Страница 25 из 56
— Простолюдин будет меня слушать, это будет важно. Ведь я дал ему место под звездами. И я прослежу, чтобы это королевство существовало так, как я того желаю, даже после смерти, — ее отец склонился над столом так близко, что она ощущала запах мяты от его дыхания. — Я сделаю твою жизнь раем или адом, принцесса. Твое поведение решит твою судьбу.
— Отец, пожалуйста.
— Через неделю будет бал в твою честь. Я назову это церемонией выражения любви к нашему королевству. Следующее поколение королевичей примет всех к себе. Мы войдем в новую эпоху рука об руку с простолюдинами, — его улыбка заставила ее кровь похолодеть. — Я отдам твою руку, и я решу, кто ее получит, как только этот гадкий порез у тебя на лбу заживет.
— Я не согласна, — Даниэлла не знала, что сделают слова, но их было важно сказать.
Ее отец встал, обошел его с ленивой агрессией. Он сжал ее подбородок и заставил ее посмотреть на него.
Она еще не видела у него такой взгляд. Жуткий гнев, смешанный со счастьем.
— Повтори, — сказал он.
— Я не согласна на этот план. Это безумие.
Ее отец склонился и прижался губами к ее уху.
— Мне плевать.
ГЛАВА 18
Ее служанка убрала прядь волос за ухо Даниэллы, окинула ее взглядом и проверила, что все мелочи в принцессе были идеальны.
Даниэлла смотрела на женщину в зеркале. Там была не она. Не могла быть.
Ее волосы были собраны в простой шиньон. Каждая светлая прядь была на месте. Ее макияж был милым. Губы были красными, как роза, глаза — подведены, а румяна оживляли ее лицо.
Но ее взгляд был блеклым. Она еще не видела эти мертвые глаза. Взгляд женщины, которая знала, что ее жизнь вот-вот закончится, и она ничего не могла с этим поделать.
— Прошу, встаньте, ваше высочество, — сказала служанка. — Я хочу проверить платье.
Конечно, оно было в порядке. Лучшая ткачиха Холлоу-хилла его создала, по крайней мере, лучшая из людей.
Даниэлла встала. Ее отражение двигалось грациозно, как и должна принцесса. Каждый дюйм платья был как у ледяной принцессы.
Капли стекла свисали с ее рук и усеивали тело. Ткань была вырезана низко между ее грудями, ледяные кружева и стеклянные бусины тянулись как иней на коже.
Она была красивой. Любой мужчина захотел бы стать ее королем. Они желали бы разбить ее лед и погрузиться в огонь ее души.
Их разочаровало бы то, что лед вокруг ее сердца был таким плотным, что ни один мужчина не мог отыскать внутри жар.
— Вам повезло, — сказала служанка, подвинув бусину на место. — Старшая дочь короля сегодня выходит замуж!
— Замуж? — желудок Даниэллы сжался. — Я лишь ищу пару этой ночью.
— Нет, милая. Король вам не сказал? Вы сегодня выходите замуж.
Мрачный блеск взгляда служанки говорил, что ее отец все это задумал. Он хотел, чтобы она узнала от служанки. Он хотел, чтобы она знала, что ее свобода пропадет не скоро, а сейчас.
Ладно. Если он хотел ее свадьбу этой ночью, пускай. Но он не будет ее позволить мужчине, мужу или нет, приказывать ей. Ей нужно было продумать планы. Убедить Жутей, что их войну нужно было продолжить.
Ей нужно было спасти семью.
— Идемте, ваше высочество. Обуемся. Все ждут вас в главном зале.
Туфли, которые прислал ее отец, были из стекла, идеально сидели на ногах Даниэллы. Она могла потерпеть ночь, хотя ее пальцы будут в крови после танцев.
Может, этого хотел ее отец. Его дочь на коленях перед троном с ногами в крови.
Она сжала столбик кровати и удержалась на ногах. Служанка упала на колени, обула Даниэллу. От холодного стекла пальцы ног болели, и ощущение тянулось к ее душе. Все тело, казалось, не могло двигаться. Она была льдом. Она была снегом.
Даниэлла была фигурой на доске, как и говорил ее отец.
— Идемте, — сказала служанка. Она указала на дверь, где ждали три стража. — Вам пора шагнуть к будущему.
Зловещие слова для служанки. Даниэлла подняла выше голов и вышла из убежища. Она позволила стражей взять ее под руки и повести по пустым коридорам.
Музыка доносилась до нее, звук манил ее к концу. Звук обвил ее талию и руки не слабее стражей. Тянул. Вел ее к комнате, где все изменится.
Стражи замерли перед дверями. Они поправили неспешно бусины из стекла на ее платье. А потом кивнули глашатаю и толкнули ее в зал.
Люди заполнили весь зал. Они стояли плечом к плечу, все повернулись посмотреть на Даниэллу. Некоторые мужчины смотрели с надеждой. Они были из бедных королевств или были не королевичами. Другие смотрели на нее с голодом, и они были опасны.
Она застыла на вершине лестницы. Глашатай перечислял множество ее титулов, но она не слышала их. Она сосредоточилась на лицах, которые могли решить ее будущее.
Мужчина стоял у стены, обе руки были с напитками. Один он потягивал, глядя на нее, как на приз. Его лиловая одежда была ей незнакома. Это был не принц и не аристократ.
Другой взволнованно шептался с мужчиной рядом с ним, указывая на нее. Его живот висел над штанами. Но он казался добрым, хотя бы был рад ей, пока другие — нет.
Один мужчина стоял близко к трону ее отца. Его усы завивались по краям. Глаза-бусинки смотрели на нее внимательно, он шептался с королем.
Она не знала, с кем окажется в браке.
В этот миг ей важен был только взгляд ее отца. Он следил за ее движениями, решая, какой мужчина подойдет королевству и накажет его буйную дочь.
Игра началась. Она могла сыграть по-разному.
Может, она должна была сделать вид, что ненавидит того, кто подходил ей в мужья. Тогда отец оставит ее с ним.
Хотя король был умным. Он ожидал от нее такого, так что выбрал кого-то, независимо от ее реакции.
Разум кипел, перед глазами все плыло. Она пошатнулась, словно уже танцевала, но тянулась к перилам, чтобы не упасть.
— О, разве она не изящна? — донесся шепот в тишине.
— Разве не прекрасна? — ответил кто-то.
— Она — принцесса. Она и такая, и такая.
Шепот не прекращался. Какофония поднималась в воздух как стая птиц. Все умоляли ее быть такой, какой она не была.
Красивой.
Гибкой.
Сильной и податливой одновременно.
Принцессой, которую все могли любить, включая ее будущего мужа, кем бы он ни был.
Она хотела поднять руку и попросить их замолчать. Хоть минуту. Но она не могла сделать так, когда они с ожиданиями смотрели на нее.
Толпа мужчин, как один, шагнула ближе. Она видела блеск их глаз. Они видели в ней трофей. Женщину, которую хотели приручить. Предмет, которым хотели владеть и указывать друзьям, что их достоинства хватило для брака с принцессой Холлоу-хилла.
Она не хотела, чтобы они ее трогали. Грязь от их пальцев придется оттирать часами.
Даниэлла чуть не проглотила язык, когда они поднялись по лестнице к ней, но они не успели схватить ее, ладони обвили ее талию.
— Первый танец все-таки мой, — сообщил ее брат толпе. — Сначала семья, господа.
Толпа расступилась, как волна, и ее брат спустил ее по лестнице на пол. Группа в углу заиграла медленную мелодию, и брат с сестрой закружились по залу.
Она успела перевести дыхание и посмотрела на Мило. Он был в штанах, но ткань на поясе могла бы быть юбкой. Корсет на нем был туго затянут, и его талия могла превзойти женщин тут. Он был в голубом и восхищал видом, как она.