Страница 5 из 260
Глава 188
Штормило — именно так я мог бы описать то, что сейчас происходило. К моему счастью, Тэйлона не укачивало, в отличие от других тел, что мне раньше попадались.
Но не всем так везло.
Ушастая выглядела не очень. Очень не очень. У неё были такие жалобные влажные глаза, что смотреть на неё без жалости и сочувствия было невозможно. Бедолага пристроилась с ведром в руках на одной из коек, покачиваясь в такт самому судну. Даже спрашивать: «Ты как?», было бессмысленно, так как видно, что никак.
— Меня редко укачивает… — пробормотала не своим голосом. Да вообще, она была сейчас совершенно другой: слабой и беззащитной, как это ни странно при её характере.
— Крепись, нам ещё лететь и лететь.
— Я умру такими темпами… — простонала она.
— Не дави на жалость.
— Это констатация факта.
— Приляг.
— Не могу…
Да чего уж там, она даже и встать не могла. Ушастую раскачивало из стороны в сторону так, что она просто не могла устоять на ногах. Даже до туалета её надо было вести, хотя снимала она штаны, спасибо хоть на этом, сама.
Рядом со мной её разглядывал Росси.
— Можно лишь посочувствовать, — покачал он головой. — Было у меня одно задание, парень тоже был слаб на качку. Я тогда думал, что легче отмотать срок, чем мучиться.
— Какой срок?.. — посмотрела она на него.
— Не бери в голову. Лучше прибереги силы, так как нам ещё плыть и плыть.
— Не угрожай мне, — пробормотала Ушастая. — Я не нытик, но как же тяжело…
— Ты раньше не плавала?
— Не попадала в такую…
Тут её глаза выпучились, щёки надулись, Ушастая спрятала голову в ведро, где красноречиво послышалось «Буэ-э-э-э!».
— По идее, из её только желчь должна уже выходить, — заметил Росси. — Попробуй дышать глубже.
— Буэ-э-э-э!
— Не помогло, — усмехнулся я. — Но я знаю один действенный способ, чтобы раз и навсегда избавить тебя от мучений, Сианс.
— Убить? Не надо, спасибо, — показались её глаза из ведра. Её уши уже давно опустились вниз и подрагивали как крылья стрекозы, которая хочет взлететь, но каждый раз передумывает.
— Нет, не убить, есть более безболезненный способ.
Ушастая с сомнением посмотрела на меня, после чего закрыла глаза.
— Ладно… Будьте так добры.
— Ляг только.
Она молча подчинилась, едва не свалившись с койки. Несколько раз она содрогнулась, будто собиралась прямо здесь вырвать, но сдержалась. А я же достал из сумки небольшую бутылку с уже знакомой мне жидкостью, которой смочил тряпку.
— Я так и думала… — пробормотала она.
— Во сне ты не будешь ничего чувствовать, — ответил я. — Разбужу, как только прибудем.
— Уж постарайтесь.
Я накинул её на лицо тряпку, наблюдая за тем, как медленно её учащённое дыхание замедляется, становится ритмичным, медленным и неглубоким.
Росси молча смотрел на неё, после чего усмехнулся.
— Это безумный план.
— Не безумнее всех тех, что были до этого, — спокойно ответил я, пожав плечами.
— Ты ведь помнишь наш уговор? — спросил он, внимательно взглянув на меня.
— Помню, но… — честно говоря, я боялся, что меня могут понять неправильно, однако соблазн спросить было слишком велик. — Я не собираюсь съезжать и отговаривать тебя от нашего договора, однако… ты не думал остепениться в этом мире?
Росси взглянул на меня так удивлённо, что мне даже стало как-то неловко.
— Остепениться? Серьёзно? И это мне говоришь ты, Резня? — он улыбнулся.
— Просто это ведь твой отпуск. Ты можешь прожить полную жизнь как хочешь в молодом теле. Ты… никогда не думал об этом?
— Нет, не думал, — покачал он головой. — Наверное, мне надо очиститься, Резня, чтобы мои взгляды изменились, но… признаться, что-то в этом было. В этом сроке, который я мотал у Божества.
— Суровая романтика? — хмыкнул я.
— Называй как хочешь, но мне даже нравилось это. Как… как бесконечное приключение. Новые земли, новые миры, новые, невиданные доселе просторы.
— И война, война, война… однообразие, нет?
— Ну… мне было интересно. Знаешь, как в тире, кто быстрее, кто сильнее, кто лучше. И при этом каждый раз совершенно разные условия. Разве ты не хотел доказать всем и самому себе, что ты лучший?
— А смысл? Те, кто узнает, умрут. И я сам умру, а этот «лучший» исчезнет с последним помнящим это человеком. А учитывая специфику проклятых, боюсь, это забудется довольно быстро.
— Я всегда думал, что ты из тех, кто хочет быть лучшим.
— Тебе показалось, Росси. Я никогда подобного не преследовал.
— Ну, по тому, что о тебе говорили, подобного не скажешь, Резня. Совсем не скажешь. А возвращаясь к тому, чтобы остепениться — нет, это не моё. Сидеть в одном месте, тухнуть и смотреть на одни и те же лица совсем не по мне. Сейчас я живу только ради одного: ради тех нескольких секунд, которые наконец проведут между нами черту.
— Будут они, — успокоил я его. — Разберёмся с этими, и я весь твой.
— Только постарайся не умереть раньше времени.
Шутки о том, кто кого убьёт в ближайшем будущем. Наверное, только те, кто не воспринимает смерть как что-то плохое, могут так разговаривать. Будто друзья перед игрой в карты, которые обещают обставить своего лучшего друга, опустошив его карман.
Судно тем временем раскачивалось на ветру всё сильнее и сильнее, так что тот факт, что Ушастая уснула, для неё можно было считать удачей. А ведь нам ещё плыть и плыть к нашему пункту назначения.
Судно, на котором мы плыли, было всё тем же торговым и, как называл такие суда Диор, вольным. То были суда, за которыми, кроме капитана, никто не стоял. Если другие суда были частью торгового флота рода или компании, вольные просто искали заказы, сохраняя свою свободу и независимость.