Страница 29 из 103
Ведь стык планов невозможен с Долиной-Туманного-Предела. По уверениям Лича, никто добровольно не сунется сюда. Ни один План не будет добровольно кормить нежить. А если Вторжение не тут, то оно там!
В панике я совершенно не обращал внимания на то, как резко выросло потребление энергии, считая, что это вызвано увеличением скорости Воплощения. Не обратил внимания на застывший, словно водная гладь, туман и на незаметные волны, что скользили по его поверхности, словно что-то огромное шевелило своими щупальцами в глубинах Каменоломни.
Окончание процесса я почти не запомнил. Когда визуально различимые искажения пространства, похожие на россыпь битого цветного стекла, отсекли несколько сотен квадратных метров Каменоломни, я рванул обратно, в своё тело.
Открыв глаза, первое что я увидел, такие же цветные трещины в пространстве, словно битое стекло, огромным куполом накрывающие Воплощнную Каменоломню. Цветные искажения не закрывали обзор, мне были хорошо видны гигантские каменные ступени, облепленные деревянными «лесами», уходящие вниз и теряющиеся в туманном мареве.
Я аккуратно втянул носом воздух, облизал губы. Ничего…
Встал, оглянулся в сторону Екатеринбурга… Тоже ничего. Ни отсветов пламени, ни вспышек магии.
Мне что, показалось?
— Ты чего, Саш? — растерянно окликнула меня Ката.
Вермайер, увидев моё состояние и ощутив по связи страх, напрягся, приводя свою магию в боевую готовность. Крыло со Стержнем и Царёвым шагнули в сторону рабочих, прикрывая их от неизвестной угрозы. Рух сложила что-то из поисковых заклинаний
— К чему готовиться? — не предпринимая больше никакой активности, поинтересовался Вермайер.
Я ещё раз принюхался, попробовал воздух «на вкус» и растерянно осмотрелся по сторонам.
— Не знаю. Хрень какая-то. Пока был «там», — я ткнул указательным пальцем в землю, — ощутил запах Вторжения. Гниль, тухлятина.
— Болота, — кивнул Вермайер, — и?
— Да хрен его знает, — я дёрнул плечом, — воняло, как будто меня облили этим дерьмом, даже во рту вкус гнили был.
— Ссаный хаос, — тихонько ругнулся Крыло
Вермайер только скрипнул зубами, а я вспомнил, что именно так, по уверениям учителей, должна была ощущаться хаотическая мана при стыке с Планом Болот. И это было охренеть как плохо.
— Но там, — я снова ткнул рукой в землю, — ничего не происходило! Я решил, что Вторжение тут!
— Но и тут ничего не происходит, — задумчиво пробормотал Вермайер.
Мне оставалось лишь кивнуть. Никакого характерного запаха и привкуса, лишь свежий морозный воздух, спокойный лес вокруг. Тишина и покой.
Минут пятнадцать мы напряжённо ждали, вслушиваясь в окружающее пространство, сканируя его всеми возможными заклинаниями и усиленными органами чувств.
— Александр, тебе Малыша не жалко? — поинтересовался Вермайер, напряжённым взглядом всматриваясь в густой туман плотно висящий над Каменоломней и никак не желающий развеиваться.
— Конечно жалко, Август Пантелеевич! — возмутился было я.
— Тогда выбери кого не жалко и отправь в туман, пошуметь на краю Каменоломни.
— Нудный, Рух, что видите в Каменоломне? — обратился я к штатным «глазам» бригады. Всё, что касалось поиска и обнаружения с помощью магии, эта пара была лучше остальных.
— Ничего. Словно чёрная дыра, — напряжённо меняя заклинания поиска, отозвалась Рух.
Нудный лишь кивнул, соглашаясь с ней.
— Я тут плотно общаюсь с одной очень избалованной, но образованной и эрудированной девушкой, — шепнул мне Вермайер, — и, зная, что нам предстоит, поспрашивал немного в этом ключе. Узнал много интересного, чем Сухаревы предпочитают не делиться с вассалами.
Я понял, о чём говорит Вермайер. Уже несколько дней как очнулась блондинистая внучка императора, которая и заварила всю эту кашу. Мирослава, вроде бы. Вермайер выпросил её «в личное пользование» на пару недель, пока она долечивается и приходит в себя. Сказал, что вытащит из неё всё грязное бельё Сухаревых, благо первая наследница — это не индюк чихнул, знаний в её блондинистой головке должно быть много. А Сухаревы уж больно охочи до знаний и жуть как не любят ими делиться. Я прикинул, подумал, жалко ли мне эту Мирославу и решил, что нет. Заварила кашу, пусть теперь расхлёбывает.
— Сухаревым известны случаи, когда строения иных Планов воплощаются кишащие всякой злобной живностью, — продолжил пояснения Вермайер, — Для цивилизованных Планов с верхних слоёв Бездны это не частое явление, а вот для Планов, расположенных поглубже, где, как считают спецы Императора, плотно обосновалась наша Долина-Туманного-Предела, это норма. Чем дольше пустует строение, тем заковыристее там заводятся твари.
У меня нехорошо засосало под ложечкой. Ох, если Вермайер прав…
Как только начали распрягать Малыша, тут же к нам подскочил инженер с вопросами. Узнав, про риски, он замахали на Вермайера руками и потребовал сначала свернуть лагерь, со всем оборудованием оттянуться подальше, а уже потом совать палку в берлогу медведя.
Хоть у кого-то в нашей компании голова ещё работает.
Оттянулись километра на четыре, в мёрзлой земле магией вырыли укрытие, замаскировали, укрепили.
Малыш, освобождённый от всей ноши, рванул в сторону Каменоломни, словно гоночный болид. Минута, две, три и вот он по широкой дуге оббегает границу, словно очерченную туманом. Я удерживаю его от опрометчивого рывка сразу в центр, заставляя огибать туман, углубляясь в него понемногу. Метр, два, три… Десять, пятнадцать… Вот уже пересечена граница, миллионами граней битого стекла сверкающая в лучах солнца, вот уже мощные костяные лапы погрузились в молочный туман и острые когти заскрежетали о камень иного мира. Химера стремительным тараном, опустив морду к земле, рассекала туман и всё ближе и ближе приближалась к первым каменным поясам, ведущим во тьму. Уже казалось, что ничего не случится, Каменоломня мертва и пуста, как и положено строению, простоявшему в мёртвом мире заброшенным многие тысячелетия. Первые несмелые улыбки осветили наши лица. Напряжение, уже достигшее пика, стало медленно спадать.