Нет никого страшнее меня

Вспомнив об этом, девушка мучительно застонала и нырнула в одеяло с головой.

Аромат горячих вафель с шоколадом ворвался в комнату вместе с миссис Хортон.

– Это кто это тут? – она наугад потыкала в одеяло, угодив Адель точно в лоб. – Не пора ли нам вставать?

– Мам, – Адель показалась из убежища. – У тебя были проблемы с одноклассниками?

– Были, – Маша Хортон поставила поднос с завтраком на стол. – В старших классах у меня не было друзей. А в универе меня и вовсе переводили из группы в группу, и знаешь почему?

Ада нахмурилась и покачала головой: мама практически никогда не рассказывала ей о своей юности, проведенной в России.

– Я была слишком независимой. Не выполняла правила, – мама усмехнулась. – И вместе с этим хорошо училась – такая вот гремучая смесь. Меня ненавидели.

Адель вдруг стало очень обидно за маму. По сравнению с этим ее проблемы были пустяком.

– Так что у тебя стряслось? – мама заправила ее белую прядь за ухо, почему-то она обожала это делать.

– Мой сосед по парте… – начала Ада и тут же запнулась. – Как будто бы я нравлюсь ему, и в то же время… раздражаю.

– А он тебе нравится? – в свою очередь, спросила мама, и Ада стремительно начала краснеть.

– Ну да, он прикольный, – чтобы скрыть смущение, Адель потянулась за вафлями и чаем. – Такой галантный.

– Да, я вижу, – мама кивнула на розу, стоящую в вазе на подоконнике. – Приводи его домой. Мы с отцом быстро разберем, что это за фрукт.

Кажется, она не шутила.

– В другой жизни обязательно, – хмыкнула Адель и откусила маленький кусочек. – Боже мой, как же вкусно!

Она взглянула на маму и вмиг побледнела. Ноздри Маши Хортон гневно раздувались, а в глазах стояли слезы. Неужели воспоминания об универе привели ее в такое состояние?

– Мам?

– Я просто хочу, чтобы ты запомнила, Адель: у тебя только одна жизнь.

Она прочистила горло и встала с кровати.

– Пора будить отца.

Ровно в семь ноль пять, когда отец и мать устроились перед телевизором за просмотром утренних новостей, дождь пошел еще сильнее. Недолго думая, Ада пожертвовала-таки бруклинским стилем и надела желтые непромокаемые сапоги. А еще взяла гигантский черный зонт отца, который сегодня работал из дома.

– Желаю не вымокнуть, – прокричал Лиам из кресла, куда забрался с ноутбуком, приготовленной миссис Хортон вафлей и чашкой кофе.

– Бесполезно, – уже в дверях заметила Ада. – Постараюсь хотя бы не утонуть.

На остановке было пусто. Лишь одна фигура стояла чуть поодаль – из-за косой стены дождя ее Адель заметила не сразу.

«Бедняга, – подумала она. – Почему он стоит тут без зонта?»

Каково же было ее удивление, когда фигура оказалась ни кем иным, как Лексом Калибаном!

Он узнал ее сразу, наверное, даже издалека заметил. Но подходить не решался, должно быть, помнил про вчерашнюю записку.

– Я думала, ты ездишь на машине, – громко сказала Ада, пытаясь перекрыть шум дождя.

– А я думал, ты не разговариваешь со мной, – Лекс улыбнулся; он переминался с ноги на ногу, должно быть, уже успел вымокнуть до нитки и замерзнуть.

– Иди под зонт, – Ада поманила его к себе. Поколебавшись еще секунду, Лекс встал под «крышу», держась, однако, на расстоянии.

– Я подумал над твоим предложением, – сказал он.

– И? – Ада замерла.

– Я готов рассказать тебе все, – эти слова Лекс произнес шепотом, склонившись к ее уху. – Если ты пропустишь со мной первый урок.

– Что? – Адель усмехнулась. – И что мы будем делать?

– Мы будем гулять там, где нет дождя, – загадочно произнес Калибан, но Ада только фыркнула в ответ.

– Я почти не знаю тебя, и ты предлагаешь мне прогулять урок с тобой? – сказала Ада. «Там, где нет дождя» могло оказаться и в нескольких милях отсюда, а значит, вымокнуть все равно придется.

– Да, именно так, – с секунду подумав, ответил Лекс. – Соглашайся, Ада.

В этот момент на Пятую вывернул желтый автобус. За ним, как обычно, выстроилась очередь из машин, которые никак не могли обогнать школьный транспорт на этой узкой дороге. Ада вновь посмотрела на Лекса: нет, кажется, тот не шутил. На мгновение ей показалось, что его глаза стали другими: не голубыми, а как будто… да нет, бред, это просто свет фар отразился в них.

– Ну что? Идем? – вновь спросил Лекс. Он потянулся было к руке Адель, но в последний момент передумал.

«Он не хочет давить на меня… или помнит о предупреждении Рафаэля?» – промелькнуло у Ады. Так или иначе, последнее слово оставалось за ней.

Автобус притормозил, с шелестом открылись двери. Водитель, флегматичный мужчина чуть за сорок, поздоровался с привычной ленцой, однако новых пассажиров в дверях не оказалось. Ада и Лекс, которые еще минуту назад стояли на остановке, теперь исчезали в чаще леса.

«Во дела!» – пробормотал водитель, покосился на косую стену дождя и… уехал.

В лесу действительно не было дождя. Высокие, покрытые мхом деревья, закрывали собой почти все небо. Они совсем не походили на те, что Ада видела в Нью-Йорке или России. Стволы-великаны напоминали каких-то застывших сказочных существ: извивающихся, заросших зеленью, точно шерстью. Цвета и вовсе были сказочными: еще нигде и никогда Адель не видела такого кричаще-яркого мха.

– Такие леса называют «дождевыми», – сказал Лекс, заметив изумление Ады. – Круто, правда?

– Да, точно, – Адель провела ладонью по одному из стволов. Осторожно покосилась на Лекса: тот стоял и рассматривал лес с искренним восхищением. Влажные спутанные волосы падали на лоб, одежда была мокрой и грязной, но это, кажется, совсем его не волновало.

– Ты обещал рассказать мне все, – наконец сказала она.

– Спрашивай, – улыбнулся Калибан и ступил на едва заметную тропу под ногами, приглашая Аду идти рядом.

На секунду Адель задумалась: с чего же начать?

– Почему у вас с Рафаэлем конфликт?

– Мы принадлежим к разным… ммм… группировкам, – начал Лекс. – Он из дисциплинарного комитета, а я – олицетворяю анархию, если можно так сказать.

Он усмехнулся, и Адель в очередной раз отметила, какая же у него красивая улыбка.

– Но почему нельзя решать все конфликты мирно? Без бойни?

– Уже пробовали – не получается, – тяжело вздохнул Лекс. – Мы просто слишком разные, как небо и земля.

Пытаясь угнаться Лексом, Ада то и дело проваливалась в размокшую от влаги землю. Заметив, что девушка отнюдь не наслаждается прогулкой по пересеченной местности, Калибан протянул ей руку. Адель растерялась было, но все же схватилась за его широкую ладонь.

«Он просто помогает мне не провалиться в какую-нибудь нору», – сказала она себе, чувствуя, как сердце ускорило свой бег.

– Почему та рана зажила так быстро? – задала Адель второй вопрос.

– Такова моя генетика, – не задумываясь, ответил Лекс. – Все заживает, как на собаке.

– Постой, – Ада и сама остановилась. – Скажи, что ты не оборотень?

Несколько секунд Лекс глядел на нее в недоумении. А затем разразился заливистым смехом, от которого даже птицы поднялись с веток.

– Нет, я не оборотень, Ада. И не вампир, – отсмеявшись наконец сказал он. – Я понимаю, что все это очень романтично, но в реальности все обстоит несколько…

– Я совсем не о романтике! – вспыхнула Ада не дослушав. Их руки разжались, теперь они просто стояли друг напротив друга посреди глухого леса.

– Прости, я совсем не то имел в виду. Никакой романтики, ладно? – Лекс взглянул ей в глаза, и в них Адель снова уловила ту странную тоску, что и вчера, на физкультуре. – Кстати, мы почти пришли.

Он вновь протянул ей руку, но на этот раз Адель взяла ее без особого энтузиазма. «Никакой романтики», – теперь эту фразу просто так не выбросишь из головы.

– Будут еще вопросы?

– Последний, – Адель заметила, что коряги стали встречаться реже, да и грязевых ловушек, в которые она то и дело проваливалась, стало меньше. – Расскажи про шрамы у тебя на запястьях.