Несуществующий обыватель

Ничего себе! Да чтобы местного авторитета без шума завалить? Да-а, не зря их весь мир боится. Всемирная монополия, как-никак.

– Да, дела, – почесал я подбородок тыльной стороной ладони. – Ладно! Раз заказчик новый, то можно один раз согласиться!

Если бы меня спросили: «Почему тебе постоянно предлагают влезть во всякие авантюры?», я бы ответил: ну, Гном мне как брат. Да и он также считает меня за брата. Постоянно в наши сложные дни ищем способ выбраться из жопы. Ему бы образования и везения немного, и попал бы в нормальное общество. Но что есть, то есть. Крутимся, как можем.

Что-то я ушёл от темы. Телосложением я был весь в урода: такой же шкаф под два метра. А когда у тебя в друзьях шкаф, который занимался боксом да в качалку ходил, становится немного легче. Лицом я бы не сказал, что красавчик, но и не урод. Карие глаза и темного цвета волосы взял от своей матушки.

Эх, с таким телосложением мне бы в актеры! В боевики да против фашистов сражаться! Пока ещё в школу ходил, посещал кружок актёрского ремесла. Марья Ивановна утверждала, что у меня светлое будущее. Ну-ну, я бы сказал – темнее некуда. Но всё это уже в прошлом. Сейчас же я обычный тридцатилетний работяга со слишком габаритным телом.

Звонок на обед прозвенел как раз вовремя. Нужно обдумать слова Гнома. Да и на душе как-то паршиво. А это – знак!

***

Вечером, после работы, все заинтересованные собрались возле склада на пристани. Вокруг ни души. Район пустоват, видно только заброшенные и недостроенные здания. Ох, чую я, что-то неладное. А внутреннее чувство меня ещё никогда не обманывало. Кстати, называю его просто “Чуйка”. Никак не могу вспомнить, из какого это фильма?

– Не нравится мне тут, – резюмировал я Гному. – Может, свалим? Пока не поздно?

– Да всё будет нормально! – улыбнулся мой товарищ. Вот дурная, но всё же добрая душа.

– У нас тут человек уже несколько дней следит за складом, – сзади к нашей компании подошел один из “работников” данной акции. – Никто не приезжает и не уезжает с территории, – проговаривал он монотонным голосом. Такое чувство, что не в первой. – Машина ждёт нас на складе, – робот, ей богу! И какой идиот будет носить очки ночью? – На ходу. Так что, братцы, не волнуйтесь, – натянул он кривую улыбку. – Всё пройдет как по маслу.

Закончив свою странную речь, парень на месте развернулся и отправился к остальным верзилам. Я так и не мог понять, что с ним такое. Как робот, ей богу!

– Заходим! – крикнул второй тип в очках. Эх, уже не откажешься. Придется работать. Да и деньги нужны.

***

Пробрались на склад мы с лёгкостью. А чуйка постоянно напоминает, что соглашаться на данную авантюру было плохой идеей. Но не могу я оставить своего единственного друга. Если будет дело дрянь, то выберемся, как всегда, вместе. С нами было ещё шесть мужиков. Двое в темных очках. Все на вид матёрые преступники. Одеты были в военную форму без нашивок. В общем, со стороны компания у нас собралась уголовная. Один из них и был куратором. Ладно, плевать, какие у них там замашки. Хотят носить очки в тёмном помещении, пусть носят. Мне то что?! Надо быстрее закончить с делом и гулять смело.

Склад был обычным: двухъярусные стеллажи, забитые под завязку деревянными ящиками. Всё в пыли. И темно, как в кое – чей заднице.

Пока работал, заметил опознавательный знак. Он находился на двери, которую мы выломали, и на ящиках, что сейчас носим. На вид обычная колба, а внутри змея. Хм, а не старый ли это знак компании, в которой я работаю? Может, совпадение? Сейчас же знак выглядит почти также, только змея обвивает колбу, а не находится в ней.

Присмотревшись, наконец, увидел грузовик, к которому весь товар и таскали. Пыль осела повсюду. Надеюсь, это корыто заведется.

После трех часов работы мы практически закончили зачищать склад и погружать всё добро в грузовик. То, что он не заглох после долгого времяпровождения в застое – про это я вообще молчу. Ох, настроение моё ни к черту…

– Гном, что-то мне тут не нравится. Чуйка прям вопит от ужаса! – и трезвонит она довольно долго, что дает по мозгам.

– Олег, да забей ты! Ну что может произойти? Метеорит упадёт?! Нормально всё будет, – метеорит не упадет, но что-то обязательно будет. Я не суеверный, каким могли меня посчитать. Просто есть у меня особенность чуять опасность издалека. Чем ближе задница подбирается, тем сильнее наседает мигрень. Ходил к доктору. Отклонений не заметили. Ну а как заметить, если оборудованию пятьдесят лет и работает оно через раз?

– Ладно, уговорил, – но сомнения мои до сих пор остались. Стоило ли нам приходить сюда? Надо было отговорить Гнома браться за это дело? Эх, все мы умны задним умом…

– Харе болтать! Не на базаре! Берите последний ящик и валим отсюда! – идиот в очках, который куратор, всё это время ничего не делал. Раздавал "команды", куда и какие ящики грузить. Мутный тип. Да и эти тоже, всё время молчат. А косые взгляды на нас я давно заметил. Даже оборачиваться не надо, чтобы почуять несколько сверлящих тебя глаз. Если захотят нас отмудохать, то я им так просто не дамся! И не с таким количеством дрался. Иногда даже умудрялся нос или ногу кому-то сломать.

– Ладно, понесли, – сказал мне Гном и взялся за ящик.

Долго не думая, я тоже взялся за края ящика и приподнял его со стеллажа. Дно начало проседать от влаги, и ящик развалился перед нашими ногами. Пока пыль оседала, Авкадий прикрыл рот рукой, побледнев, отошёл на два шага назад, где его и вырвало. Я же непонимающе нагнулся немного ниже, с опаской, но любопытство взяло верх. Когда пыль осела, я почувствовал, что мои ноги становятся ватными, а телом овладевает ужас от увиденного. Схватившись за стеллаж, чтобы ни сесть на том же самом месте, я переваривал картинку, что только увидел.

В коробке оказался ребёнок с подключёнными к нему какими-то трубками и колбами с надписью AEftPAB. С старым логотипом компании, производившей водку, которую мы все так яро любим. Компания, на которую я работаю. И эти трубки слишком мне знакомы… Неужели мы собирали оборудование для этого!?

Ребёнок казался не мёртвым и не живым одновременно. Видно, как грудная клетка то поднимается, то опускается. Но кожа на маленьком тельце выглядела настолько больной, что зомби в фильмах посочувствовали бы ему. Все тело покрывали загнившие раны, нижней челюсти нет, как и ног, а руки атрофировались и висели как переваренные макароны. Трубки были воткнуты в живот и в голову, где когда-то были глаза. Вся эта конструкция объединялась в колбу с прозрачной жидкостью.

Я также отошёл на два шага назад, не веря в то, что увидел своими глазами.

– Неужели… – но не успел я закончить мысль, как меня отвлёк звук. Глухой и повторяющийся. Подняв глаза и посмотрев туда, где только что стоял Гном, увидел верзил с битами. Его избивали те уроды, с которыми мы загружали ящики. Очкарик, который к нам подходил перед делом, снимал всё на камеру. Но где же второй очкарик? Куратор? Так, не время прохлаждаться!

– Авкадий! – взял я себя в руки. – Ах вы, долбанные идиоты!!! Да я вас на эти биты засажу, что конец из другого отверстия вый… – но не успел закончить речь.

"БАМ" – послышался громкий звук.

В ушах гудело. Правый глаз залило красной пеленой. Кровью. Моей кровью! А дальше я увидел приближающуюся стену… А, нет, это пол. Я упал. Глаза застилала тьма. Хотел что-то сказать, но тело не слушалось. Ничего не было слышно и видно. Стало жутко холодно. Очень захотелось спать…

***

Я уснул? Я мёртв? Не понимаю…

Никогда не верил в бога или в загробную жизнь. Но сейчас не чувствовал своего тела. Ничего не видел. Я уже понял, что мёртв. Мне прострелили башку, а Гнома забили битами, как какую-то шавку. Паники никакой нет, что странно. Прости, Гном, всё-таки нужно было отговорить тебя от этого дела.

Эх, может, с мамой увижусь. Спрошу, зачем она это сделала. Хотя нет! Просто спрошу, как у неё дела. Как себя чувствует. Не буду напоминать ей о тех страшных вещах, что происходили дома.