С краешку

Поэтому Лана проголосовала за предыдущую фирму.

– Меня все устраивает, – сказала она, ставя подпись в опросном листе. – Крыльцо сломано, полгода сделать не могут? У других еще хуже.

Анна все поняла, поджала губы и перестала заходить к соседке на чай.

Унижаться не хотелось. А телевидение оплатить хотелось, даже очень. Потарабанив задумчиво пальцами по столу, Анна решительно направилась на лестничную площадку.

– Привет, тебе чего? Соль закончилась? – удивленно спросила Лана.

– Ты прости меня за то собрание. Надо было сначала по-человечески все обсудить, не права я, – потупив глаза бормотала Анна.

– Да ладно, чего там, – ответила соседка, – мой то все равно уволился. В администрацию пригласили. Так что и ты меня прости. Ладно, дело прошлое. Заходи, чай попьем, поболтаем.

– Не, Лан, занята я, гостей жду. Ты сама заходи. Лучше завтра.

Дома телевизор радостно сообщил, что можно продолжить просмотр, и заполнил Анину кухню мелодичными мотивами.

Музыка была приятная, нежная, но почему-то от нее стало только грустно. Анна присела на стул и задумалась.

Все это время она старательно погружалась в самые различные хлопоты – заказать продукты, приготовить салат. А не сломался ли ноготь, а прожарено ли мясо. Как будто это самое главное.

А главное – это Николай. И придет он не за мясом и не за салатом. А за отношениями. За ней, за Анной придет.

И было непонятно – хочет этого она сама, или этого желают ее добрые советчики. И зачем ей вообще новый мужчина в доме, когда она только-только научилась жить одна.

Но отменять встречу уже поздно. Осталось каких-то пара часов. В конце концов, ну придет, ну посидит. Может он и не станет ни на чем таком настаивать. Хотя, в этом ли дело?

Близких отношений у Анны не было уже почти год. А казалось, что лет двадцать. Она смотрела в зеркало и не могла понять, то ли она еще ничего, то ли она уже совсем «чего».

Иной раз посмотришь – все при ней: фигура вполне сносная, волосы неплохие. Видно, что на уход денег не жалеет. А другой раз глянешь – глаза уставшие, лицо так и вовсе на полтинник тянет.

А вдруг ему не понравится? Вдруг он себе там уже напредставлял чего-нибудь этакого?

А вдруг ей не понравится.

В среду она сделала ногти, покрасила волосы в салоне. А еще вспомнила, что давно не покупала красивое белье. И приобрела комплект. Черный, кружевной.

Тут Анна подумала, что комплект надо надеть сейчас, сразу, ведь непонятно в какой момент ее избранник захочет узнать, какого цвета на ней это самое белье. Надо быть готовой ко всему.

Анна надела обновку и снова подошла к зеркалу. От утренней свежести не осталось следа, лицо замотанное. И… черное кружево.

Вдруг ей стало совершенно очевидно, насколько это черное кружево нелепо на ней смотрится. Нет, это никуда не годится. Черное кружево – это когда любовь, страсть, чувства. Да и что он о ней подумает? И о чем думала она сама, когда выбирала ЭТО?

Но все остальное было настолько простое и обыденное, и подходило еще меньше. Если он увидит ее в повседневном белье, он может воспринять это как неуважение. Неряшливость.

До встречи еще есть время, час пятьдесят. В двух шагах от дома торговый центр. Там есть сразу три магазина нижнего белья. Но налички нет.

Тут Анна вспомнила, что она помирилась с подругой и снова постучалась в соседнюю дверь.

– Терминалы не работают, есть наличные? Как только заработает все, я сразу верну.

– Представляешь, нет, последнюю пятитысячную сыну Ваньке отдала заправиться и продуктов купить. У самой все на карточке.

Анна вздохнула и принялась перебирать в уме, с кем она еще в ссоре. Но никто на ум больше не приходил. А стрелка неумолимо двигалась.

Никто, кроме Олега.

Через пять минут она набирала хорошо знакомый номер.

– Привет, – ответил он почти сразу же, – я рад тебя слышать.

– Послушай, давай вот только без всего этого. Я звоню сказать, что я тебя прощаю.

– Анечка, – обрадовался он, – так это же замечательно. Тогда может я приеду?

– Подожди, стой. Это совсем не то, что ты подумал. Прощаю – это не в смысле прощаю, а просто прощаю. Понял?

– Нет, – проговорил растерянно бывший муж.

– Ну мне помириться надо, задание такое, долго объяснять. Короче, я тебя прощаю. Понарошку. Но – не прощаю, ты ничего там такого не думай.

Через полчаса она выбрала тот комплект, который ей точно подойдет. Спокойный, лаконичный, самое то. Анна направилась к кассе.

– У меня платежная система «Прощай», – сказала она кассиру.

– Да, мы принимаем платежи «Прощай», но у вас на балансе ничего нет, – ответил кассир. – К сожалению, оплата не проходит.

Анна отошла в сторону. Прощаю, но не прощаю. Блин, да как вы это делаете?

Пришлось перезванивать.

– Хорошо, я тебя прощаю – прям прощаю. Прям всерьез. Только ты не приезжай. У меня гости. И вообще.

– Хорошо, – ответил счастливый голос на том конце.

Николай ел аккуратно и еду хвалил. На нижнее белье, как и на саму Анну, он не посягал, и хозяйка была этому очень рада. Настроение при этом у нее было отличное, она ухаживала за гостем и подпевала музыкантам с ТВ канала.

– А может фильм какой-нибудь включим? – осторожно спросил Николай.

– Послушай, мы столько их уже пересмотрели, давай сегодня так.

– Давай так. Анна, нам с тобой пора что-то решать. Знаешь…

Тут раздался дверной звонок.

Курьер подал ей корзину с цветами.

Анна обернулась на Николая, хотела спросить, его ли это подарок, но по лицу поняла, что нет. Тогда она достала открытку из букета.

«И я тебя прощаю. Я все так же люблю тебя» – было написано на глянцевом прямоугольнике знакомым почерком.

– Это от кого? – непривычно ровным голосом спросил Николай.

– Это от Олега, мужа бывшего.

– Надо же, какой внимательный. Знаешь, а я тоже хотел тебе цветы купить. Сунулся в цветочный – а терминал не работает. Оказалось, сбой платежных систем.

– Я думал у вас с ним все, – добавил он после неловкого молчания.

– Ты прости меня, пожалуйста. Это трудно объяснить. Система платежная дурацкая. Ну эта, «Прощай». Слышал?

– Что слышал?

– «Про-щай».

– Что? Прощай?

– Ну да, «Прощай».

– Ну прощай, – Николай снял куртку с вешалки и надел ботинки.

Анна стояла в прихожей, смотрела то на захлопнувшуюся дверь, то на цветы.

– Как это важно, оказывается. Уметь прощать, – сказала она своему отражению и пошла убирать со стола.

Примета

У Варвары была примета. Не из тех, которые «если к плохому – не верю, если к хорошему верю». Это была примета примет, кредо жизни. Она гласила: если ты забыл зонт – непременно пойдет дождь.

Поэтому Варвара всегда носила с собой зонт. А еще медицинскую аптечку, запасные колготки и газовый баллончик. И еще много-много всего.

А некоторые вещи Варвара наоборот никогда с собой не брала. Например, купальник и загранпаспорт. Ведь если не брать загранпаспорт, то есть вероятность, что на курорт хотя бы позовут.

Поэтому Варваре всегда везло. Дождь начинался только тогда, когда она заходила в подъезд. Стрелки на колготках ехали исключительно у коллег по работе. И бинты с йодом лежали в сумочке не распакованные.

Вот только с мужиками Варваре не везло. Порою она даже специально ела чеснок перед выходом из дома, чтобы хоть в маршрутке кто-нибудь привязался знакомиться. И в магазин ходила в спортивном костюме и без макияжа, в надежде встретить какого-нибудь Брэда Питта.

Но то ли Брэд Питт боялся чеснока, то ли судьба была ее встретить вампира, но примета не срабатывала. Встречались ей, когда она без макияжа выходила, лишь вредные соседки да бывшие коллеги.

Однажды подруга дала Варваре визитку с номером телефона. И велела прийти к семи вечера в ресторан. В лучшем виде, в красивом платье, при макияже «и никакого чеснока простихоспади».