Чёрный скелет

5/… душ

— Они там! Скорее!

Земля подо мной задрожала от копыт лошадей. Я привстал. В мою сторону скакал отряд воинов, и на одной из лошадей было два всадника. Это был Августин, он держался за наездника, что есть мощи и кричал, чтобы отряд торопился.

Поднялся на ноги. Отряд затормозил передо мной.

— Капитан! Там два тела драконитов! — тут же выкрикнул один из всадников.

— Сам вижу! Вы в погоню за этими тварями, — сказал лысый амбал с огромным мечом за спиной, — Монах! Один из твоих ещё жив, так что до города сами доберётесь.

— Атикинс, я так рад, что вы живы! А где Михаэль? — глаза монаха обшарили поле боя.

— Они забрали его тело собой. А меня вырубили и, наверное, приняли за мёртвого.

— Они, смотрю, тебя и своих не забрали, потому что от железяк чистить долго, а тащить не выгодно, — прокомментировал капитан, — Всем держать строй и смотреть в оба.

Отряд всадников двинулся дальше. А я и монах остались посреди поля.

— Нам нужно идти, — сказал я, подталкивая монаха, он был разбит и уничтожен столькими потерями, чувствовал тоже самое, но уже не было сил горевать.

Шли молча, каждый погружённый в свои мысли.

Грусть и печаль стала обходить моё фальшивое сердце стороной, кожу щекотал лёгкий прохладный ветерок. Было темно, звезды освещали нам путь, хотя ночное зрение немного портило мою романтику. Ночь или ранее утро, было не понять. Поле упиралось в небольшой холм и, взойдя по нему, мы увидели вдали город. На стенах были зажжены огромные факелы, а перед стенами кипела работа. Так же горели костры и факелы вдоль всего фронта работ. У стен города копали ров. Потом, через метров 200 от стены, копали ещё один ров, ставили укрепления из брёвен. Вбивали бревна для частокола. Дополнительная линия обороны строилась молниеносными темпами.

Пока мы спускались с холма и поднимались на возвышенность, где был город, к нам уже скакал отряд.

Поравнявшись с нами, воины вздохнули с облегчением, убедившись, что мы не монстры.

— По закону военного времени. Всех мужчин мобилизуют в армию для дачи отпора вторжению монстров, — сразу сказал вяло один из них, по виду безумно уставший.

— Я дал святой обет и не могу взять в руки оружие, но готов лечить раненных магией исцеления, — не колеблясь, ответил монах.

— Это чудесная новость! — тут же оживились солдаты, — В городе всего 4 целителя, остальных порталом забрала столица. Раненных беженцев и авантюристов просто приносят на площадь перед приютом Святой Анны, где сейчас находится временный целительный корпус.

— Тогда ведите меня туда скорее! — в глазах монаха словно горел праведный огонь.

— Я тоже умею лечить, — робко сказал я.

— Ты из святых паладинов или целитель самоучка? — тут же спросил уже другой воин.

— Самоучка, наверно, — неуверенно ответил я.

— Ганц, он не врет, — сказал воин с двумя топорами за плечами.

— Это хорошо, веди их в город.

Нас провели в город, почти сразу, через пару кварталов, мы услышали стоны и плач, крики боли и мольбы о помощи. Люди бегали между больными с окровавленными тряпками, вёдрами с водой, где-то прижигали рану и в воздухе висел запах жареной плоти.

Да, целителей было мало, но обычную медицину никто не отменял. Хотя её эффективность была в разы меньше.

— Сестра Аливия, — окликнул девушку в одежде целителя солдат сопровождения.

— Чего тебе?! — резко и грубо ответила девушка, — У меня от ваших дешевых зелий маны уже все целители слегли! У них перегрузка каналов маны, им теперь пару дней восстанавливать каналы маны в теле!

— У меня приказ от капитана вербовки, привёл двух целителей! — решил перекричать её солдат.

— Дайте мне все зелья маны, что у вас есть, — вмешался в разговор монах.

— Босоногий монах целитель? И паладин целитель? — она обожгла нас холодным взглядом, — Пару заклинаний исцеления нас не спасут, идите лучше, ров копайте!

— Молч… глупая… — человек возле неё лежал на обломке доски на площади, тело было покрыто ужасными ожогами, — Я никогда не… забуду ваш голос святой … Августи… — словно собрав все крупицы силы, сказал человек, и умер.

— Скольким ещё надо умереть, чтоб ты разрешила мне помочь! — глаза Августина налились слезами, от него начал исходить свет.

Волосы монаха начали сиять, как полуденное солнце. Каждая нитка его грязной, старой робы превратилась в белоснежный шёлк. Все на площади смотрели в нашу сторону. Всех, кого касался свет, заполняло чувство спокойствия, защиты и умиротворения. Свет избавлял от боли физической и душевной, но это длилось лишь пару мгновений. Монах был сильно истощён магически, и этот свет был уже из сил его души, гранича с точкой невозврата. Его качало, и мне пришлось держать его, чтоб он не упал.

— Быстро зелий маны, всё, что у вас есть! — во мне проснулся зверь, хотя обычно я робкий, от этих мыслей по лицу расплылась улыбка, но судя по испуганным лицам окружающих, она выглядела ужасающе, — Мне нужна комната отдельная, где я могу применить свои способности. Малое исцеление, очищение есть в моём арсенале и зашивать раны буду.

Больше с нами не спорили. Монаха залили под завязку зельями, и он сразу умчался к тяжело раненым. Меня отвели в пустую конюшню возле приюта.

Снял свой многострадальный доспех, кольчугу и кожаные одеяния, которые шли под доспехом и кольчугой. Одежда под всем этим превратилась в лохмотья.

Увидев мои одеяния, Аливия принесла мне скромную одежду целителей, и сказав, что скоро принесут первых раненых, удалилась помогать на площади.

«Тои!»

Из пола конюшни поднялась моя первая марионетка.

— Спрячься в соседнем стойле. Будешь помогать мне с исцелением там, где нити не помогут.

«Система, меня всё мучает вопрос, почему я Некроскелет врачеватель. Мёртвый скелет так себе звучит название.»

Это вызвано парадоксом вашего существования. Вы живой скелет, но Воля мира настойчиво хотела запихнуть вас в форму жизни, близкую к нечисти. А врачеватель потому, что навык тёмных нитей связан с лечением.

Первого принесли ребёнка. Мальчик на вид лет 9. У него не было одной ноги до колена. Обрубок был замотан грязной окровавленной тряпкой. Вверх по ноге кожа была черно-синего цвета. Заражение…

— Всем выйти, — сказал я двум мужикам, принёсшим его на руках.

— Тои, что делать?

— Я могу лишь остановить кровь, но заражение никуда не денется, малого исцеления тут не хватит.

Вы можете своими нитями сшить мальчику новую ногу. И подключить нити на подпитку от его души. Нога будет выглядеть, как самая обычная нога. В случае смерти носителя или если рана не совместима с жизнью, объект станет марионеткой или станет мёртвой марионеткой зомби, рангом ниже обычной марионетки, но их можно создавать в неограниченном количестве, души таких марионеток сразу поглощаются вами.

«Плевать, как его спасти?»

Всё просто, положите руку на человека в районе сердца. Почувствуйте нити и направьте их в тело, потом прикрепите нити к сердцу, мысленно, протяните их через всё тело к ноге и сформируйте ногу.

Звучит просто…

Пот капал с моего лба. Нити были частью моего тела и управлялись так же легко, как руки и ноги человека слушаются мозга, но нитью в тоже время был я сам. И ощущение, как ты проходишь через кровеносные сосуды, сквозь органы, кровь, кости, было просто омерзительно и неприятно. Лёгкое движение мысли и вот уже нити сформировали кость, сплели мышцы и сверху уже начала появляться кожа. Отёк и чернота спали, дыхание ребенка стало ровней, и вскоре он открыл глаза.

Тело ещё было слабое, но он смог подняться сам. Не сводя удивленных глаз с ноги, пошевелил пальцами ног.

— Простите, сэр целитель, но у моей семьи нет столько денег, чтоб оплатить это. Нашу деревню сожгли монстры, а солдаты отбили нас из плена.

— Хоть бы спасибо сказал! Беги отсюда и зови, чтоб несли следующего. Что за люди, ты их лечишь из добрых побуждений, а они тебе про деньги талдычат, — улыбка не сходила с моего лица, и голос был наполнен радостью и гордостью, от проделанной работы меня обуревало счастье.