Страница 18 из 103
— Вся семья в Челябинске, — вынырнул док из своих грёз, — их там двадцать семь человек, если всех считать. Младший из сыновей главы семьи, Гриня, где-то у нас живёт и работает. Приходил не так давно, кланялся. Сказал, если будет в них нужда — звать, они прибудут!
— И ты решил их позвать? В умирающий город?
— А ты Воплоти, что обещал, Найденов, — усмехнулся Вермайер, — и даже звать никого не будет нужно, они принесутся сами! И ты увидишь, что произойдёт, когда город начнёт обственную добычу стратегического ресурса!
Док глянул на меня странным взглядом, а в его эмоциях промелькнуло что-то мрачное, тяжёлое.
— Император держит рода за яйца своими артефактами, скупо раздавая лояльным имперскому роду вассалам крохи могущества. Но даже за такую плохонькую возможность оставаться магом вдали от мест силы, рода склоняются перед Сухаревыми! А как иначе, Найдёнов? Жить хотят все! Сидя по городам и весям — долго не протянешь! Сельское хозяйство без магии родит слишком мало зерна, охота без магии забирает слишком много жизней охотников! Дикие, изменённые звери, отголоски Вторжений. Города вымрут, если люди не смогут применять магию за их границами. Катализаторы, что как подачки раздают Сухаревы… Что я тебе говорю, ты сам прекрасно это знаешь, — в сердцах махнул рукой Вермайер и экспрессивно ткнул в сторону заросшего ельником берега озера, — но есть иной путь. Фервальт и алатырь-камень! И вот эти вот поля будут способны прокормить не один город! А форты, сложенные из алатырь-камня, позволят применять в них магию!
Я усмехнулся про себя. Ха! Путь простой, как палка. Ну да, не поспоришь. Вот, только дорогой, как не знаю что. Это если бы там, в моём прошлом мире, алмазами удобрять поля с картохой, а из сплава титана с золотом отливать строительный кирпич… Цена была бы примерна сопоставима.
— А если Дикие нагрянут, Август Пантелеевич? Особенно со своими новыми винтовками и гранатами?
— Давай решать проблемы по мере поступления, — ответил Вермайер, — подозреваю, что они долго не оправятся от последнего поражения. Такого оружия, уверен, у них немного. Слишком дорого держать большие запасы. И восстановить его будет непросто. Тут как-то замешана Москва. Не знаю как. Ещё и потому нам нужно наращивать потенциал и вес в глазах других родов. Москва нам не друг, Найдёнов! Пан, цепной пёс Императора, Мирослава, его первая наследница, Оружие диких, которое могло быть изготовлено только спецами Империи и на оборудовании Империи — в этой интриге городу не выжить сидя в защите. Мы должны стать сильнее, обрасти связями. Показать родам, что есть альтернатива! Испугать Императора! Он сделал слишком много ошибок. Пусть продолжает ошибаться!
Разрозненные факты, обрывки слухов и оговорки собрались в единое целое. С щелчком озарения я всё понял.
— Это ведь он уничтожил ваш род, Август Пантелеевич? Император?
Вермайер замолчал на половине фразы, сгорбился и крепко, до скрипа кожи, сжал ремни, которыми был зафиксирован в седле Малыша.
— Он, — на грани слышимости прошептал доктор, — я не сразу понял. Продал нас туркам! Лживая, трусливая тварь! Ненавижу его!
Ого! Яркие живые эмоции захлестнули сознание регента рода Морозовых, алая ярость, тесно переплетённая с сияющей белой ненавистью, сквозь которые просвечивали жёлтые языки отчаяния. Всё это вместе ревело и билось в тисках воли доктора, буквально испаряя и так невеликий ресурс его уже мёртвого тела.
— И ты хочешь отомстить, невзирая ни на что? Ставя под удар свою племянницу? Рискуя её жизнью? Последним, что осталось у рода Морозовых?
— Ты ничего не понимаешь! — буквально взвился Вермайер, его лицо перекосило ненавистью, а от крика с ближайших сосен сбило снег, — Катюша в безопасности! Никто в этом мире сейчас не способен ей навредить! Она под защитой Сильнейшего существа, что я видел и слышал! Твоя сестра не даст её обидеть никому!
— Разве это плохо? — я не понимал этой вспышки, но не спешил одёргивать Вермайера, давая ему выговориться, — Разве плохо, что мы все защищены?
— Нет! Да! Нет! — Док в ярости дёрнул кожаные ремни, удерживающие его в седле, вены на его худых руках вздулись, блеснули багровым пламенем. Ремни с сухим треском лопнули, освобождая долговязую фигуру. Одним ловким движением Док спрыгнул со спины костяной химеры и в бешенстве разбрасывая снег, двинулся в сторону озера.
Я дал ему пару минут прийти в себя, потом нашёл сидящего на буквально выжженной до твёрдой корочки земле, невидящим взглядом рассматривающего свои сцепленные в замок руки.
— Так всё-таки, док, — присел я рядом с ним, — объясни мне, что не так с защитой и чего ты боишься?
— Всё просто, Найдёнов, — оскалился в усмешке Док, — когда Император узнает, кто именно защищает город, когда Император узнает, что город превратился в центр силы Защитника-шестёрки, которая на одних инстинктах творит из него неприступный оплот, он никогда сюда не явится сам! Никогда!
— Если отбросить мысли о мести, Август Пантелеевич, — разве это плохо? Нас оставят в покое, мы восстановимся и спокойно заживём.
— Ты не понимаешь, Найдёнов? Никто не даст нам спокойно жить! Если не вытащить Императора из его скорлупы сейчас, если не воспользоваться ситуацией, то Апраксины окончательно падут. Нельзя воевать с империей, не будучи другой империей. Мы не переживём полноценную войну.
— И ты хочешь его выманить?
— Воплоти Каменоломню! Через сутки Гриня будет в Челябинске, оповестит семью, а заодно и полгорода! Ещё через три дня о том, что Апраксины добывают алатырь-камень, будут знать в Перми, Казани и Уфе. Ещё через неделю Императора заставят собрать совет родов!
— Чем это нам поможет?
— Если совет родов будет собран — Апраксины станут неприкосновенны! А значит, Император должен будет решить эту проблему до того, как на него начнут давить другие рода. И ошибиться тут уже нельзя. Тут всё нужно сделать хорошо. А если хочешь что-то сделать хорошо…
— Сделай всё сам, — закончил я фразу Вермайера.