Тайна бумажных бабочек

– Может быть, у неё есть ещё кто-то кроме тебя? – выдвинул версию герцог, вызвав на красивом лице принца гримасу высокомерного недоумения, – сам говоришь, что эта ваша Беатрис – вертихвостка.

– Не думаю, – отмахнулся принц, мельком бросив взгляд в высокое зеркало и поправив манжет на правой руке, – зачем ей ещё кто-то? Я всегда щедр и ласков со своими женщинами, а что ещё может быть нужно?

– Любовь, например, – тон лорда Себастьяна был полон неприкрытого скепсиса, но нужно же рассмотреть все версии, даже самые невозможные, – не могла она в кого-нибудь влюбиться?

– И уйти к нему, проведя перед этим пару часов в моей спальне? Интересное выражение любви, – Филипп изящным отработанным движением откинул со лба тёмно-русую прядь и выжидательно посмотрел на дядю.

– И что ты на меня так смотришь? Я не фокусник, и не собираюсь извлекать из шляпы кроликов. Более того – я вообще не планирую заниматься этим делом. Поверь мне, Филипп, у меня полно проблем гораздо более серьёзных, чем поиски твоих сбежавших любовниц.

– Но дядя! – с отчаянием воскликнул принц, разом растеряв вальяжность и самодовольство, – ты не можешь бросить меня наедине с этой проблемой!

– Ну, во-первых, могу, совершенно спокойно. Ты уже достаточно большой мальчик, – невозмутимо сообщил герцог, – Во-вторых, я не единственный твой родственник, поэтому с проблемой ты будешь справляться не один, а в компании папеньки. Правда, Чарльз? Ты ведь поможешь Филиппу в поисках бедняжки Беатрис, не правда ли?

Король машинально кивнул, а заметив в глазах кузена плохо скрытую иронию, почувствовал, как к щекам изнутри подступает жар. Откуда Себастьян мог узнать? Он же никогда, никому, ни полслова!

Но милая крошка Беатрис была так обеспокоена судьбой своих предшественниц, так мило пугалось сплетен и слухов, что его величество счёл своим долгом поддержать бедную девочку. К тому же он так давно не позволял себе расслабиться с кем-нибудь: Марион внимательно следила за всеми потенциальными претендентками на внимание короля и вовремя устраняла возможную угрозу. А так как Беатрис уже была негласно объявлена фавориткой Филиппа, то её величество исключила девушку из числа представляющих опасность. Ах, Беатрис…ах, проказница! Его величество улыбнулся воспоминаниям, но, наткнувшись на откровенно насмешливую улыбку герцога, нахмурился и сделал вид, что вообще не понимает, что к чему.

– Разумеется, мы же одна семья, – немного пафосно произнёс король, вызывающе глядя в глаза кузену. Но смутить того было чрезвычайно сложно, во всяком случае, его величеству это точно было не по силам. Так что герцог довольно кивнул и только собрался встать и отправиться в свою комнату в гостевом крыле, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, как Чарльз сказал:

– Но со шкатулками мы точно без тебя не разберёмся, Себастьян. Это загадка не для нас, как бы нам ни было неприятно это признавать.

– Что за шкатулки? – герцог уже готов был проклясть тот час, когда какое-то труднообъяснимое чувство заставило его вскочить на коня и примчаться в летний замок кузена.

– В комнатах всех пропавших девушек, а их, как ты знаешь, было три…

– Включая бедняжку Беатрис. – не смог удержаться от колкости герцог, ехидно покосившись на брата.

– Да, включая несчастную Беатрис, – с вызовом отозвался Чарльз, – так вот, в комнатах всех девушек на прикроватных столиках были обнаружены небольшие шкатулки. В таких обычно хранят недорогие драгоценности, для которых не предусмотрены специальные футляры. Причём все горничные, как одна, клялись, что ничего похожего у их хозяек никогда не было. Мы бы, может быть, и не обратили бы внимания, но кто-то, я уже не помню, кто именно, заметил, что шкатулки совершенно одинаковые.

– Может, у них просто одинаковые коробочки для всяких безделушек, так ведь бывает, – недовольно откликнулся герцог, чувствуя, как где-то под сердцем сворачивается пока небольшой ледяной клубок – верный признак надвигающихся неприятностей.

– Не бывает, – решительно вступил в разговор принц, – для девушек же смерти подобно, если у кого-нибудь будет точно такая же вещь. Так что твоя версия, дядя, не выдерживает никакой критики. Не разбираешься ты в женщинах…

Герцог медленно повернулся к племяннику, затем иронично приподнял левую бровь, хотел что-то сказать, но предпочёл промолчать, за что король был ему искренне признателен. Вот только ссоры кузена с Филиппом им сейчас и не хватало.

– Я могу увидеть эти шкатулки? – только очень внимательный слушатель уловил бы, что в голосе королевского кузена стало чуть больше льда. Король относился именно к таким людям, поэтому недовольно нахмурился и с лёгким раздражением посмотрел в сторону сына: ну вот куда вылез со своими комментариями?

– Разумеется, – кивнул он лорду Себастьяну, подозвал своего камердинера, которому доверял почти безоговорочно, и отдал приказ принести одну из шкатулок, которые спрятали ото всех подальше, в один из ящиков письменного стола в кабинете короля.

– Я прослежу, чтобы всё сделали как следует, – поднялась королева, которая всё это время молча сидела в своём кресле, склонившись над вышиванием, – Себастьян, ты же останешься на ужин?

– Благодарю, непременно. Марион, ты не будешь возражать, если на ужин я приглашу одного своего старого друга, к которому у меня дело? Он человек достойный, состоятельный, благородного происхождения, безупречно ведёт себя в обществе, да ещё и холостяк. Так что приглашённым юным дамам будет, что обсудить потом. Он прекрасная партия для любой, хотя не каждая сможет его заинтересовать, уж поверь. Мне удалось тебя заинтриговать?

– Удалось, хитрец ты этакий. Конечно, приглашай, раз ты ручаешься за него, – королева мило улыбнулась герцогу, хотя в её глубоких тёмных глазах на секунду мелькнула тревога и ещё какое-то чувство, название которому подобрать было очень сложно, – как говорят в одной из северных провинций, твои друзья – наши друзья.

– Спасибо, Марион, – герцог тепло улыбнулся королеве, снова прикоснулся губами к её запястью и переключил своё внимание на королевского камердинера, поставившего на стол в центре библиотеки небольшую шкатулку.

Её величество, увидев, что мужчины внимательно рассматривают принесённый предмет, положила вышивание на специальный столик у окна и вышла из библиотеки, уверенно постукивая каблучками. Но, как только тяжёлая дверь закрылась за её спиной, она обессиленно прислонилась к стене, прикрыла глаза и глубоко, прерывисто вздохнула. Затем, едва выровняв дыхание, она медленно поднесла к губам руку, прижавшись к тому месту, которое пару минут назад поцеловал герцог. Затем, взяв себя в руки, королева Марион запрокинула голову, чтобы не дать предательским слезам выкатиться из глаз: ей совершенно ни к чему, чтобы хоть кто-то видел секунды её слабости. Она просто не может себе этого позволить. Не сейчас.

Между тем лорд Себастьян, даже не подозревающий о буре, которую вызвало его внезапное появление в душе королевы, задумчиво рассматривал небольшую, чуть больше крупной мужской ладони, шкатулку, сделанную из обычного дерева и покрытую странными, но завораживающе красивыми узорами. Ни надписей, ни клейма изготовителя или значка гильдии на ней не было. Впрочем, не было на шкатулке и замка.

Повертев коробочку и внимательно изучив покрывавшие её рисунки, герцог попробовал её открыть, но у него ничего не получилось. Впрочем, именно этого он и ожидал: уж на то, чтобы открыть обычную шкатулку, у короля с принцем ума хватило бы. И, раз они этого не сделали, значит, есть какой-то секрет, не разгадав который, шкатулку не откроешь. Осталась мелочь – понять, что это за секрет и как его раскрыть.

Себастьян осторожно попробовал прощупать коробочку с помощью магии и поднял на брата удивлённый взгляд: неприметная на вид шкатулка была опутана невероятно плотным коконом защитных заклинаний. Спрашивается – зачем? Что такого может лежать в шкатулке, что её защитили, словно это секретнейший военный или финансовый документ?