Страница 12 из 17
Не выношу слез, ни ворговских, ни человечьих. Есть в этом что-то противоестественное, будто тебя обманывают самым подлым способом и совершенно этого не скрывают. И запах у слез ужасный. Не то, чтобы плохой, но от него теряешь волю и концентрацию.
– Ну, перестань, – не выдержал я на конец. – Слезами горю не поможешь. Я действительно не могу тебя взять и отвести домой, или куда там надо.
– В гроты, – подсказала она всхлипывая.
– Вот-вот, – согласился я. – В гроты. Туда тоже не могу.
– Почему-у-у, – протянула принцесса сквозь ладони.
Я раздраженно зарычал и проговорил:
– Во-первых, времени мало. Во-вторых, ваш брат, сама знаешь, отлавливает нас, как диких зверей. А мне не очень хочется на псарни.
Она еще сильнее зашлась в плаче. Я заткнул уши и сморщился – невыносимо. Чувствует она что ли, как у меня крышу сносит от истерики.
Несколько минут она ревела, как раненная лиса, терла кулачками глаза и прикрывала нос. Губы распухли, веки покраснели, но даже в таком виде она все еще красавица.
В конце концов, я не выдержал и рявкнул:
– Хватит!
Она тут же замолчала и уставилась на меня круглыми глазами. Мокрые ресницы блестят на солнце, грудь часто вздымается. Конечно. Не получилось истерикой, будет пробовать всякие женские штучки.
– С меня довольно. Удачи, – сказал я резко, развернулся и побежал по дороге.
Бежал около полу часа, все время думая – что будет с этой дурехой. Девушка одна, в Изумрудном лесу. Первый же разбойник разделается с ней известным способом. Хотя девка хитрая, может убедить не трогать, доставить куда надо. Если правильно поманить золотом – любой задумается. Особенно люди. У них к деньгам особая страсть.
Убеждая себя, я добрался до развилки. На обочине торчит невысокий столбик с двумя дощечками, вырезанными в форме стрелок. Время и шашель их не пожалело, поверхность изъедена длинными бороздами, кое-где сквозные дыры. Надписи поистерлись, пришлось потратить пять минут, чтобы разобрать, какая дорога куда ведет.
– Абергуд, – прочитал я вслух и поплевал на пальцы, чтобы стереть куски грязи с дощечки.
Дорога в топи ведет налево и теряется где-то в тумане. Вот уж точно – болота. До них неизвестно, сколько верст, а дымку аж отсюда видно. Жуткое место, эти Абергудские топи.
Когда был детенышем – нас пугали кровожадными болотными тварями. Они обязательно придут, если не слушаться старших, не мыться и перекидываться без разрешения. До четырех лет оборачиваться можно только под присмотром, и то ненадолго. Иначе заиграешься и не вернешься в человечий облик. Дети податливы для ворговства, не заметишь – как уже и лисой быть вполне привычно, да и превращаться обратно не охота. Бегай себе, лови мышей.
Я отошел в сторону и сел под куст, чтобы как следует обдумать план действий. Что там говорил мертвяк? С чародеем Ильва разговаривала два дня назад. Тот обещал талисман через три. Значит, у меня в запасе сутки, чтобы добраться до горы Ир через Абергуд и Мертвую степь. Главное не помереть где-нибудь по дороге.
Не знаю, что хуже – полная неизвестности трясина, или полчища нежити, которые шатаются по полям. Вообще-то, одинокая нежить, это хорошо – еда, кости, все прекрасно. Главное не попадаться на глаза отрядам или как там они организуются. Еще понять бы, где эта гора.
Мысли настолько увлекли, что не заметил как переменился ветер. Что-то не везет в последнее время с ним – все отменяя дует. Я резко обернулся и приготовился к атаке.
Глава 6
На дороге застыла принцесса и виновато хлопает ресницами.
Я зарычал от раздражения – ну что этой дурехе от меня надо?
– Ты как меня нашла? – спросил я.
Она немного помялась, накручивая рыжую прядь на палец, и отшагнула назад.
– Просто шла следом, – ответила она робко, так робко, что покраснели щеки.
Но меня этим не пробить, видал я, как даже гоблины теряют голову рядом с очаровательными человеческими девушками. Есть в них что-то притягательное. Слабые, беззащитные, совсем негодные по ворговским меркам. Это я какой-то кривой – всех сирых и убогих собираю. Только после неудачного приключения с дочерью сыровара дел с людьми иметь не хочется. Бок целый месяц заживал от удара вилами.
– На что надеешься? – снова спросил я, чуть мягче. Неловко как-то рычать на женщину просто так.
В глазах принцессы блеснуло нечто вроде надежды, хотя волосы постоянно лезут ей в лицо, и трудно понять – что там за выражение.
– Надеюсь, передумаешь и возьмешь меня с собой, – произнесла она просто.
Я на секунду оторопел. Встречать упертых девиц доводилось, непонятливых тоже, но такую простую и бесхитростную – впервые.
Грозно надвинув брови, я произнес:
– Человеческим языком, не ворговским, говорю – не могу и не хочу тебя брать.
– Придется, – произнесла она со вздохом.
– Назови хотя бы одну причину, по которой должен это сделать? – поинтересовался я, поднимаясь с земли.
Она поправила волосы и сказала спокойно:
– Ты не сможешь оставить беззащитную девушку одну в лесу.
– Уже оставлял, – напомнил я.
– Да, – согласилась принцесса, – но сейчас не сможешь. Потому, что я хорошая.
Мне аж смешно стало, вот упертая – напрочь отказывается воспринимать, что ей говорят.
– Может ты и хорошая, – проговорил я глухо. – Но я плохой.
Она подняла пушистые ресницы и посмотрела с такой надеждой и преданностью, что у меня аж зубы свело – нельзя так доверять полузверю.
– Не правда, – произнесла она. – Ты меня спас. Значит, хороший.
– Я ворг, – зарычал я, теряя терпение. – Бесчинствую, жру в три горла, таскаю дочек сыроваров на сеновал, нападаю, на кого вздумается. Я хищник, многодушец и зверь. До хорошего мне, как до Великого Разлома на улитке.
– Нет, – покачала она головой. – Ты меня не оставишь.
Да что за напасть. С каждой минутой все больше наваливается.
Я пригляделся к лицу девушки. В левом глазу зрачок вытянулся, как у кошки. Похоже на небесный мор. Только у тех, кто им болеет, зрачки просто вертикальные, как трещины в роговице. Нелепые и уродливые.
Говорят, от этой хвори люди начинают видеть всякое. Духов, проходы в другие миры, умерших предков. Но быстро умирают. Лекари говорят, ум человека не способен выдержать истину. Верится с трудом, скорее, больные умирают от лихорадки, трясет их, как березы, об которую медведь чешется.
У принцессы же зрачок совершенно симметричен, будто с таким родилась. На кукольном личике выглядят аккуратно, даже мило. Наверное, вытягивается, когда нервничает, потому что в карете был вполне обычным.
– Послушай еще раз, – начал я. – Мне некогда возится с тобой, тащить к королю, в гроты, пещеры, или куда еще приспичит. У тебя не подходящая одежда для дороги, ты слаба, неумела и бесполезна. Будешь обузой.
– Не буду.
– Помяни мое слово, – пробубнил я. – Нутром чую, гора Ир не проста, не проста…
– Гора Ир? – спросила она заинтересованно и откинула рыжий локон. – Зачем ты туда идешь?
– Всегда расспрашиваешь незнакомцев о том, что тебя не касается? – сказал я и двинулся по дороге.
Давно нужно было отправиться, иначе рискую не успеть к сроку.
Принцесса осторожно последовала за мной. По грунтовке глухо стучат каблучки. В таких не по пыльным дорогам таскаться, а на светских балах выплясывать. Или, на худой конец, капризно стучать ножкой, если кто-то не вовремя исполнил приказ.
Я прибавил шаг – может отстанет. Пару раз думал перекинуться в волка и удрать подальше, за четырехногим точно не угонится. Но не хочется со штанами возиться – ремень больно тяжелый, челюсть выверну, пока донесу.
По спине прокатилась неприятная волна, шерсть на загривке поднялась, я потянул воздух, ожидая уловить запах нежити. Но рядом лишь рыжая принцесса с тонким, приятным ароматом. Вроде безопасно, но ощущение слежки осталось.
– Ворг? – послышался за спиной скромный голосок.