Страница 29 из 69
Встать она не могла — пришлось оставить. Пристрелить у Ринки никак не поднялась рука, да и не хотелось зря тратить патроны. Удивительно, но винтовка Вирена, которую она надела на спину, все еще била по хребту.
Нога болела, пульсировала. В какой-то миг ей захотелось отбросить саблю, а потом — лечь и затихнуть, сжимаясь от рыданий. Это было слишком. На это Ринка не подписывалась. Она ожидала долгие марши по пустоши, палящую жару, диких зверей, перекликающихся во мраке ночи, крутой подъем — пускай! Может быть, несколько старых дворцов, полуразвалившихся, таящих сокровища, которые Вахза мог выгодно продать какому-нибудь хвастливому аристократишке. Ринка умела обходить хитрые ловушки — магические и самые банальные волчьи ямы, в том и состояла работа, ради которой Вахза, краем уха слышавший россказни о наемниках, выбрал именно ее.
Она ждала все это, но не блядского дракона.
В ущелье было тихо. Отряд ушел; они начали отступать еще тогда, когда Вирен бешено рванулся наверх, туда, где засели Амонея и Рыжий, должные ранить ящера. Все бежали — она четко помнила, — когда на дракона не подействовали боевые заклинания, срикошетившие о чешую и заставившие горы содрогаться. Летели обломки камней, рушился карниз. Во вспышках выстрелов и заклятий Ринка видела тонкую фигурку, очертя голову рванувшуюся наверх. А потом…
— Вирен! — хрипло позвала Ринка, цепляясь за уступ и затаскивая себя выше. — Рыж!
На гору не было ровного подъема. В это мучительное мгновение она мечтала о лохматых крыльях гарпий, способных в один мощный рывок подкинуть ее наверх. Но Ринка ползла. Медленно, дрожа, пятная кровью багряные скалы и стискивая зубы. Ниже колена Ринка не чувствовала ногу; запаленный лечебный амулет на шее не угасал, но и не помогал очень сильно. Должно быть, разрядился.
Выше был завал. Тот самый, что обрушился на головы ее друзей — и тогда Ринка сорвала горло. В то мгновение она радовалась, что не остановилась, несмотря на охвативший ужас, продолжила нестись, петляя, сталкиваясь с отступавшими солдатами. В ушах у нее до сих пор отдавались яростный, захлебывающийся рев дракона, и блеск осветительного заклинания, и чьи-то крики, когда демоны побежали прочь, сбивая ее с ног — а Ринка рвалась туда, на помощь. Как и десятка других, сгинувшая на ее глазах. Их дракон просто сгреб лапой с карниза, и они с дикими воплями полетели вниз.
Ринка до сих не могла осознать, как же ей повезло остаться в живых. Смаргивала текущую откуда-то кровь, утиралась рукавом, насквозь пропитавшимся. Недавно Вирен рассказывал, что на Девятом еще хранили древнее искусство боевого демонского раскраса, который начали забывать уже к тому времени, как пал Люцифер. Вероятно, она была очень похожа на древнюю демоницу в маске из грязи и крови.
Эта мысль заставила ее нервно ухмыльнуться и приободрила.
Ринка опять звала их по именам, кривясь от боли в горле, но не слышала отклика — или это кровь там сильно шумела в ушах. Отчаявшейся Ринке почудилось, что она не заметила бы, даже если позади приземлится дракон и занесет над ней когтистую лапу… Поднимая голову, она различала глубокие борозды от удара когтями. Там, где скала разломилась, посыпалась лавиной. Она была близко. Еще немного — и карниз, небольшая площадка, нависший над ней слом…
Ринка пришла в себя на коленях. Сабля лежала рядом, она сняла винтовку и почувствовала облегчение, избавленная от тяготившего ее оружия. Упрямо помотала головой, полезла к завалу, растаскивая в разные стороны камни — те, что могла сдвинуть. Кончики пальцев жгло огнем. В какой-то момент показалось, что она их переломала, потому что каждое движение отзывалось судорогой, пронзавшей запястья. Аккуратно подпиленные ноготки давно превратились в ошметки…
Показалось, что под очередным камнем что-то блеснуло. Подавшись вперед, Ринка отпихнула его локтем, надавила из последних сил… Она думала, это солнце отразилось на чем-то, но под завалами билась магия — и теперь ее неожиданно окатило снопом ярчайших золотых искр… Они прыснули в лицо, не обжигая, но слепя. Ринка ахнула, а потом рассмеялась от вдруг накатившего счастья: рассмотрела под камнями Вирена, и принялась разгребать вдвое быстрее, забывая об усталости. Магия потрескивала, стонал щит, охранявший Вирена.
Она помнила золотистое колдовство Рыжего, не могла не улыбаться сухими, в кровь разгрызенными губами. И забыла об усталости, о напряженных мышцах, потому что наконец-то Ринка поняла, что копает не бессмысленно, потому что все, что ей было дорого — ее семья! — не сгинуло под жестокой тяжестью обвала.
Ринка старалась не помнить те мгновения, в которые ей казалось, что вся жизнь кончена.
***
Тартар, Красные горы (день восьмой)
Он появился, как мы и предсказывали, после полуночи. Его крылья заслоняли все, и мне казалось, что неба не осталось — один дракон. От рева заложило уши. Мы давно стояли на позициях, медленно оттягивались к востоку, к выходу из ущелья. Магия затрещала, а дракон вился, все снижаясь, и мне чудились его глаза. Огненные бездны, смотревшие на меня сверху, — я никогда не чувствовал ничего страшнее.
Мы стреляли, и я стрелял, конечно, хотя едва ли наши, с земли, выстрелы достали его брюхо. Оно казалось светлее в темноте ночи, не таким антрацитово-черным, как вытянутое ящериное туловище. Со скал палили тоже, попадали по бокам, но я со страхом и недоверием различал, как пули соскальзывают, высекая искры. Чешуя была крепкой.
Дракон же, снизившись, полетел ниже над нами, описывая круг, потом неожиданно кинулся вниз, наклоняя голову, цапнул… Он выхватил пастью кого-то из строя, смыкая челюсти и перемалывая. Слышался мучительный вопль: никакие щиты не спасут, когда тебя раскусывают. Я видел дергающиеся ноги в знакомых сапогах, но не мог понять, кто именно стал первой жертвой. Им мог быть любой из нас. Дракон же часто-часто замотал головой, мучая добычу и не давая нам попасть по его глазам… Кажется, на мгновение я прекратил стрелять, видя бессмысленность этих попыток, потому Инас тут же рявкнул на меня, страшно скалясь. Пальцы снова механически дернули спусковой крючок. Сухо щелкнуло — мне кинули магазин.
Взлетевший дракон явно смеялся над нами, изредка подцепляя кого-нибудь по бокам, где края щита не так надежно прикрывали отряды и не сыпали ему в морду искрами. Мне казалось, он медлит. Выжидает что-то…
Наконец-то маги, вставшие в круг, завершили заклинание. Стоя чуть на возвышении, я видел Ниирана, размахивавшего руками, точно дирижер: он направлял остальных, указывал. Тут-то во мне вспыхнула искорка радости: я представил, как они сейчас подобьют дракона, как он грузно рухнет, и мы, убив его — или искалечив, если не удастся — бросимся наутек…
От первого всполоха дракон увернулся. Я не верил глазам: казавшийся неповоротливым зверь, тот самый, что этим утром валялся у пещеры, был в небе маленькой ловкой рыбешкой, порхавшей среди бурного течения. Огненный взрыв раскрасил гору, и полетели обломки. До меня не достало, но я заметил, что правое крыло смешалось: там магам пришлось оборвать заклинание, срочно укреплять щит… Я зазевался, но тут Дэва толкнула меня в спину, вынуждая пригнуться. Дракон опять кружил, примериваясь…
Маги едва не обрушивали скалы. Я с сожалением считал, сколько вспышек промазало. Одна, казалось, задела, достала, но дракон упал на крыло, и она соскользнула по перепонке… Я знал боевых хорошо, чтобы понимать: каждый такой огненный сгусток дается им ценой больших сил, и скоро их станет не хватать.
Неожиданно голова дракона дернулась — что-то ударило его по морде, словно хлесткая пощечина. Никто не услышал выстрел в шуме схватки, но все прекрасно увидели магический след, золотой нитью тянувшийся за пулей. Трепеща, дракон заревел.
Неожиданно он развернулся, забыв о нас. Я смотрел на карниз, где стояли Амонея и Рыжий, и различал друга по сиянию следующего — или еще не угасшего предыдущего — колдовства. Как змея, подвластная дудочке заклинателя, дракон потек туда.
А там был Рыжий. Рыжий со своей чертовой меткой.