушки пальм, виднеющиеся в балконном проёме. Ровный и жаркий климат позволял обходиться без дверей, и проход перекрывали только свободно спадающие шторы.

Но обведя взглядом огромную спальню, все-таки признал, что у жизни во дворце есть, конечно, свои плюсы. В нём мы, собственно, и жили уже месяц с нашего приезда из империи Карн. Ну как приезда… Кто-то приехал, а кого-то привезли. В бессознательном состоянии. Особо не спрашивая, хочу я этого или нет.

Всю дорогу меня продержали на каком-то сонном отваре, чей привкус я ощущал на языке ещё неделю после того, как очнулся. Но главным стало не это.

Подняв руку, я посмотрел на кольцо инквизитора на пальце, а вернее, туда где оно было, потому что сейчас его обёртывала блескучая металлическая полоса, полностью скрыв от чужих глаз, а заодно и каким-то образом обрубив мне всю инквизиторскую магию.

“Это твоё обручальное кольцо”, - сказала тогда Ниике шёпотом мне на ухо.

Что это за кольцо, как они его мне надели, почему оно смогло разорвать связь с инквизиторским артефактом и особенно как? Я этого даже не представлял, до пробуждения вовсе считая подобное невозможным. Но всё, что мне удалось выпытать у Ниике, ограничилось информацией, что это — один из секретов старой империи.

Ни единожды я пытался сорвать этот металл с кольца. Но пока всё было тщетно. Болгарки с алмазным диском у меня не имелось, а любой другой инструмент не оставлял даже царапин. Но сидеть и просто ждать у моря погоды я не мог, так что продолжал бороться за свою инквизиторскую силу.

Хорошо ещё, что магия проклятий осталась со мной. Но всё равно без кольца я ощущал себя беспомощным кутёнком.

К тому же я хотел свободы, а не этого рафинированного сладкого плена, потому как надоело, когда всё вокруг пытаются решать за меня. Да и в империю хотелось вернуться — там остались друзья, академия, статус, моя боевая группа девчонок наконец.

И хоть Ниике мне нравилась, но жить в золотой клетке? Увольте.

Беда в одном: я совершенно не знал, где нахожусь, а остальные — в основном слуги, конечно же — совершенно не жаждали ликвидировать пробелы в моём знании местной географии.

Дворец находился у оазиса с озером и пальмами, окружённый стеной из камня, а на многие километры вокруг простиралась пустыня. Самая натуральная, с барханами из песка. Поэтому о побеге можно было забыть.

Хотя, признаюсь честно, весь этот месяц я особо подготовкой побега и не интересовался. Просто потому, что впервые за полтора года в этом мире оказался на самом натуральном курорте. Хочешь — загорай, хочешь — купайся, хочешь — ешь свежие фрукты и отменные блюда от местного шеф-повара.

А ещё у меня — и тоже впервые с момента попадания сюда — был секс. С Ниике, разумеется. Всё-таки есть у брака свои положительные стороны. Первая же брачная ночь вернула почти забытые ощущения, каково это — быть в постели с живой женщиной. А затем снова. И снова…

В общем, не помню, во сколько мы заснули тогда. Под утро, наверное. По крайней мере, на горизонте уже вроде начинало светать.

За месяц я обошёл сверху донизу весь дворец, познакомился со слугами и с не слишком привечающей меня охраной. Особливо неприязнь ко мне проявлял начальник охранной полусотни Калим-бей. Впрочем, неприязнь быстро стала взаимной. Больно уж мне не нравилась его излишняя ревность по отношению к моей фактической жене. Что-то там было, как бы не неразделённая любовь.

Я, конечно, верил Ниике в том, что никто тут не причинит мне вреда, но ловушки в спальне из не слишком сильных проклятий на ночь ставить не забывал. Жену я, разумеется, о них предупреждал, показывая, где оставил свободные проходы, на случай, если она встанет раньше меня, ну а слугам и так во время сна было запрещено приближаться к кровати.

Бережёного, как говорится, бог бережёт, ну а небережёного стерегут только вороны на погосте.

Мне не требовалось быть хорошим эмпатом, чтобы видеть явно пренебрежительное отношение ко мне, как к чужаку, даже от слуг. Лишь мой статус мужа госпожи не давал им плевать мне вслед. Впрочем, их сверлящие мою спину взгляды я чувствовал просто отлично.

Под такие мысли я снова задремал и проснулся уже к завтраку, который подали прямо в спальню.

Ниике уже сидела на подушках у невысокого стола, выбирая с большого блюда фрукт посимпатичнее, поэтому я, соскочив с постели, накинул свободную рубаху, которую не стал перехватывать поясом, и поспешил присоединиться к ней.

Первым делом ополовинил стакан свежего сорбета — этакого аналога морса из перетёртых ягод с сахаром и водой, — после чего тоже закусил всякими орехами в меду и фруктами. К сожалению, чего-то более серьёзного, желательно — мясного, по утрам не подавали, поэтому пришлось довольствоваться тем, что есть.

Хотя насытиться этого хватало. Когда-то, помню, читал, что человек — не всеядное и не плотоядное, а плоДоядное животное, и рацион, построенный на употреблении плодов растений, наиболее оптимален для организма.

Откинувшись на подушки, я посмотрел на жену, спросил вновь: