Страница 3 из 8
Он услышал странный шум, грохот. Затем он увидел либеро, бегущего к нему и прыгающего в его объятия. Странно, подумал он, последний защитник никогда раньше этого не делал. Позже он скажет, что сначала он по-настоящему не знал, что произошло, что он сделал.
Конечно же не знал. Никто, даже признанный гений, не мог знать, что самый маловероятный из людей только что создал глобальный суперклуб.
Глава 1
Отступники и кавалеры
Двадцатому веку едва исполнилось восемь недель, когда одиннадцать молодых людей вышли из питейного заведения и оказались в узком переулке в самом центре Мюнхена. Как и многие переулки в этой части города, в старом квартале, он был назван в честь древней профессии. Немцы называли его Шаффлергассе, что говорило о том, что когда-то здесь торговали бондари.
Мы не знаем, свернули ли мужчины налево или направо. Но в тот февральский вечер становилось поздно и холодно, и им нельзя было терять время, поэтому можно с уверенностью предположить, что к месту назначения они выбрали более короткий маршрут. В этом случае они повернули налево, а затем, сделав всего несколько шагов, снова повернули налево.
Много лет спустя люди скажут, что было очень символично, что ровно одиннадцать человек прошли мимо внушительного зала Фельдмаршалов, а затем конной статуи бывшего баварского короля Максимилиана I, чтобы затем создать футбольный клуб «Бавария Мюнхен». Люди также сказали бы, что это типично, что все они либо происходили из среднего класса либо даже из богатых семей… и что никто из них на самом деле не был из Мюнхена или даже из Баварии.
Да, в каком-то смысле это было типично, но все было не совсем так. Двадцатилетний Отто Нэгеле, один из самых молодых мужчин в компании, был местным парнем. То же самое касается и 24-летнего Артура Ринглера и Вамслеров, Фрица и Карла. 28-летний Франц Йон, между тем, был сыном простого почтового клерка и работал фотографом.
Но это правда, что одиннадцать человек, которые шли бок о бок в этот темный, холодный день – 27 февраля 1900 года – с явной целью создания футбольного клуба, были необычайно яркой группой людей. Двое из них, Куно Фридрих и Вильгельм Фокке, приехали из Бремена, расположенного в 750 километрах к северу. У Фокке, шутили его друзья, было больше талантов и интересов, чем у да Винчи. Среди прочего он был художником, скульптором, поэтом и изобретателем и однажды будет признан пионером немецкой авиации. Мы можем предположить, что он очень хорошо ладил с Нэгеле, который учился в Академии изящных искусств и вскоре стал знаменитым графическим дизайнером.
Удивительно, но среди отцов-основателей клуба был еще более известный художник, хотя он и не присутствовал в тот февральский вечер. Несколькими неделями ранее, в январе 1900 года, семнадцать человек подписали документ, в котором заявили о своей готовности присоединиться к новому футбольному клубу, если и когда определенные события сделают его создание необходимым. Одним из этих людей был Бенно Элькан, 22-летний скульптор из Дортмунда, который сегодня наиболее известен как человек, построивший Менору Кнессета, большой бронзовый канделябр, который стоит перед зданием израильского парламента в Иерусалиме, а также статую петуха в натуральную величину, украшавшую стадион «Уайт Харт Лейн».
Существование этого документа говорит о том, что создание мюнхенской «Баварии» не было спонтанным решением. Франц Йон – как самый старший в группе, был по умолчанию кем-то вроде лидера – и остальные уже довольно давно знали, что им, возможно, придется принять решительные меры, если они хотят сохранить единственное, что объединяло эту разношерстную команду: их любовь к футболу.
Оглядываясь назад, может показаться странным, что эти образованные, творческие, либеральные, космополитичные и довольно искушенные молодые люди были без ума от простой, грубой игры, которую мы привыкли считать классическим видом спорта для рабочих. Однако в модернистской Германии все было совсем иначе. В то время как футбол уже переживал свой первый золотой век в Англии, где люди платили деньги за просмотр игр с участием профессиональных команд, в немецком спорте доминировал Турнен.
Этот термин обычно переводится как «гимнастика», но это немного упрощенно. Массовое движение, которым Турнен стал в Германии в девятнадцатом веке, восходит к педагогу по имени Фридрих Людвиг Ян, по сей день широко известному как Турнфатер, отец Турнена. Ян был ярым националистом. В годы французской оккупации (с 1794 по 1815 год большинство немецкоязычных регионов находились под французским правлением) он был уверен, что немцы должны стремиться к большей власти и влиянию в Европе. На политическом уровне, по его мнению, это означало, что различные немецкие королевства, такие как Пруссия и Бавария, должны быть объединены. На более базовом уровне, утверждал Ян, немцы должны были стать более дисциплинированными, организованными и физически подготовленными. Он разработал систему упражнений, которую назвал Турнен, в честь древнегерманского слова, обозначающего передвижение.
На первом публичном выступлении Яна, которое он устроил в июне 1811 года в Берлине, многие занятия действительно выглядели как современная гимнастика. Но его последователи также занимались упражнениями, которые мы сегодня ассоциировали бы с легкой атлетикой (например, бег, метание и прыжки) или боевые виды спорта, такие как борьба и фехтование. Ян называл все это Турненом и не стеснялся того факта, что считал это не безобидным, беззаботным спортом, а «патриотическим воспитанием для подготовки к освободительной войне [от французского господства]».
В течение последующих десятилетий состояние и репутация Яна – и его детища Турнена – будут иметь свои взлеты и падения. В 1848 году группа мужчин во главе с венским актером создала в Мюнхене гимнастический клуб «Турнферейн». Два года спустя баварские власти распустили этот клуб, потому что заподозрили в гимнастах республиканских революционеров. Но в последующие годы идея единой германской империи получила широкое распространение (и стала реальностью в 1871 году). Постепенно гимнасты реабилитировались. Еще в 1860 году мюнхенский «Турнферейн» – или просто: «ТФ» – был переформирован.
Как и все немецкие клубы, этот «Мюнхенский ТФ», который однажды станет известен как «Мюнхен‐1860», был некоммерческой организацией, принадлежащей ее членам и обслуживающей местное сообщество, в данном случае рабочий район Мюнхена, известный как Гизинг. Каждый гражданин с хорошей репутацией мог вступить в клуб – и любой мог покинуть его. Несколько лет спустя, в июне 1879 года, четыре недовольных гимнаста сделали именно это и создали свой собственный клуб: «МТФ 1879» («Маннер-Турн-Ферейн», мужской гимнастический клуб).
«МТФ» пусть и имел «Т» из-за Турнена на видном месте в своем названии, но это не означало, что клуб запрещал другие виды деятельности. В 1880 году несколько членов клуба предложили открыть отделение фехтования, а позже в том же году клуб добавил отделение пения и создал хор. Если вы считаете, что певческое подразделение – это странная вещь для клуба, представьте, как удивились участники «МТФ», когда в 1897 году кто-то выдвинул предложение о создании футбольного подразделения.
Футбол! Одного этого слова было достаточно, чтобы вся краска сошла с лиц учеников Яна. Учитель из Штутгарта Карл Планк только что опубликовал книгу об этом новом виде спорта, в которой он назвал игру «английской болезнью», а игроков – «мужичьем». Известный педагог Отто Ягер написал: «Я ненавижу эту игру, в том числе и из-за жалкой, согнутой позы, в которой игроки гоняются за мячом». Общее мнение состояло в том, что футбол порочен, потому что речь идет о конкуренции, а не о коммуникации. Как таковой он был не немецким. Играть в эту игру было равносильно непатриотичному поступку.
Это объясняет, почему те немцы, которые увлекались футболом, несмотря на все поднятые брови и предостерегающие слова в эти годы становления, очень часто были именно такими свободомыслящими, прогрессивными молодыми людьми с бунтарской жилкой, которые следовали за Францем Йоном в ночь на вторник в феврале 1900 года.