Страница 39 из 178
Я раскрыл глаза и в тот же миг, вложив всю доступную мне силу меча, сделал выпад. Бурным потоком полились Ки и Проявленная Ци в мой клинок, несущийся вперёд. Сейчас это вышло куда легче и естественней, чем даже на тренировках, что я устраивал все эти дни. Я словно сам обратился в клинок, став его сердцевиной, центром его души. И гигантское призрачное лезвие понеслось вперёд, стремясь смести, сокрушить всё на своем пути. Клинок словно запел в моей руке, делясь с миром грозным, яростным речитативом чистой, разрушительной силы, которой чуждо всё, что имеет хоть какое-то отношение к созиданию.
Однако и мой противник был не так прост. Взметнулся в стремительном ответном ударе меч Юривала, а из его правого плеча показались ещё две полупрозрачные руки, сжимающие по воздушному клинку. На этот раз он и не думал защищаться, обратив всю мощь своих меча и ветра против летящей к нему техники. И, надо признать, этот удар, используй он его раньше, когда не позволял мне найти миг для активации моих сильнейших техник, точно прикончил бы меня.
Три меча, подчинившие себе весь окружающий воздух, обрушились на несущийся к ним призрачный клинок, и я ощутил, как замерли две силы в хрупком, неустойчивом равновесии. Секунда, может две — и моя техника с тонким, хрустальным звоном лопнула, не выдержав силы противника. Всё же разницу в ступенях и количестве познанных законов было не так легко преодолеть. Я отчётливо ощутил то, что и так подозревал — меч и ветер Юривала были не просто отдельными элементами, которые он синхронно использовал. Нет, они каким-то неведомым мне образом переплетались меж собой, дополняя и усиливая друг друга.
Тем не менее, удар моего противника тоже исчерпал почти всю силу на преодоление моей техники. На моей груди появились три тонкие, ровные царапины — но не более.
Не останавливаясь, ведомый инстинктом, я рванул навстречу моему оппоненту. Две прозрачные руки уже исчезли, а сотворить мгновенно подобную технику вновь он, очевидно, не мог — и наши мечи скрестились, высекая искры.
На этот раз ни я, ни он не применяли атакующих техник. Только мечи, только сила Законов, вкладываемая в них, даже без Ки. Это был уже бой не чистой мощи, а скорее чистого искусства. Я отключил Проявление Ци, так что физически противник был сильнее, однако моё искусство меча, азы которого мне преподал Ордо Умбейн и которое я в многочисленных боях не то, что бы отточил, но освоил на некотором приемлемом уровне, было куда глубже и опаснее искусства фехтования моего врага.
Впрочем, учитывая, что мою технику создал Бог, специализирующийся на мечах, это было неудивительно. Однако и Юривал был непрост — на его стороне был пусть и куда более простой, но зато намного более отточенный им лично стиль фехтования и немалый личный опыт. Хотя… Кто из нас опытнее, это ещё вопрос — сомневаюсь, что ему доводилось столько сражаться, сколько мне. Но вот в количестве простых спаррингов с себе подобными он явно превосходил меня на две головы.
Мы кружились на небольшом пятачке пространства, обмениваясь ударами. И это было действительно увлекательно. Победить врага не голой мощью и рангом техник, не за счёт того, что ты получил от кого-то, а только своими силами и своим мастерством — эта мысль полностью захватила меня. Я сам достиг уровня Сроднившегося, я сам оттачивал своё мастерство боя на мечах, подстраивая его под себя, сам развился до уровня Трансформы Мозга, сам(!) создал собственную технику меча! Да, во многих аспектах мне помогло Божественное искусство, но тем не менее — эту основу своей силы я заложил лишь своими усилиями, и я горел желанием понять, чего стоят лично мои силы и достижения.
И я с удовольствием ощущал, как потихоньку начинаю одерживать верх и теснить Юривала. Однако тот вовсе не выглядел расстроенным — на лице воина всё ярче сиял безумный, хищный оскал.
Я где-то читал, что мастера боевых искусств лучше всего способны понять друг-друга именно через бой, через поединок. Не знаю, возможно дело лишь в моём разыгравшемся воображении, но почему-то я смутно ощущал, что мой оппонент испытывает теже чувства, что и я, тот же восторг от поединка с действительно равным противником, — не слишком слабым или сильным, а равным! — то же желание доказать себе, что он сильнее, что он достойнее, победить, в конце концов.
Свистел ветер его, что-то гневно нашептывая мне, сверкал его меч, в котором ощущалось что-то похожее на то, чем владел я — но в куда менее развитом виде. Рычал в ответ клинок в моих руках, сметая яростный ветер и заставляя отступать своего младшего собрата, однако не в силах заполучить действительно решающего преимущества.
Я вился юлой, уворачивался, бил с разных направлений и уровней, стремился запутать противника, не позволяя ветру разойтись как следует и оттесняя Юривала назад. Мой стиль был похож атаки дикого, обезумевшего зверя, что хаотично бьёт, вкладываясь на полную в каждый удар, стремясь закончить бой как можно быстрее.
Юривал был иным. Прямолинейный, простой стиль, полагающийся больше на рубящие, чем на колющие удары, делающий упор на максимальную эффективность каждого движения, весьма скупой, я бы сказал. И в этом была его слабость — я чувствовал, что ветру нужен простор, нужно больше движений, что бы набрать мощь и скорость, обернувшись вихрем сокрушающих ударов. И мой оппонент в какой-то момент это понял.
Я почувствовал, как в нём нарастает что-то странное, непонятное для меня. В какой-то момент он перестал скалиться, его удары стали плавнее и точнее, сами его движения стали немного иными — и мой напор начал угасать, увязать в его защите. С каждым мигом меч в его руках становился всё могущественнее, в нём зарождалась сила, сравнимая с моим клинком — и в какую-то секунду он словно резко, одним махом преобразился.
Косой удар, снизу в верх, не застал меня врасплох, но уйти от него я не успел, вынужденный принять на жёсткий блок. И в момент соприкосновения наших мечей всё изменилось окончательно — меня смело, зашвырнуло вверх на десяток метров, закружило в объятиях ветра, и я ощутил — ещё миг, и мне конец.