Страница 67 из 103
Глава 16
Мустафа не любил Российскую Империю. Отец Мустафы, дед Мустафы и его прадед тоже не любили Российскую Империю! Мустафа не знал наверняка, но по оговоркам прадеда догадывался, что и раньше в его семье Российскую Империю не жаловали.
Мустафа не был бестолковым мечтателем, Каждый раз Российскую Империю Мустафа не любил за что-то донельзя конкретное. Сейчас — за лютый холод, снег и диких русских. И если с лютым холодом и снегом он был готов мириться и злился на него не так уж и сильно, какой смысл злиться на природу? Но дикие русские бесили Мустафу особенно сильно.
Этот зимний поход должен вознести Мустафу на вершину славы. Доказать скептикам, что он истинный Гурид и достоин славы своих предков! Сила его единения с миром Джиннов велика! Семнадцать мелких бесов и четыре развратные Суккубы приходят на его зов. Совсем скоро, не пройдёт и года, Мустафа приведёт под свет этого солнца огненную тройку! Да будут благословенны его предки, взор Мустафы не был осквернён собакой, как у многих возжелавших силы и власти, но недостойных ни первого, ни второго! Огненная тройка Мустафы, это Жирный-Демон. Огромный, рогатый! Он силён, но медлителен. Глуп, но послушен. Он не обладает всесжигающей аурой, но он не является грязной собакой!
Этот поход должен доказать всем завистникам, что его род на самом деле берёт начало от великого Баха ад-Дина Сам II!
Если бы не эти дикие русские! Геенна огненная! В один момент лишиться почти половины Бесов и одной Суккубы! Ещё до начала славной драки! Во вшивом дозоре! Ожидая приказа на выдвижение!
Мустафа не любил Российскую Империю, а людей, её населяющих, теперь просто ненавидел. Особенно мелких сопляков, рыскающих по окрестным землям и что-то вынюхивающих!
Правоверный воин в сердцах пнул огромную дохлую тварь, на которой перемещались разведчики русских и с тревогой присмотрелся к артефактам, уложенным на мёртвых телах. Вот уже час ничего не происходило. Два Извлекателя-Душ светились тусклой синевой, но свою работу выполнить не могли. Мустафа напряг память, вспоминая инструкции, но не нашёл ничего, что он мог бы сделать неверно. Мёртвое тело положить, желательно, на спину. На грудь установить артефакт, предварительно окунув его в кровь убитого. Десять, максимум пятнадцать минут работы и пирамидка Извлекателя-Душ должна поменять цвет свечения с синего на жёлтый, белый или алый, сигнализируя владельцу, что душа неверного захвачена и готова послужить источником энергии для призыва новых созданий с Плана Джиннов!
Эти двое сопляков не были даже Благословенными! При них не было Воплощённых созданий и артефактов. Они дрались простым холодным оружием. А значит, их души будут жёлтыми!
Мустафа еле сдержался от того, чтобы осквернить себя ругательством. Две жёлтых души не компенсировали бы ему даже бесов, которых умудрились убить! Не говоря уже о суккубе! Даже если бы он получил обе души! А сейчас ему придётся отдать одну душу Осенённому Аллахом, за которым он послал одну из своих Суккуб. В их тысяче такой был и Мустафа был благодарен всевышнему за это. Далеко не каждый тысячник имел при себе праведного колдуна и артефактора, способного разобраться с нечестивой магией, нейтрализовать ловушки неверных, и всего за половину добычи, подсказать в чём проблема с этими двумя бешеными русскими, что их души, видит Аллах, простые жёлтые души, не способен вытянуть Извлекатель-Душ!
Осенённый Аллахом был стар. Родственник их тысячника, присматривающий за своим бестолковым племянником. Он был прост в общении, не любил титулы и всегда отзывался на просьбы о помощи. Особенно в походах. Особенно на территории Российской Империи.
— Что тут у тебя, Мустафа? — негромко поинтересовался Осенённый Аллахом, когда был совсем уже рядом с Мустафой, — только не говори, что тебя испугал этот зверь?
— Нет, Кашшаф, — с трепетом назвал по имени Осенённого Аллахом Мустафа и склонил голову в поклоне. Он знал, что старый колдун любит именно такое обращение, но воспитание, требующее проявить больше уважения, было сложно побороть, — Зверь этих диких русских не мог напугать даже ребёнка. Меня тревожит поведение сразу двух Извлекателей-Душ.
Старый Кашшаф перевёл взгляд на пирамидки артефактов, обильно вымазанных в крови, и всё так же тускло сияющих синим цветом. Примерно минуту он наблюдал за ними, потом перевёл взгляд на Мустафу:
— Как давно ты их запустил?
— Сразу, как убил неверных! Немногим больше часа назад!
— Хм, — Кашшаф задумчиво огладил свою бороду, — было ли при них что-то необычное?
— Всё, что было при них, лежит тут, — Мустафа жестом указал на огромный кусок плотной ткани, на котором были разложены вещи, найденные и в сумках, закреплённых на ездовой твари и в подсумках русских, — я запретил делёж добычи, пока она не будет опознана, Видящий!
— Почему?
— Русские необычные, — ответил сотник Мустафа, — они вдвоём успели убить почти четыре десятка мелких бесов и четыре суккубы. Из них одну мою!
— Вдвоём? — в удивлении поднял жидкие седые брови Кашшаф, — а их зверь?
— Зверь убил большую часть бесов.
— Чем неверные убивали Суккуб? — Кашшаф подошёл к ткани, расстеленной прямо на залитом кровью снегу.
— Ножами, Кашшаф, — Мустафа кивнул в сторону восьми одинаковых клинков, густо заляпанных уже подсохшей огненной кровью, — они пластали их простыми ножами. А ещё у одного видели копьё, но после боя его не нашли.
Осенённый Аллахом протянул руку и его личный телохранитель, не отходящий от него ни на шаг, тут же выхватил один из кинжалов из кучи, парой движений очистил его от крови Суккуб и протянул в сторону хозяина на открытых ладонях.
Кашшаф долго рассматривал оружие, водил над ним рукой, что-то бормотал, но прикоснуться так и не решился. Изучив оружие достаточно, он дал знак, и телохранитель отбросил кинжал обратно к остальному оружию.