Страница 5 из 13
– Да, Ваше Величество, – ответил Ынсоп.
Гон же отправился во дворец, чтобы подтвердить личность Ли Сандо. Как он и ожидал, дата убийства Ли Сандо из Республики Корея совпадала с датой появления во дворце Ли Сандо из Корейской империи. Он, должно быть, решил отказаться от своей прошлой жизни, омраченной множеством карточных долгов, и получить новую в империи. А настоящий сын мастера амуниции был найден мертвым в Республике Корея.
Еще чуть-чуть, и Гон перестанет владеть собой, гнев рвался наружу. Слишком много людей нарушали установленный между мирами баланс и отнимали жизни невинных. И все из-за неуемной жадности Ли Рима и его желания подчинить себе весь мир.
Гон приказал немедленно задержать Ли Сандо в его доме и полностью заблокировать ему контакт с внешним миром.
«Как далеко?.. Как далеко еще Ли Рим готов зайти?» – спрашивал себя Гон, и плечи его отяжелели под грузом возложенной ответственности.
Глава 3. И начался хаос
Годовой отчет о государственных делах – событие чрезвычайной важности, представлять его следовало императору лично, и Гону пришлось без промедления вернуться во дворец.
О сне можно было не мечтать: Гону предстояло два дня кряду работать с длинным отчетом, составленным премьер-министром. Ынсоп, сдерживая зевоту, стоял в дальнем конце императорского кабинета и, хлопая сонными глазами, смотрел на Гона и Ку Сорён, которые трудились всю ночь не смыкая глаз.
Вид у императора был уставший, да и премьер-министр Ку, одетая неизменно с иголочки, сегодня выглядела весьма помято, а из всегда безупречной прически выбивались непослушные волоски.
– Чтобы сохранить бюджет на образование, придется пересмотреть расходы на здравоохранение.
– Значит, другого выхода у нас нет? – Гон засучил рукава рубашки.
– Минфин предлагает урезать расходы на социальное обеспечение и увеличить финансирование технологического развития. Это в интересах нации. Что-то вроде закона сохранения массы, не находите?
– Здравоохранение и образование – законное право граждан. Это не обсуждается. Мы же можем использовать резерв в 5,2 триллиона вон на восстановление зон бедствия?
– Да, мы делаем все возможное, чтобы обеспечить людям из этих зон нормальную жизнь.
– Отлично.
– Путешественница беспрепятственно добралась до дома?
Рука Гона, перелистывающая бумаги, на мгновение замерла.
– Работа вам уже наскучила? Все хорошо, она вернулась к своей повседневной жизни.
Ответ был столь изящным и незамысловатым, что губы Сорён невольно растянулись в ухмылке: она вспомнила недавнюю встречу с Луной возле тюрьмы.
– Надеюсь, ей понравилось в Корейской империи.
В словах премьер-министра сквозила некоторая двусмысленность. Гон поднял глаза и посмотрел на Сорён, пытаясь понять, на что она намекает. Но мысли этой женщины, хорошей актрисы, прочесть было непросто, что заставило императора слегка нахмуриться.
– Ваше Величество, вы не собираетесь жениться? – продолжила Сорён.
На что Гон с нескрываемым недовольством ответил:
– Вы быстро меняете тему. С чего вдруг такой интерес? Хотите сделать мне предложение руки и сердца?
– А можно?
– Нет. Я уже кое-кому предложил пожениться. Что дальше на повестке дня?
Сорён всеми правдами и неправдами пыталась завоевать сердце императора, но в этот момент двери, ведущие к заветной цели, с треском захлопнулись буквально перед самым ее носом. Уже тогда, на вертолетной площадке, она интуитивно поняла: однажды Гон попросит руки этой девушки, но никак не ожидала, что это произойдет так скоро. Данный факт сильно ударил по ее самооценке, и, не в силах скрывать злобу, она с трудом перевела взгляд на лежащие на столе документы.
С бесконечно долгим отчетом о государственных делах расправиться получилось только к вечеру. Вернувшись в свои покои после долгого рабочего дня, Гон открыл ноутбук, стоявший на придиванном столике, – это был компьютер Ёна, который принес Ынсоп. Временно исполняющий обязанности капитана дворцовой стражи осмотрел покои и убедился, что императору ничего не угрожает. Ынсоп буквально за один день смог адаптироваться к новому миру и жизни во дворце. Хотя императорские покои были обставлены довольно старомодно, интерьер все равно выглядел роскошно. Гон ухмыльнулся, когда его охранник, приоткрыв от удивления рот, взялся рассматривать антикварную мебель.
Гона радовал тот факт, что Ынсоп смог так быстро освоиться. Он беззвучно улыбнулся и снова сосредоточился на ноутбуке. Без пароля включить его было невозможно, и это стало настоящей катастрофой. Император никогда не устанавливал защиту на свой мобильный телефон и компьютер. Он и не подозревал, что ноутбук Ёна может быть под паролем, и уж тем более не имел ни малейшего понятия, как обойти защиту.
После нескольких попыток разблокировать ноутбук банальным набором цифр вроде номера социального страхования и даты рождения Гон сдался. Казалось, на этот раз он и вправду зашел в тупик. Но Ынсоп, как раз закончивший разглядывать покои, внезапно подошел и спросил:
– Может, я попробую?
Гон с сомнением взглянул на юношу: каким образом Ынсоп собирается подобрать нужную комбинацию, если даже самому императору это было не под силу? Но он все же ответил:
– Рискни.
В мгновение ока Ынсоп ввел нужный пароль. Гон, недоумевая, посмотрел на парня, но тот в ответ лишь пожал плечами и заметил:
– Это оказалось проще, чем я предполагал.
Гон был поражен: это потому, что у них одинаковая ДНК или же просто они стали очень близки, живя в Республике Корея? Но он быстро пришел в себя, когда Ынсоп принялся объяснять:
– В английской раскладке J – первая буква фамилии Чо Ёна – и тринадцать нулей. «Чо» звучит как «триллион» по-корейски. Все знают, что в триллионе двенадцать нулей. Ну а «Ён» звучит как «нуль». Добавляем к двенадцати еще один нуль, и получается «Чо Ён».
Гон криво ухмыльнулся и полностью погрузился в содержимое ноутбука. Спустя какое-то время он нашел файл, который искал, – видео под названием «Гостья». При его воспроизведении включались записи с камер наружного наблюдения. Губы Гона растянулись в довольной улыбке.
На размытом экране показалась Тэыль. С сияющими глазами, она сидела в трамвае и с любопытством разглядывала проплывавшие мимо пейзажи. Теплый зимний свет имперского солнца переливался золотистыми лучами в ее волосах, озарял улыбку, стоило девушке слегка повернуть голову. Подперев подбородок рукой, Гон любовался Тэыль на экране. Он представил себе, что девушка сейчас где-то здесь, в его мире.
– Я снова вижу нечто прекрасное, – восхищенно произнес император, вздыхая от любовной тоски.
На следующей записи она шла к дворцу Кёнбоккун. А вот уже с сияющей улыбкой бродит среди туристов, одетых в королевские наряды. Чуть позже Тэыль появилась на экране в облачении императрицы.
– Ух ты! – вырвалось у Гона при виде девушки в таком неожиданном образе.
Когда Гон попросил ее стать императрицей, Тэыль отказала, но ярко-красные одежды, расшитые золотой нитью, выглядели на ней просто великолепно. Похоже, она чувствовала себя в новом наряде некомфортно: то и дело поднимала и опускала руки, крутилась, рассматривая себя со всех сторон. Молодой сотрудник, видимо студент на подработке, предложил ей сделать моментальный снимок, и девушка мило улыбнулась в камеру. В этот момент Гона охватили двоякие чувства: он был счастлив оттого, что рядом такая прекрасная Тэыль, и печален оттого, что скоро им предстояла новая разлука.
Разговор в тот день разбил Гону сердце. Тогда девушка сказала, что уже холодает, и занесла горшки с цветами ликориса со двора, поставив их на подоконник в своей комнате.
Тэыль была расстроена тем, что ни один росток не прорастет, как бы хорошо она ни ухаживала за ними. А Гон, подбадривая ее, тогда приказал: «Велю вам цвести и пахнуть в саду моей любимой девушки». Тэыль показалось забавным, что император раздает приказы цветку, она даже рассмеялась, но потом опять задумалась.