Страница 20 из 69
С точки зрения морали, бабушку было за что осуждать.
Наверное.
Если не знать её достаточно хорошо. А я знала её лучше всех. Потому что именно к ней я сбежала, покинув королевство отца буквально в том, в чем была. Несмотря на то, что мы не были лично знакомы, ведь бабушка больше так и не вернулась в море, я много о ней знала из разговоров прислуги. И была уверена, что она меня примет и поймет. Я не знала, где её искать, но почему-то была искренне уверена, что найду, где бы она ни была.
Так и случилось, едва вынырнув из воды у самого берега, и я уже знала, в каком направлении мне следует двигаться. Думаю, со стороны это выглядело очень странно — маленькая девочка в очень странной мокрой одежде, бредущая босиком по улицам ночного города с остекленевшим взглядом. И просто чудо, что мне на пути не попались какие-нибудь заботливые прохожие или полицейский патруль, потому что тогда моё путешествие продлилось бы гораздо дольше. Но в ту ночь, я, ведомая внутренним зовом, дошла до нужного дома, поднялась по лестнице, постучала в дверь, а когда она открылась, рухнула на руки незнакомому мужчине.
Открыв глаза в следующий раз, я уже лежала на чем-то мягком, укутанная в какую-то пушистую, почти невесомую ткань. Непривыкшая к таким тактильным ощущениям, я в первые минуты не могла сообразить, что происходит и начала ошалело вырываться. А потом подняла голову и столкнулась взглядом с красивой женщиной, сидевшей в моих ногах. Длинные черные волосы были небрежно заплетены в две косы, красивое бледное лицо озаряла мягкая улыбка, а глаза лучились теплом и добротой. И это именно то, что поразило меня в тот момент до глубины души. Никто и никогда прежде не смотрел на меня с такой любовью.
— Здравствуй, Диаманта, — проговорила женщина и, протянув руку, положила свою ладонь поверх моей.
— Илианна? — едва слышно выдохнула я, не веря своим глазам. Не веря, что вот она, моя бабушка, которую я любила просто потому, что она существовала где-то в этом мире. Потому что она просто была.
— Анна, — поправила она меня, ласково погладив по ладони. — Теперь меня зовут Анна. Ты можешь звать меня бабушкой.
И я рванула к ней, забилась на колени словно маленький продрогший котенок и молча заплакала.
Плакала я в ту ночь долго. Все это время бабушка успокаивающе гладила меня по волосам, что-то шепча на ухо. Стоящий в дверях мужчина, которого я заметила только тогда, когда выплакала все накопившиеся в душе слезы до дна, молча наблюдал за нами, периодически поднося воду. И это было очень полезной помощью, потому что временами я срывалась на истерики, оканчивавшиеся болезненной икотой.
— Всё, полегчало? — спросила бабушка с улыбкой, когда я, наконец, перестала утыкаться носом ей в шею и попыталась слезть с колен. Но все тело затекло, а потому двигалась я очень неловко, так, словно у меня были переломаны все кости.
— Ага, — шмыгнула я носом. — Только теперь спать очень хочется.
— Спи, — бабушка помогла мне улечься в постель, накрыла пледом, подоткнула края и мягко поцеловала в лоб. Меня до этого никто никогда не целовал в лоб. Бесконечно сменяющиеся няни не решались на такую вольность с принцессой, а отец не считал нужным приходить перед сном к старшей дочери. У него к тому времени, когда я начала осознавать потребность в заботе, было уже шестеро дочерей, и он считал слишком трудоемким процессом уделять внимание каждой. А потому не уделял его никому.
И я уснула чтобы, проснувшись по утру начать новую, совершенно другую жизнь. Она была счастливее предыдущей несмотря на то, что жила я теперь в небольшой городской квартире, вокруг не было круглосуточно готовой помочь прислуги и ко мне никто не относился как к принцессе. И в тоже время, она была тяжелее. Мне приходилось привыкать ко многим вещам — к шуму транспорта за окном, к присутствию соседей за стенкой, к необходимости ходить по магазинам и готовить еду, которая сильно отличалась от той, которую ранее употребляла я, а еще к школе и к новому окружению.
Отцу не составило труда меня найти. Уже на следующий день после побега, он явился к своей матери и это была их первая встреча за долгие годы. Больше трех часов отец и бабушка просидели на кухне за закрытыми дверями. Я не знаю, о чем они говорили. Но когда они, наконец, вышли, отец, не глядя ни на кого, покинул нас, а бабушка, тяжело вздохнув, поспешила в объятия мужа. Прильнув к нему всем телом, она прикрыла глаза, улыбнулась, а после опустила взгляд на меня, застывшую в углу и не смевшую даже пошевелиться. Я знала, что там, за маленьким кухонным столиком решалась моя судьба.
И боялась узнать приговор.
— Он согласился оставить тебя нам, — произнесла бабушка и эти слова показались мне самой прекрасной музыкой во вселенной. — Но с условиями.
Я мгновенно погасила свою радость и, не моргая, уставилась в бабушкины светло-голубые глаза, навевавшие мысли о бесконечно прекрасных морских глубинах.
— Мы несем за тебя полную ответственность. И, если что-то случится со старшей принцессой, то отвечать за это перед Талласом будем мы. Головами.
И бабушка обменялась взглядами с мужем. На её аристократически красивом и всё еще молодом лице я смогла прочесть надежду, мольбу и стремление. На лице её мужа, которого я не задумываясь сразу начала звать дедушкой и который также сохранял несвойственный его возрасту молодой вид, как позже выяснилось, стараниями всё той же морской ведьмы, отразилось сомнение и колебание. Молчание затянулось, как и безмолвный обмен мыслями между супругами. И вот, дедушка, наконец, скромно улыбнулся и кивнул. Бабушка отреагировала обрадованным хлопком в ладоши.
— И все? — спросила я. Лет мне тогда было немного и все же, я понимала, что отец наверняка приготовил еще что-то. Должен был, ведь ему просто жизненно необходимо всегда оставлять последнее слово за собой.
Бабушка тут же погрустнела и присела рядом со мной на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
— Ты знаешь про договор, который заключил твой отец с королем Небесного Царства?
— Брачный? — поморщилась я. — Знаю, только я замуж не хочу. Что там делать?
— Где? — не поняла бабушка.
— За мужем, — пояснила я. — Там же скучно. И дел много.
— Устами ребенка глаголет истина, — прыснул в кулак дедушка, наблюдавший за нашей беседой.
— Тебе сейчас туда и не надо, — не отреагировала на слова мужа бабушка. — Но по достижению двадцати пяти лет, тебе придется вернуться к отцу, в королевство, чтобы заключить брак с принцем Небесного Царства.
— И это все условия? — настороженно уточнила я.
— Да, — ответила бабушка и взяла меня за руки. — Ты согласна на такое?
— Конечно! — завопила я и бросилась бабушке на грудь.
Тогда предстоящее замужество казалось мне ерундой. Когда тебе десять многое кажется ерундой. Но время пролетело незаметно. И очень быстро.
И вот, мне остался один год до встречи с предполагаемым мужем под брачной аркой с вензелями из наших имен.
Глава IX
— Привет, — распахнула я объятия, как только открылась дверь бабушкиной квартиры.
— Привет, дорогая моя, — ласково пропела женщина и крепко обняла меня.
Я вдохнула знакомый и такой любимый аромат бабушкиных духов, неизменных вот уже более десяти лет.
— Проходи, — и бабушка посторонилась, чтобы дать мне возможность пройти внутрь.
Я ступила через порог, сбросила туфли и сунув ноги во всегда ожидающие меня на одном и том же месте тапочки с собачками, пошлепала на кухню, неся в одной руке шоколадный торт, а в другой — «Пино-нуар». Бабушка родилась аристократкой, ею и оставалась даже вдалеке от дома, несмотря на весьма простой образ жизни, которую именно за простоту и любит. Но от некоторых привычек трудно избавиться. Любимое вино — одна из таких привычек.
— Чем занимаешься? — поинтересовалась я, доставая торт из пакета.
— Пересаживаю цветы, — бабуля кивнула в сторону балкона, где были расставлены цветочные горшки и стоял мешок с землей.