Страница 3 из 4
– Ох, Мерс! Ты никогда меня не понимала в этом вопросе. Тебе вон и одной кошки уже много! Социальная няня, да будет благословен Ареопаг, все равно не даст такого количества любви, которое подарят родители…
– Технически, вы не родители, а финансовые спонсоры и база генетического материала…
– По формуляру – да. Но когда держишь на руках человеческого младенца, такого беззащитного, маленького, слышишь его голос, чувствуешь его нежную кожу, его запах и понимаешь, что в нем – часть тебя, которая увидит будущее, когда тебя уже не будет – это невероятное чудо! Даже если не я сама его выносила и родила. Всё равно.
– Прекращай смотреть старые сентиментальные сериалы, проверь окситоцин и срочно к психологу – звучишь, как староверка ненормальная!
Герти снова пожала губы. На этот раз со вполне скорбным выражением лица.
– Я и не рассчитывала, что ты меня поймешь, но надеялась, что хоть порадуешься!
– Чему тут радоваться? Тому, что у тебя и твоего суперуспешного генетического матча крыша поехала? Слышать, что вы на 21 год подписываетесь на ежемесячные обязательные выплаты по программе родительского спонсорства? Ты слышала, какой там процент от твоих доходов?! Да это кабала на треть жизни! Ради чего? Он у тебя кто, Судья Ареопага? Как вы собираетесь зарабатывать на родительство?
Лицо Герти снова стало загадочным, а взгляд – ликующим, подруга понизила голос до шепота, как будто ее могли подслушать в пустой комнате или по защищённому каналу:
– Секретарь! Личный секретарь одного из Судей…
– О! – только и смогла ответить поражённая Мерс и снова добавила нецензурное слово, иллюстрирующее крайнее изумление.
– Вот именно! Уи-и-и-и, уи-и-и, – Герти больше не старалась сдерживать эмоции. – Теперь ты представляешь, КАК мне повезло?!!
– Представляю, – процедила Мерс и изобразила улыбку, настолько неестественно-кривую, как будто у девушки свело половину лица. – С должности секретаря Судьи Ареопага и надо было начинать.
– Ох-хо-хо, был бы не тот эффект! Ой, у меня второй видеовызов пищит! Ну всё, дорогая, целую, отключаюсь!!
– Угу.
Экран погас. Мерс ощутила, как в горле образовался предательский ком, ей ужасно хотелось плакать, вопреки эндорфино-серотониновой терапии. В наступившей тишине было слышно, как Буба спрыгнула откуда-то на пол. Перебежав мягкими лапами с другого конца комнаты, она запрыгнула прямо на грудь Мерс. Потопталась, перебирая подушечками с подстриженными когтями, легла и заурчала.
«Как будто ты всё понимаешь», – Мерс положила руку на чёрную спинку и, полностью вытянувшись на кровати, закрыла глаза и стала задумчиво гладить короткую шерсть.
День сегодня выдался особенно жаркий. Едва солнце поднялось над горизонтом на женскую ладонь, как улицы города начало накрывать зноем. Воздух становился сухим и прозрачным, маревом колыхаясь над домами и заставляя людей и животных срочно искать укрытие. Солнце начала лета нещадно выжигало землю Египта, словно стремясь уничтожить любую жизнь к моменту летнего солнцестояния. И начать сначала, с пустого папируса.
Несмотря на жару муж Мерит уходил на работу: он не был рабом, но даже статус свободного человека не спасал от нищеты и тяжелого труда, а из-за смешанной крови выйти замуж за кого-то из более высокого сословия Мерит не имела права. Но Старшая Жрица и так сделала максимум, что было в ее силах, выдав тринадцатилетнюю Мерит за двадцатилетнего свободного гражданина Египта, который не взял других жён, почти не бил Мерит и мог прокормить четырёх общих детей. Да, Мерит не любила мужа так, как великолепная Изида – Озириса, но то боги, а то люди. Наблюдая, как погибали ее сверстницы – от тяжелой работы, от насилия мужей, от козней других жён, от трудных родов – Мерит снова и снова благодарила Богов, что подарили ей работу в храме, здоровых детей и доброго мужа. Мерит делала, что должна, что было положено, не испытывая от брака каких-то эмоций. Ведь божественная любовь не в человеческой доле. Божественная любовь дана только Богам.
Мерит отвела детей в Храм. Кошачьи воплощения богини Бастет – прекрасные матери, а все котята принадлежат кошачьему прайду. Потому и воспитание человеческих детей, которые рождались жрицами при храме, считалось одним из аспектов служения Богине: на территории храма было организовано место, где жрицы присматривали за малышами, своими и чужими, сменяя друг друга и чередуя эти обязанности с другой работой.
Сегодня у Мерит не было дежурства в детской зоне, а чёрная пушистая новоиспечённая мать вполне справлялась с новорожденными котятами сама: Мерит только покормила ее и убралась в родильном святилище.
Вошедшее в зенит солнце окончательно накрыло землю Египта удушливым колпаком невыносимой жары и суши. Хорошо, что жрицы заранее запаслись питьевой водой и до вечера ее хватит, иначе та, кто будет вынуждена идти к колодцу и нести от него по такой жаре огромные наполненные кувшины, величиной с ребёнка и весом с мула, может поплатиться за это жизнью. Мерит помнила, как однажды это случилось с юной неопытной жрицей, вынужденной идти за водой летом после полудня: следующий день девушка лежала в лихорадке, а потом ее не стало. Летнее солнце Египта не щадило неосторожных.
В такое время дня жара не позволяла заняться даже садом, и Мерит спасалась в библиотеке, под предлогом наведения порядка, а на самом деле – читая. Огромные тяжелые стены Храма с узкими проходами и почти полным отсутствием окон хорошо хранили прохладу. Главное – смотреть под ноги, чтобы случайно не потревожить детей Сэта: в жару змеи частенько заползали в Храм охладиться.
Мерит зажгла факел и пошла в сторону хранилища свитков. Внутри Храма днём было так же темно, как и ночью, в отличие от светлых, воздушных, продуваемых всеми ветрами храмов Эллады, о которых читала Мерит, и которые греки, о, ужас, строили ещё и на возвышенностях. Что бы с ними стало во время песчаной бури или нашествия саранчи? Любая библиотека бы погибла!
Из узкого прохода, ведущего в хранилище свитков, которое Мерит про себя называла по-гречески «библиотекой», струился неверный мерцающий свет. Кто-то сейчас был там и зажег факелы. Странно. Обычно все жрицы в это время обедают или отдыхают, даже старшие. Неужели что-то случилось?
Мерит занервничала и ускорила шаг. Но стоило ей войти в хранилище и узнать фигуру, нетерпеливо перебирающую свитки, как Мерит словно парализовало, будто от укуса ядовитой змеи. Верховный жрец Бога Ра! Мерит настолько не ожидала увидеть его здесь, что могла теперь только стоять, где стоит, и смотреть на широкую спину в белом ритуальном облачении.
Жрец обернулся:
– Слава мудрейшей Изиде, что привела ко мне хоть кого-то из жриц! Мне нужны свитки гимнов Ра. Ты знаешь, где они здесь?
Властный глубокий голос человека, привыкшего командовать, многократно отразился от стен хранилища и вывел Мерит из оцепенения. Она упала на колени и, вытянув руки в глубоком поклоне, легла лицом в пол.
– Встань же! Сейчас не время для почестей! Я нахожусь здесь уже четверть горения факела, но до сих пор ничего не нашёл.
Мерит послушно встала и, низко опустив голову, стараясь не смотреть в сторону жреца, прошла мимо рядов свитков, аккуратно уложенных в ящики, которые, в свою очередь, были помещены в специальные углубления в стене. Она завернула ещё за одну стену и скрылась внутри. Затем через несколько мгновений появилась, неся перед собой массивный ларец. Подошла к жрецу и снова почти легла у его ног, пододвинув ларец к ступням в открытых греческих сандалиях, заставивших Мерит крайне удивиться (в Египте такие не носили).
– Если Верховный жрец позволит мне сказать, – дрогнувшим голосом почти прошептала она, – здесь собраны все гимны Ра на табличках.
– Так вот почему я не мог их найти среди свитков! Встань! Помоги мне.
Жрец поднял ларец с пола и поставил его на массивный каменный стол, украшенный вырезанными в камне изображениями Луны, Бастет, Солнца, Ра и фараонов. Мерит сама частенько раскладывала на этом столе свитки, когда сидела и читала в хранилище по два прогорания факела в ночные ритуальные бдения. Девушка поднялась с пола и почтительно встала за спиной жреца, чуть поодаль, низко опустив голову и смотря в пол.