Жулик моей мечты

Дойдя до палатки, женщина остановилась.

– Георгий, – ласково и в то же время чуточку виновато позвала она. – Гоша, выходите!

Тут Милорадов растерялся. Почему Георгий? Какой еще Гоша? Милорадов точно помнил, что Спицына звали Константином. Впрочем, он мог назваться любым именем. Эта славная женщина вряд ли спрашивала у него документы.

Между тем Василиса продолжала уговаривать своего гостя:

– Хватить дуться, Георгий. Честное слово! Что ты как ребенок? Я же не хотела тебя обидеть. Вы, Ваше Величество, должны это понимать.

Из палатки не донеслось ни звука. И Василиса стала сердиться.

– Но что ты, право слово, как маленький! С утра же ничего не кушал. А я и свиную вырезку вашу любимую приготовила. Специально за ней в магазин на станции ездила. Неужели не попробуете? Вы принюхайтесь! Запах-то какой, Ваше Величество! За один запах можно мне простить все на свете.

Но Георгий был стоиком. Он не издал ни звука.

– Ну ладно! – произнесла Василиса. – Дело ваше. А я ему еще Ваше Величество! Пресмыкаюсь тут перед ним! В общем, слушай меня, друг мой! Еду я оставлю вот прямо тут у палатки, а сама ухожу спать! Если передумаешь, то покушаешь. А нет, так собаки или коты ваш ужин подъедят, Ваше Величество!

Она поставила кастрюльку на чурбачок, хмыкнула с издевкой и постояла еще с полминутки, словно ожидая ответа. Не дождалась и затем все же ушла в дом.

Милорадов тоже ждал. Он был уверен, что голодный Георгий выглянет из палатки. Это при Василисе, с которой он, судя по всему, находился в контрах, он мог хорохориться. Но сейчас ее нет, мог бы хоть взглянуть на принесенное ему угощение. Но ничего похожего не произошло.

Милорадов решил, что нужно подстегнуть этого Георгия.

– Ваф-аф! – залаял он, а потом еще и гулко бухнул: – Вуф!

Результат по-прежнему был нулевым. Проживающий в палатке голодный Георгий абсолютно равнодушно отнесся к появлению посторонней собаки, которая могла запросто слопать его еду.

– Спит он там, что ли?

Закрывающая вход в палатку молния была закрыта. Значит, в палатке кто-то был.

Изловчившись, Милорадов заглянул в крохотное окошко, затянутое противомоскитной сеткой. Через него он смог увидеть, что в палатке лежит мужчина и крепко спит. К сожалению, разглядеть лица мужчины он не сумел. Спицын или кто-то другой?

– Гражданин следователь, – услышал он шепот за своей спиной. – Игорь Александрович, что там? Спит?

Милорадов обернулся к Саше:

– Есть у тебя идеи, как заставить этого голубчика выйти из палатки?

– Разрежем полог да и посмотрим.

– Ох, Александра, у тебя прямо страсть какая-то к порче чужого имущества. Так и тянет тебя что-нибудь поджечь или иначе попортить.

– Но мы же совсем немножечко. Один крохотный разрез, который потом без труда можно будет заштопать.

И снова Милорадов понял, что придется ему пойти на поводу у своей малолетней приятельницы.

«Интересно, – мелькнула у него мысль, – она всегда такая отчаянная или это мое присутствие плохо на нее влияет?»

Нож у него имелся, он искренне надеялся, что шум их шагов и рвущейся ткани заставит Георгия проснуться. Но тот даже не пошевелился.

Впрочем, теперь был слышен его храп. Это было нечто выдающееся, со стонами, бульканьем, хрипами и таким страшным сипением, что создавалось ощущение – жить Георгию остались считаные минуты. Еще чуть-чуть, и он попросту задохнется.

Милорадов разрезал палатку и долго стоял, разглядывая лицо спящего.

Потом произнес:

– Это он.

– Он!

Саша обрадовалась. Она еле-еле удержалась, чтобы не запрыгать на одной ножке. Но вовремя спохватилась: что она – маленькая, что ли? И запрыгала на обеих.

Когда приступ восторга прошел, она задумалась:

– И что нам делать теперь?

– Тебе? Ничего. Отправляйся к себе домой.

Домой? Нет, это просто нечестно. Саша не могла поверить своим ушам.

Она пыталась настаивать, но следователь был непоколебим. Маленьким девочкам или даже девочкам-подросткам делать на задержании опасного преступника нечего. Это работа крепких серьезных мужчин, которых Милорадов вызвал к себе в качестве подкрепления.

И напрасно Саша твердила, что она никому не помешает, забьется куда-нибудь в уголочек, и никто ее даже не увидит, упрямый Милорадов на все ее возражения твердил одно и то же:

– Тебе нужно уходить. Немедленно. Прямо сейчас.

Саше пришлось сдаться:

– Хорошо.

– Спасибо за помощь!

Это было похоже на издевательство. Саша просто не понимала, как так можно. Она проделала для него всю грязную подготовительную работу. Она нашла этого Спицына. Она была готова на все ради его разоблачения. В конце концов, она потратила деньги из своих личных накоплений! Да-да, купленные бутылки со свежим растворителем были приобретены на кровные Сашкины денежки. И после всего этого она должна скромненько отойти в сторонку? В тот самый момент, когда начинается самое веселье?

– Ну нет! Не дождетесь вы этого от меня, гражданин-товарищ следователь!

Саша вышла на улицу, дошла до поворота, демонстративно помахала Милорадову, который почему-то продолжал стоять на дороге, то ли опасаясь, что Саша вернется, то ли поджидая своих помощников. Но как только Саша завернула за угол, она тут же перестала изображать из себя пай-девочку, перелезла через забор и огородами начала пробираться назад. По пути ей пришлось преодолеть всего три преграды.

Первой оказалась сетка-рабица, на которой Саша лишь слегка поцарапала руку. Вторым оказался деревянный штакетник, который в силу своего преклонного возраста весь рассохся и одарил Сашу двумя довольно крупными занозами на пятой точке. Ну, а последняя ограда была и вовсе не пойми из чего. То ли плетень, то ли живая изгородь, она доставила Саше больше всего неприятностей, потому что оказалось, что в зарослях хмеля и дикого винограда у хозяев была спрятана колючая проволока, колючка которой вонзилась Саше прямо в ладонь.

И еще хорошо, что она вовремя спохватилась и отдернула руку, так что ранка получилась не слишком глубокой. Но штурмовать именно эту последнюю преграду оказалось сложней всего. Но ничего, Саша справилась и оказалась на участке Василисы, где поняла, что легче и проще было залезть к ней со стороны леса. И ничего, что сначала пришлось бы дать приличный крюк по поселку. Она потеряла бы время, но зато обошлось бы без преодоления полосы препятствий и травм.

Но по факту оказалось, что чутье не подвело Сашу. Когда она прокралась поближе к палатке, то увидела спину Милорадова. Он стоял и с напряжением всматривался в просветы между деревьями, явно ожидая, что где-то среди березок и сосенок мелькнет знакомый девичий силуэт. Он верно просчитал характер своей помощницы, не учел лишь того, какой путь выберет она, чтобы вернуться назад к нему.

Саша успела занять удобное для наблюдения место до того, как Милорадов отвернулся от леса. Вид у него был и довольный, и разочарованный одновременно. Послушание Саши его и радовало, и разочаровывало.

– Ничего-ничего! – прошептала Саша. – Я тебе еще покажу, как меня домой отправлять в разгар веселья. Тоже мне, нашелся папочка!

При мысли о собственном отце, который уже должен был хватиться отсутствия дочери, у Саши неприятно засосало под ложечкой. Телефон она благоразумно отключила, а родителям оставила записку, что идет ночевать к подруге. Имя подруги она опять же не указала, поэтому сейчас сомневалась, стоит ли ей вообще возвращаться назад домой. Но потом решила, что об этом думать пока что рано.

– Посидим, подождем.

Вскоре к Милорадову прибыло подкрепление. Приехали двое уже знакомых Саше полицейских. Их милый упитанный участковый Никитин и его старший помощник, которым по совместительству являлся его родной племянник. Люди они были серьезные и основательные, так что Саша не сомневалась, они сумеют арестовать Спицына и сделают это в лучшем виде. Самой ей оставалось расслабиться и просто наблюдать за происходящим.

Девушка устроилась за старой яблоней, склонившейся своими ветвями до самой земли, но тем не менее густо усыпанной пока еще мелкими зелеными плодами.