Страница 18 из 20
— Ахайя не хочет давать врагу ни малейшего шанса использовать его семью в качестве заложников?
— Да, это так.
— Это звучит разумно. Но разве ты, Текумсе, не генерал английской армии? Разве ты не союзник для англичан?
— Это верно, поэтому я не оставил своих воинов во Флориде и они отправились сюда. Я не хочу раньше времени начинать войну с губернатором Броком. Мы к ней не готовы прямо сейчас.
— Ты сказал раньше времени, то есть, война с ними все равно будет?
— Конечно. Англичане просто были меньшим злом. Враг моего врага мой друг. Только поэтому я поддерживал их в войне с твоей родиной, — изящно он меня поддел, надо ответить.
— Если ты дружен с Ахайей, просто союзнику он не стал бы так помогать, особенно если этот союзник находится в неделях и месяцах пути от его земель, такое делают только для друзей.
— Да, он мне друг, даже больше, чем друг. Без него я бы не победил на реке Муаме. Ты не знаешь, но там мы разгромили американцев с помощью твоих винтовок и динамита… — сказать, что я был поражен, когда Текумсе рассказал, как они разгромили американцев в Мичигане, это не сказать ничего. Вот что значит грамотное применение незнакомого для врага оружия.
— Так вот. Раз Ахайя твой друг, он наверняка говорил тебе, как я отношусь к тому, что пытались делать американцы, и теперь будут делать англичане на отобранных у вас землях.
— Да, он говорил мне, и он сказал, что именно твои слова убедили его помочь мне.
— Хорошо. Я не согласен с этим. Северная Америка достаточно велика, здесь места хватит всем, нужно просто жить в мире. И то, что ты видишь здесь, в Калифорнии, только подтверждает мои слова. Скажи мне, где еще ты видел место, где индейцы и белые, самые разнообразные белые, жили в мире и трудились на благо друг друга?
— Нигде, и это то, что я хочу создать на землях моей конфедерации.
— Я буду только рад, если у вас это получится и помогу вам всем, чем могу. Но не сейчас.
Было видно, что мои последние слова не понравились Текумсе, это отразилось у него на лице, и он спросил после минутной паузы.
— Что означает твоё "не сейчас"?
— Я уже говорил тебе, что англичане уже были здесь. И они вынудили дать им обещание, которое я не собираюсь выполнять.
— Значит, это правда? Ты обещал им то, что тебе не принадлежит? Ты обещал им Флориду и Кубу?
— Да, я сделал это. Но я был в точно такой же ситуации, как и ты, когда стал союзником англичанам. Для меня это обещание, точно такое же меньшее зло. И я точно также как и ты не был готов воевать с англичанами тогда.
Если это необходимо, я готов поклясться на Библии, что не буду выполнять это обещание и дам столько оружия, сколько будет необходимо, чтобы Ахайя отбился от англичан, да и тебе я тоже помогу.
— Обхитрить врага такая же доблесть, как и победить его. Я понимаю тебя. Но почему ты не можешь помочь прямо сейчас.
— Смотри, — сказал я Текумсе и достал из сейфа слитки золота, уже несколько раз я использовал эти "наглядные пособия" и они неизменно мне помогали, — вот, что нашли мои люди.
— Это золото, — утвердительно сказал Текумсе, — и много вы нашли?
— Очень, Калифорния просто сказочно богатый край. И это плохо.
— Почему, разве ваши проповедники не говорят, что богатство означает то, что тебя любит ваш белый Христос? Если ты богат, это значит, что твой Бог тебя любит.
— Так говорят только английские и американские проповедники. Я же считаю что золото, это просто золото.
— Все равно я не понимаю, почему это плохо.
— Потому что англичане узнали о золоте. Я уверен, что сюда уже плывут их корабли с солдатами, чтобы отнять у меня это золото и сделать его своим. Поэтому я не могу дать вам оружие сейчас, сначала мне нужно отбиться от англичан.
— Значит, я зря привез сюда Селию и твоего сына, здесь им угрожает такая же, если не большая опасность, чем во Флоридских болотах, — а вот интересно, почему голос Текумсе слегка дрогнул, когда он произнес имя матери моего сына?
— Я не скажу, что опасность такая же, но и не скажу, что её нет вообще. Тебе ли не знать, что война это война.
— Значит, я заберу её и ребенка к себе, в мою столицу Профестаун.
— Нет, они останутся здесь. Наверняка у тебя там полно соглядатаев англичан. Когда британцы узнают, что они у тебя, то наверняка попытаются убить двух зайцем одним выстрелом. Я их тебе не отдам.
— Ты думаешь, что сможешь защититься? Тебе же некуда будет отступать, Гамильтон. То, что я вижу, говорит мне, что вся твоя сила в этом месте. В твоем городе.
— Я и не говорю, что буду отступать, когда они придут, мы будем драться с ними здесь.
— И ты сможешь их одолеть? Сможешь справиться с флотом? Сколько у тебя кораблей и сколько пушек?
— Я и не собираюсь устраивать с ними морские сражения, так что не важно, сколько у меня кораблей. А встретят англичан шестнадцать пушек в двух моих крепостях и еще восемь в моей армии.
Видимо, он решил, что я спятил, взгляд у Текумсе буквально кричит об этом. Еще бы на одном английском фрегате больше пушек, чем есть у меня, а сюда наверняка придет не один линейный корабль, на борту каждого будет как минимум шестьдесят орудий.
Но ответить он мне не успел, в дверь кабинета постучались и когда я крикнул "войдите", появилась вихрастая голова моего нового телеграфиста.
— Господин президент, получено срочное сообщение с форта "Северный", лейтенант Козлянинов передает, что на горизонте замечены неизвестные корабли…
Один, два, три, четыре…. Господи, сколько же их… десять, одиннадцать, одиннадцать.
— Вы насчитали одиннадцать, господин президент? — спросил меня лейтенант Берг, командир форта "Южный".
Мы с ним находимся в корзине воздушного шара, который, и это теперь уже совершенно точно, будет использоваться для корректировки стрельбы орудий береговой батареи по английской эскадре, основные силы англичан пока еще на горизонте, и к нам идет один единственный фрегат, очевидно для переговоров.
— Да, всё верно Мориц Борисович, одиннадцать линейных кораблей, а дальше очевидно транспорты, не могу разобрать сколько. Господи, спаси нас.