Изумрудная роза

Или она пыталась сделать гору из холма.

Даниэлла повернулась к Жути.

— Не понимаю. Это божество? Это место поклонения? Почему здесь?

Жуть поднял ладонь и указал на стену когтем.

— Убери средний камень.

— Тут много камней, — Даниэлла стала считать. — Какой средний?

Жуть шагнул вперед и постучал по камню когтем. Тихий скрежет по камню разнесся эхом.

— Он отмечен, принцесса.

Она была благодарна за тусклый свет. Ее щеки пылали так сильно, что и уши покраснели.

Даниэлла прошла вперед и подняла мох еще раз. В центре камней на одном был нарисован завиток. Круги напоминали волны. Жути разве видели океан?

— Что это значит? — спросила она.

— Вытащи из стены и увидишь, принцесса.

Ей стало страшно. Или это было волнение. Даниэлле хотелось убежать, но она подняла руку, сжала пальцами ледяной камень и вытащила его.

Тени за стеной были густыми. Она разобрала силуэт чего-то за стеной. Чего-то…

Она подняла мох и закричала, свет озарил лицо, глядящее на нее.

Даниэлла отпрянула, упала на пол и выронила мох. Она отползала от стены, отталкиваясь ногами, унося себя от мёртвого тела в камнях.

Смех Жути гнал ее, пока она убегала от пугающего зрелища.

— Принцесса! — позвал он. — Вернись.

— Нет! — закричала она. — Ты знал, что там тело. Знал.

Она дрожала всем телом. Волоски стояли дыбом, сердце колотилось. Она успела лишь на миг разглядеть мужчину, но перед глазами осталось его лицо, словно она видела его сотни раз.

Длинный нос. Широкий у кончика, но узкий и плоский между глаз. Сильные брови с тенью морщин, показывающих, что он часто хмурился. Полные губы подходили его лицу. И тень темной кожи, красивой, как обсидиан, гладкой как стекло.

Там был не человек. В стене было божество, которое было мертвым веками.

Тяжело дыша, она остановилась, когда спина врезалась в стену.

Жуть не двигался. Он стоял у брошенного мха и смотрел на мертвеца.

— Принцесса, я хочу рассказать больше. Вернись.

— Я не подойду к этому существу.

— Существу? — Жуть раскрыл здоровое крыло от эмоций. — Это наш бог, принцесса. И вы ему раньше поклонялись.

— Мы не поклоняемся богам, только людям, — повторила она слова, которые часто кричал ей отец.

— Всем нужны боги, принцесса. Чтобы не бояться смерти, — Жуть поманил ее подойти. — Бог не пошевелится, если ты этого боишься.

Она не хотела даже думать, чтобы мужчина за стеной открыл глаза. Он мог вырваться из камней и сжать ее горло.

Она сглотнула, но встала на ноги. Она осторожно прошла по мрачному туннелю к Жути, стоящему в сиянии мха. Она подняла источник света и озарила им мужчину.

Теперь он пугал меньше. Она знала, что он не пошевелится. Хотя бы надеялась.

Он был красивым. Идеальным и с изъянами одновременно. Свет упал на золото, мерцающее в его бровях.

— Кем он был? — прошептала она.

— Он был всем. Небесный, направленный защищать людей, служить им и направлять их, — Жуть прижал костлявое крыло к телу. — Но люди пошли против Небесных. Уничтожили их, убили, прокляли… Многое случилось в истории до этого момента.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я был там, — ответил Жуть. — Я помню, когда все было потеряно. Когда добро поддалось злу, и мир, каким мы его знали, кончился. Я был там, и это все еще обжигает мою душу.

Даниэлла шагнула ближе к телу.

— Как давно это было?

— Много-много лет назад. Больше, чем я могу описать.

— Тогда сколько вам лет? — она повернулась, озарив лицо Жути.

Существо пожало плечами.

— Нет времени на рассказ, но многим из нас века. Мы долго тут жили, сложно различать дни и годы.

Века.

Века гнили под землей как трупы.

Даниэлла поежилась и спросила снова:

— Зачем ты привел меня сюда?

Жуть указал на тело в стене.

— Во Впадину идут существа. Они убили его и создали настоящих монстров над землей. Им нельзя доверять. Я помню, потому что я — хранитель историй. Но другие не помнят. Император не помнит.

— Что я могу? — Даниэлла дрожала от гнева. — Я принцесса, человек, который ничего не знал об этом. Я даже не знаю настоящую историю своего королевства, Сказочник.

— Теперь ты знаешь хоть часть, — он сжал ее ладони и притянул к своей груди. — Я хочу, чтобы ты взяла эти знания и спасла нас.

— Я не могу.

— Можешь, — заявил он. — Коснись лица нашего бога, принцесса. Влей свои чудесные воспоминания в него. Может, ты пробудишь того, кто нам поможет.

Она сомневалась в этом.

Но Даниэлла повернулась к мужчине в стене и задумалась. Если она сможет ему помочь, поможет и Жутям, и ее народу. Она хотела быть героиней, и если нужно было коснуться лица мертвеца…

Она поежилась, плечи дрожали от мысли о прикосновении. Но пальцы покалывало от предвкушения.

Ее ноги двигались раньше, чем решил разум. Она пошла по туннелю. Коснуться лба? Это было бы жестоко. Губ? Это нагло.

Даниэлла коснулась пальцем его щеки, погладила от скулы к челюсти.

— Он теплый, — прошептала она. — Почему он теплый?

Туннель загудел в ответ, и Жуть рядом с ней закричал:

— Землетрясение! Беги, принцесса!

ГЛАВА 22

Он должен был знать, что ее присутствие повлияет на него. Его мысли бушевали, кипели от слабости.

Даниэлла была принцессой. Красивой, сильной, чудесной. Он не имел права касаться ее. Тем более, забирать ее у народа, словно она могла быть его невестой.

Он совершил немыслимое. Он заставил ее сделать то, чего она не хотела. Как ее отец.

Он долго смотрел в бездну и говорил себе вернуться. Он мог отыскать ее без проблем.

Он знал, где она была, даже с закрытыми глазами. Она горела в его груди маяком во тьме его сознания.

Но он не мог забрать ее. Ей нужно было найти свой путь. И она попросила пару минут для себя. Он не мог лишить ее этого.

— Император? — послышалось над ним. Кузнец сидел на выступе, ноги болтались, крылья были у боков. Запах его страха был сильным.

— Что такое?

— Они тут.

Он не сразу понял, что за они. Гости редко прибывали во Впадину.

А потом лед пробежал по его спине. Он поднял голову и посмотрел на высший выступ.

Кровь капала с камня рекой. Одна капля полетела к нему, скользнула глубоко в землю.

Конечно, они пришли. Может, услышали про его план. Может, решили прийти, когда он был слабее всего.

Но Император не хотел видеть монстров, давших ему этот облик. Он не хотел спорить с существами, желающими его поражения.

Алхимики всегда любили его братьев, а не его.

Он вздохнул, взлетел к высшему выступу.

Они смотрели на него, как одно. Их красные плащи истекали кровью и жижей, оставляли след. Капюшоны скрывали их лица, но Император раньше видел одного без мантии.

Их тела были в шрамах. Боль питала их магию, обычно, причиненная ими же себе. Хотя он слышал и другие слухи.

Около двадцати пяти существ ждали на выступе, стоя плечом к плечу. Но лидер всегда стоял впереди. Он оставался всегда на шаг впереди остальных.

Император парил перед ними. Он должен был ступить на выступ, чтобы не бить по ним ветром, но не мог заставить себя опуститься на ту жижу.

— Император, — сказал лидер алхимиков. Он кивнул.

Они никому не кланялись.

Император склонил голову, подражая им.

— Я не с тобой раньше говорил.

Если бы капюшона не было, может, Император увидел бы удивление алхимика. Но он мог догадываться об удивлении по напрягшимся плечам.