Лилии полевые. Подвиг

Остановившись на рынке на видном месте, он объявил, что ищет молодого парня для работы в саду его господина, досточтимого Иаира. Вскоре вокруг него собралась уже целая толпа молодых людей, желавших получить место, но своим опытным взором управитель сразу же нашел, что все они не подходят к делу.

Совершенно случайно невдалеке от этого места стояли Стефан с Титом, занимаясь продажей своей рыбы. Продавал, по обыкновению, Тит, а Стефан задумчиво смотрел на пеструю толпу, теснившуюся на рынке. Мир, доселе неизвестный ему вследствие его болезни, теперь с каждым часом представлял ему все новые и новые картины, сменявшиеся как в чудном калейдоскопе. Мощная фигура Бенони немедленно же бросилась ему в глаза, и он с живым интересом следил за всеми его движениями. И как только Тит закончил свою торговлю рыбой, Стефан схватил его за руку и, взглядом указывая на Бенони, шепнул:

– Смотри, вон тот человек хочет нанять себе молодого человека для работы. Предложи ему свои услуги. Ведь ты мог бы, по крайней мере на время, избежать общества отца и его шайки.

Тит посмотрел по указанному Стефаном направлению.

– Да ведь это еврей! – произнес он, вглядываясь в Бенони. – Ну, уж к нему-то я ни за что не пойду в услужение!

– Да ты не раздражайся, Тит, а рассуди хорошенько, – продолжал убеждать его Стефан. – Ты, по крайней мере, хотя бы переговори с ним!

Через минуту оба юноши стояли уже перед Бенони, и Стефан, видя, что Тит угрюмо молчит, произнес:

– Мы слышали, что ты ищешь себе молодого прислужника?

– Совершенно верно! Только ты для меня еще слишком молод, – сказал Бенони. – Вот если бы ты был таким же, как этот парень, – указал он на Тита, – тогда ты, разумеется, в состоянии был бы служить в саду моего господина, благородного Иаира.

– В чем же должна заключаться работа? – спросил Тит, которому давно хотелось посмотреть тот величественный дворец Иаира, о котором так часто говорила юношам Приска и который всегда был скрыт от посторонних глаз высокими стенами.

– Я уже сказал, что главные занятия будут в саду, и заключаться они будут в том, чтобы поддерживать в нем порядок: подметать дорожки, следить, чтобы не топтали траву, и прочее.

– Мне кажется, все это я мог бы исполнять, – скромно проговорил Тит. Он уже сам теперь вполне ясно сознавал, что ему во что бы то ни стало необходимо уйти от отца.

Бенони, приписав первоначальную нерешительность Тита одной его скромности и оставшись совершенно довольным его внешним видом, после непродолжительного расспроса заключил сделку, с тем, однако, условием, чтобы Тит в тот же день принялся за новую работу…

***

Стефан, оставшись один, долго еще смотрел на удалявшихся Бенони и Тита. Горькое чувство одиночества охватило внезапно все его существо. Ему казалось, что никогда уже больше не могут повториться те драгоценные часы, которые он проводил с Титом на озере, их продолжительные прогулки по полям и лесам, их вечерние беседы на кровле дома.

«Лучше бы я совсем не видел этого управителя», – думал он про себя. В один момент ему даже хотелось догнать Тита и упросить его снова вернуться домой, но через несколько минут мысли Стефана уже приняли другое направление. «Нет! Я должен радоваться, что он ушел, для него это необходимо! Научусь сам управлять лодкой, мне ведь уже пятнадцать лет и сил у меня не меньше, чем у моих сверстников. Матери нужна моя помощь. Теперь Тита не будет дома, и я должен его заменить!»

Погруженный в такие думы, он быстро зашагал по направлению к своему дому, чтобы известить Приску обо всем случившемся.

Тем временем Тит и Бенони успели уже достигнуть Иаирова дома. Это было массивное четырехугольное здание из дикого, довольно грубо отесанного камня. Окон в нижнем этаже совсем не было, зато с каждой стороны дома в стенах была большая входная дверь или, вернее, ворота. Тит и его спутник очутились в сводчатом коридоре, по которому они вышли вскоре во двор.

Вспомнив рассказы Приски, Тит понял, что они находились на так называемом служебном дворе. В середине двора находился колодец, по бокам шли стойла для лошадей и мулов, а на противоположной стороне все свободное пространство занимали необходимые в каждом благоустроенном хозяйстве печи и мельницы.

Двор этот представлял чрезвычайно оживленную картину. Все, казалось, здесь находились в самом приятном настроении духа: мужчины за чисткой лошадей смеялись и громко разговаривали друг с другом, а женщины и девушки собирались в кучку у колодца и мирно беседовали. Когда они вошли во двор, все оглянулись на них и с любопытством начали рассматривать нового товарища, а одна девушка, по-видимому, любопытнее всех, подбежала к Бенони и с легким поклоном заговорила:

– А вот и наш Бенони пришел! Госпожа поручила мне отослать тебя к ней, как только ты вернешься. Ты слышал, что на будущей неделе мы все отправляемся на праздник в Иерусалим? Я лично очень этому рада. В Иерусалиме на празднике будет, конечно, веселее, чем в нашем скучном Капернауме.

– Постой, постой! – строго сказал Бенони. – Что это у тебя язык сегодня точно ручей? Ты вот лучше позаботься-ка, чтобы этому молодчику дали чего-нибудь поесть, пока я хожу к госпоже. Я скоро вернусь и потом отведу тебя в сад, – прибавил он, обращаясь к Титу, – и ты должен сегодня же приняться за работу.

– Да, да, чтобы закончить работу до возвращения господина, – заметила Марисса, так звали девушку, насмешливо улыбаясь, – а то со вчерашнего дня, наверное, нанесло целые кучи листьев на дорожки и траву.

Но Бенони уже не слышал ее замечания и быстро скрылся за одной из дверей дома. Девушка оборотилась к Титу и, осмотрев его с ног до головы, заговорила опять:

– Сегодня наш господин опять говорил о чем-то с Бенони, и Бенони сказал, что нужно будет нанять нового работника в сад. Я случайно услышала их разговор об этом, когда сидела с шитьем на террасе. Твоя работа будет – расчищать дорожки в саду и снимать сухие листья с цветочных кустов. Разумеется, если только хватит у тебя сил для такой «трудной» работы, – прибавила она, лукаво улыбаясь.

– Расчищать дорожки и подрезать сухие листья вовсе не трудно, – в сердцах возразил Тит, заметно покраснев в лице.

– Ну вот, уже и рассердился. У, какой ты! – укорила девушка. – Ты должен только радоваться, что получил такое хорошее местечко. На это местечко многие бы согласились! Бенони наш очень добрый человек, ты сам в этом скоро убедишься. Правда, немного глуповат, ну да это не беда. Пойдем, я тебе дам чего-нибудь поесть и покажу наше хозяйство.

Вскоре Тит убедился, что Марисса говорила ему правду: его работа была легкая и приятная, и, кроме того, он всегда находил все новые и новые предметы для своей живой любознательности. Несколько раз он имел случай видеть хозяйку дома, когда она в своем длинном со шлейфом платье выходила на террасу, а маленькая Руфь, девочка лет двенадцати, ежедневно играла в тенистых аллеях сада. Но дороже всего для Тита было то, что Бенони, узнав, как искусно владеет он лодкой и неводом, стал иногда поручать ему доставлять рыбу для господского стола. В этих случаях Тита всегда сопровождал Стефан, и оба они по-прежнему могли вместе проводить на озере по нескольку драгоценных часов.

– Теперь я некоторое время не увижу тебя, – сказал однажды Тит во время одной такой ловли Стефану. – Сегодня утром управитель Бенони объявил, что все семейство хозяина завтра отправится в Иерусалим, и многие из нас, слуг, тоже должны будут идти с ними. Мне придется вести мула, на котором поедет маленькая Руфь. Марисса говорит, что в Иерусалиме мы остановимся во дворце первосвященника, так как наша госпожа – родная сестра жены Каиафы, первосвященника.

– Ты увидишь, значит, много интересного, – задумчиво произнес Стефан, без всякого оттенка зависти. – Как я рад, что научился уже один управлять лодкой. По крайней мере, в твое отсутствие у меня не будет никаких препятствий продолжать наше обычное занятие.