Страница 4 из 22
– Это – кузнецовский фарфор? – продемонстрировала свои скромные познания в антиквариате Даша.
– Нет, это фабрики Корниловых. Сейчас корниловский фарфор даже более моден, чем кузнецовский, и очень дорог, – торжественно произнесла Алла. – А мы с Андреем, – она нежно посмотрела на мужа, – купили эти тарелки много лет назад в Петербурге, в комиссионном на Невском проспекте. Как сейчас помню – по 100 рублей за штуку! Представляете? Нынешнее поколение собирателей ни понять, ни поверить в это просто не может.
«Сколько же им тогда лет? – подумала Даша. – Выглядят молодо, не больше 30 с ма-аленьким хвостиком, а на самом деле, видимо, далеко за 40». Но вслух ничего не произнесла, а с удовольствием оглядела стол. На хрустальном блюде красовалась тонко нарезанная семга, украшенная ломтиками лимона и зеленью, рядом краснели редис и помидоры, зеленели огурчики. В фарфоровой вазе лежал салат из авокадо, на тарелках были аппетитно разложены маленькие бутербродики-канапе с красной и черной икрой. Стояли бутылки с минеральной водой, красным и белым вином.
– Я ни вина, ни водки не пью – только воду, – сразу сказала Даша.
– С газом или без? – поинтересовался хозяин.
– Раньше, когда была молодой, любила с газом, а теперь – без, – заметила Даша.
– Сколько же вам лет, Дашенька? – поинтересовалась хозяйка.
– Уже 25.
– Уже? Нет, еще! Я вам завидую, – воскликнула хозяйка.
Затем последовали молодая клубника со сливками и чай с пирожными, которые принесла Даша. Оказалось, что и Алла предпочитала покупать кондитерские изделия там же.
– В этом магазине – совершенно замечательные свежайшие пирожные, особенно эклеры и картошка, – заметила Алла. – Я их просто обожаю, но надо следить за фигурой.
Она с улыбкой повернулась к сыну Даши Елагиной.
– А теперь, дорогой, – сказала она, обращаясь к Костику, – можешь встать из-за стола и пойти поиграть с Дорой в ее комнате.
– У нее есть своя комната? – удивился мальчик.
– Да, и она тебя сама туда проводит.
Когда мальчик с собакой удалились, Даша спросила:
– А где родятся такие – такие красивые как вы, Алла?
– Конечно, на Севере, где не было татаро-монгольского ига, – пошутила хозяйка. – Я – из-под Архангельска. Село Холмогоры знаете? Там у нас все женщины высокие, белокурые и сероглазые.
– Но вы что-то не окаете, как все северяне, – заметила Даша.
– О, это заслуга Андрея, – ответила хозяйка. – Мой бывший колхоз – сейчас, кстати, это преуспевающее хозяйство – отправил меня на учебу в Москву, так как ему позарез нужен был ветеринар. А все профессиональные ветеринары в нашем селе были уже совсем старые и собирались на пенсию. Андрей увидел меня на улице, подошел. А когда услышал, как я окаю, чуть в обморок не упал. «Женюсь, – говорит, – и лучших педагогов найму, чтобы ты говорила без акцента, как петербургская княжна». – Она улыбнулась. – И слово свое сдержал.
– Да, когда мы жили в Нью-Йорке, никто и представить не мог, что Алла когда-то начинала дояркой на ферме и чуть не стала ветеринаром. Все думали, что она – из настоящего княжеского рода. Если бы не я, ты бы до сих пор холостила бычков в своем колхозе, – под смех сидящих за столом заметил Андросов.
– Дашенька, мне неловко просить вас об этом, но не можете ли вы рассказать немного о себе? – попросила хозяйка. – Андрей сказал, что вы вдова?
– Да, это так. Уже два года, – грустно покачала головой Даша.
– А что произошло? – участливо спросила Алла.
– Видите ли, мы познакомились с моим мужем в Инязе, где оба учились. Вернее, не в самом институте, а в метро, – медленно начала Даша. И от этого воспоминания все ее лицо невольно озарилось улыбкой. – Алеша подошел ко мне и спросил, который час. Я, зная, что это – самый пошлый способ познакомиться, ему даже не ответила. А он стал тогда объяснять, что спешит на экзамен и действительно позабыл дома часы. Я его естественно простила, сказала ему, сколько времени и мы вместе пошли в институт. А когда мы прощались, я протянула ему руку и вдруг заметила… часы. Только он носил их на правой руке. Алеша так покраснел, что я не смогла на него рассердиться, хотя очень хотела…
– Невероятная история, – проронила Алла Андросова.
– А потом мы поженились и его направили переводчиком в Таиланд. Ведь он учил тайский. Их было всего пять человек, кто сумел овладеть этим языком, и ему уже на последнем курсе предложили работу в нашем посольстве. – Даша помолчала. – Нам дали хорошую квартиру, я ее быстро обустроила, навела уют, научилась готовить в непростых тамошних условиях, чтобы Алеша мог всегда поесть любимую еду. Но вскоре умерла моя тетка – моя единственная родственница, которая меня воспитывала после смерти родителей.
– О Боже, – воскликнула Алла, – значит, вы были сиротой?
Даша грустно кивнула:
– Родители погибли в авиакатастрофе. Все случилось практически мгновенно. Но ничего изменить было уже нельзя… С тех пор очень боюсь летать. Но, несмотря на свой панический страх, я сразу прилетела в Москву и похоронила тетку. А потом вернулась к мужу и очень горевала. К тому же на похоронах вдруг объявился теткин бывший муж – хулиган и пьяница. Оказалось… да, это было очень глупо, но тетка так и не развелась с ним. Вернее, не успела… В общем, у него были все права. А я и не пыталась особенно спорить с ним. Пьяница тут же поселился в ее квартире, превратив ее вскоре в притон. И мне туда доступ был, естественно, закрыт. А ведь я прожила там несколько счастливых лет, – мечтательно протянула Даша. И продолжила:
– Муж утешал меня, как мог. Вот так и родился наш Костик, Котик, Котеночек. Мы пробыли в Таиланде три года, начальство предлагало еще задержаться, но мы с Костей плохо переносили жару и влажность, так и не приспособились к тайскому климату, он ведь весьма специфический, поэтому решили вернуться в Москву. Алеша связался с институтским другом – у него был свой минивэн, и попросил встретить нас в Шереметьево. Ведь у нас было так много вещей. Хотя мы многое просто оставили в Таиланде. Но что-то так не хотелось оставлять, что мы даже переплатили за перевес, лишь бы увезти с собой. Вы понимаете…
– Как многолетний собиратель антиквариата, я вас очень хорошо понимаю, – заверила ее Алла. – Но продолжайте, пожалуйста!
– Мы прошли паспортный и таможенный контроль, получили наши вещи, погрузились в машину. Я с годовалым Костиком сидела сзади, а Алеша впереди. Он рассказывал о Таиланде, не мог остановиться. Мы проехали не больше двух-трех километров, и тут откуда-то появился самосвал. Он несся по противоположной стороне, а потом как-то вильнул в нашу сторону и врезался в минивэн. Удар, вспышка, пламя… Больше ничего не помню. Очнулась в больнице. Кричу: «Где Котик?» И слышу голос медсестры: «О котенке беспокоится, а муж заживо сгорел». Тут у меня перед глазами все поплыло, и я опять отключилась. А когда пришла в себя через пару дней, мне сказали, что сын мой жив, почти ни одной серьезной царапины, а мужа и его друга не спасли.
– Так вы – жена Алексея Елагина? – воскликнул Андросов. – Я слышал об этой трагедии еще в Нью-Йорке. Мы не были лично знакомы, но мне говорили, что он был прекрасным переводчиком. У него было большое будущее…
За столом повисла тишина. Даша прикрыла глаза. Она не могла без содрогания вспоминать те ужасные секунды.
– А что было потом? – вдруг спросила Алла. Андросов и Даша посмотрели на нее с удивлением. Даше на минутку даже показалось, что перед ней сидела не прежняя богиня, красивая, теплая и доброжелательная, а какая-то Снежная Королева, холодная и жестокая – блондинка с твердым неподвижным взором. Готовая допрашивать ее словно бездушный следователь.
Хозяйка, точно почувствовав это, спохватилась:
– Извините, меня так взволновала ваша история, что я очень хочу узнать, чем все закончилось!
– Ничего, ничего, – ответила Даша. Она вновь на мгновение закрыла глаза. – Мне надо было привыкать жить реальной жизнью. Родители Алеши, похоронившие единственного сына, а вернее ящичек с малюсенькой горсточкой пепла, не смогли пережить его и вскоре умерли, один за другим. А мы с Костиком остались в их квартире на Большой Якиманке, куда они нас успели прописать. Костика я устроила в детский сад в конце Якиманского переулка. Там очень неплохо, воспитатели его любят, да и мне это удобно – по дороге на работу.