Страница 38 из 63
Но снова скажу – я про это особо сильно не задумывался. Более того, считал лампасников просто отдельным родом войск, относящихся к кавалерии. Ну там – уланы, драгуны, кирасиры и казаки. Просто со своей особенностью типа житья в станицах и наличия официальной винтовки в хате. Только лишь попав сюда понял, насколько ошибался…
Начнем с того, что казаки – это сословие. Вот как дворяне, мещане и прочее купечество. Со своими льготами и привилегиями. Но дело в том, что в семнадцатом все сословия в России отменили. Со всеми плюшками, полагающимися этим сословиям. То есть уже тут возник конфликт между властью и лампасниками. Дальше – больше. Как выяснилось, помимо конвоев и сопровождений, именно казаков использовали в качестве основной силы при подавлении самых разнообразных гражданских беспорядков внутри страны. Голодный бунт? Казаков надо слать. Волнения на заводах? Казаков надо слать. И те, к слову сказать, совершенно не стеснялись избивать людей, чем заслужили офигенно горячую «любовь» прочего народа. В общем как бы понятнее сказать… Короче – девяносто процентов населения страны, к казакам относились словно киевские майданщики к ОМОНу.
Поэтому, когда к власти пришли те самые избиваемые, то станичники словили мощный откат. Тут впору удивляться не расказачиванию а тому, что вообще такое понятие как «казак» сохранилось до двадцать первого века. Выходит, простили их большевички? Раздавили лишь тех, кто с оружием в руках выступал. А остальных просто сравняли в правах с прочим народом.
Правда, в этот раз задуман несколько иной сценарий. Для терских, забайкальских, уссурийских, кубанских, семиреченских казаков, все останется практически как было. Только льготы будут обусловлены не сословными привилегиями, а особенностью региона проживания. Все-таки в опасных местах люди существуют. Так что с нормальными комиссарами, эти ребята станут именно теми, кем и задумывались – защитниками рубежей и первыми помощниками тем же погранцам. Ну а кто не захочет… Хм, тот сам себе злобный Буратино. Хотя, сдается мне, большинство все-таки новую власть примут нормально. Особенно если учесть, что тех перегибов имеющих место быть в моей ветке истории, не будет допущено.
А вот донские, которым до ближайшей границы сотни и сотни километров, но которые при Краснове решили выделится в отдельное государство, окажутся в пролете. Захотят гос. послаблений – нехай ближе к Кавказу перемещаются или на Дальний восток катят. Там их навыки к месту будут. Не захотят – будут жить у себя, но ровно в тех же правах что и «иногородние». Без всяких гнутых пальцев и небрежно брошенного – «опять русня понаехала» по отношению к крестьянам*.
*Именно так и говорили в некоторых донских станицах при виде приезжих с центральной части России.
А на следующий день а себе дали знать фрицы. В начале, еще ночью, вернулись почти все саперные группы с докладами о выполнении задания. Ну а ближе к обеду прискакал посыльный от наблюдателей. В общем, судя по появившемуся сигналу, германцы захотели общения. Так еще бы – лишь только была восстановлена связь (провода на столбах тоже были одной из целей) как кайзеровцы стали получать массу принеприятнейших известий. Вот и всполошились. Особенно если учесть, что многие объекты они взяли под охрану (именно туда, как мы и предполагали, были направлены снятые с фронта войска) но это, не помогло. Мосты и мостики взлетали на воздух вместе с часовыми. Вот генералитет и возжелал нового общения с «бандитами». При этом, постигая тяжкое для военных мозгов искусство дипломатии. Никто ведь их за язык не тянул и поэтому за «бандитов» будет отдельный спрос и повышенный прейскурант. А я понял, почему министр иностранных дел из моего времени, постоянно называет своих визави то коллегами, то партнерами, то западными друзьями. И это вместо педерастов, мудаков и ублюдков. Просто каждое не так сказанное слово в международных делах имеет свою цену. Причем в самом прямом смысле: заронился – плати*. Вот немчура и заплатит за несдержанность.
*Знаменитое Лавровское «Дебилы бля…» было услышано журналистами исключительно из-за «технической ошибки»)).
В общем, встреча состоялась в прежнем составе. Только на этот раз без чая. Немцы после демонстрации наших возможностей пребывали в настроении хмуром и ипохондрическом. Хотя поначалу пробовали хорохориться. Дескать дивизия уйдет, а все что не сможет унести – уничтожит. На что я с улыбкой продемонстрировал ту листовку что разбрасывали над их позициями и ответил:
– Разумеется, это ваше право. Но ведь вы не думаете, что я вам раскрыл все свои планы? И мне даже интересно после выполнения какого из них ваши собственные солдаты взбунтуются?
Визави насупившись, пожевал губами:
– Но ведь на прошлой встрече, мы вам ясно дали понять, что вопрос артиллерии не обсуждается!
Я пожал плечами:
– В прошлый раз все железнодорожные пути были целыми. А сейчас из-за вашей несговорчивости нам предстоят траты на их восстановление. Вот в компенсацию этих затрат и возник вопрос относительно орудий.
Поспорили по этому вопросу. В процессе фриц снова начал кочевряжиться. В смысле – заберем все что нам надо, а вы идите лесом. Мол еще сильнее у нас напакостить просто не получится. И если вдруг среди солдат пойдут потери, дескать на то они и солдаты чтобы умирать во славу рейха. На что я заинтересованно уточнил:
– Относительно солдат ваша позиция понятна. А вот как быть насчет офицеров? От командира полка и выше?
Дерганый полковник напыжился:
– Что вы хотите этим сказать? Или напугать нас решили?
А мне вдруг как-то надоели все эти пляски. Сомнений в том, что додавим оппонентов уже не было. То есть они оставляли все русские трофейные орудия и боеприпасы (захваченные после того как «небратья» слили фронт). Оставляли патроны и снаряжение. Оставляли большую часть пулеметов. Но вот теперь встали в позу? Да хер вам в грызло! Не знаю с чего вообще вдруг накатило, но чувствуя уже знакомую щекотку в районе темени и вперив в собеседника пустой, ничего не выражающий взгляд, ответил:
– Я никогда никого не пугаю. Это совершенно бессмысленное занятие. Я лишь оповещаю о последствиях. А они таковы, что в случае отсутствия консенсуса, никто из старшего командного состава вашей дивизии до фатерлянда не доберется.
Полковник почему-то заткнулся (я думал он возмущаться начнет) и невзирая на довольно прохладную погоду утер лоб платочком. А генерал как-то даже примирительно сказал:
– Вы тоже должны нас понять. Потеря орудийных батарей всегда относилась даже не к военным делам, а являлось делом чести…
Щекотка в моей черепушке почти затихла (сука, ну вот как ее вызывать по желанию?) поэтому уже спокойно ответил:
– Ну так в чем вопрос? Вы ведь всегда можете оказать военно-техническую помощь своему союзнику. Это совершенно не затронет вашу честь, лишь наоборот добавит плюсов столь дальновидному решению.
Фрицев мой пассаж несколько выбил из колеи. У генерала просто брови поползли вверх, а его слегка очухавшийся спутник удивленно произнес:
– Позвольте узнать, о каком союзнике идет речь?
Тут уж я принял удивленный вид:
– Ну как же! Атаман Всевеликого войска Донского, Петр Николаевич Краснов является преданнейшим союзником и беззаветным другом великого рейха. Кому как не ему можно оставить отягощающий вас груз, чтобы он мог продолжать свою борьбу с красной сволочью?
От неожиданности Буденный, услыхав такие слова, не сдержавшись, вдруг вспомнил неизвестную мне мать, а более сдержанный генерал, выслушав перевод не менее охреневшего Берга (который выполнял у нас роль толмача), издал странный горловой звук. После чего я их добил:
– Разумеется, что всё, о чем мы говорили так и останется на складах. А вот отличные немецкие орудия будут вывезены в степь, в тайное место и переданы полномочному представителю Ost-Hilfswilligen* генерала Краснова. О чем он вам и напишет расписку.
* Ost-Hilfswilligen – «Желающий помочь» или (восточный добровольный помощник). Те самые пресловутые «Хиви» выполняющие для немцев во время второй мировой войны роль кучеров, грузчиков, водителей, и карателей (а также многое другое). К Краснову это звание изумительно подходит.