Voluntate Dei

— Он часто так делает, — словно бы наябедничал Ян.

— Его можно снимать в любое время суток! — продолжила Ишим, оживленно дергая кисточкой хвоста. — Официальная страничка пса на службе у Инквизиции! Люди будут приходить и восхищаться, да и вам же лучше: все любят животных, а заодно и инквизиторов!

— Ну, не знаю, Корак со своей страничкой отлично с этим справляется, — протянул Влад.

Ишим и Ян сердито глянули на него, пытаясь пристыдить. Попытка была бесплодная.

— Я думаю, это неплохая идея, — сказал Ян, поразмыслив, — но я не уверен, что это кому-то понравится. Посмотри: там сплошные пушистые котята и щенки. Джек, при всей моей любви к нему, выглядит довольно… внушительно. Особенно когда зевает. Вблизи от моего лица, — Ян поежился, но смотрел на пса нежно и спокойно.

— Если ты хочешь этим заниматься, мы не можем тебя остановить, — разумно решил Влад, торжественно вручая довольной, лучащейся Ишимке инквизиторский мобильник.

Он не верил, что это приведет к чему-то… заметному. Решил, что Ишим забудет про несчастный инстаграм и назавтра вернется к вышивке или вязанию — привычному, устоявшемуся занятию…

Джек приоткрыл красный глаз, покосился на Ишим, но позволил ей выбрать красивый ракурс.

— Возможно, нам стоит посоветоваться с Ирмой насчет этого, — робко предположил Ян, наблюдавший за демоницей с подозрением. — Все-таки… Инквизиторский пес…

— Нам действительно стоит обсудить твою историю браузера, — хмыкнул Влад. — Позволь ей развлекаться. Ничего страшного не будет…

Ян смирился.

Они оба серьезно недооценивали обаяние Джека. И быстрый рост аудитории в инстаграме.

========== огнев и ошибки прошлого ==========

Комментарий к огнев и ошибки прошлого

пост Alia tempora, много вспоминают про события Инквы (написано после редактуры оной)

Всеволод Огнев поднялся на пятый этаж пешком, оглядел облезающую краску на стенах, по привычке обернулся через плечо, убедившись, что никто за ним не следит. Он смотрел на тяжелую, надежную дверь, какие ставили умные обитатели Преисподней — такую, что ее было бы трудно сломать даже боевым заклинанием. Магический звонок темнел справа, и Огнев несколько неловко, еще сомневаясь, придавил его. Ожидал ответа, отступил на пару шагов.

Он успел освоиться в Аду. Смерть не казалась такой страшной, как его учили, как он себе воображал: после Афгана, после трудной и неблагодарной службы в Инквизиции, сталкивающейся с самыми кровавыми преступлениями. Она казалась ему болезненной и мучительной, неприятной, отзывающейся странным сосущим чувством в груди. Однако его гибель была обычной, если не сказать заурядной: износ человеческого тела, из неясного принципа не подкрепленного магией. Не выдержало сердце, как когда-то — у его отца. Огнев не слишком-то удивился, что провалился в тревожный сон душной петербургской летней ночью, а очнулся на запруженной демонами улице.

Его отловили, привели на регистрацию, которую должны были проходить все духи. Возня с документами утомляла, а Огнев чувствовал себя оглушенным, потерянным. И в то же время — избавленным от тяжести старого тела, свободным…

В конце концов он решил подыскать себе работу, потому что не терпел безделья. И за этим задумал обратиться к единственным, кого знал в сложной правоохранительной системе Ада — к Яношу Кираю, бывшему подчиненному, и его мертвому напарнику, Владу Войцеку. Огнев не собирался упрашивать о месте в Черной Гвардии, хотя мог бы надавить на былые заслуги; но он недолюбливал гвардейцев за их неуемную тягу к разрушению. Нет, Огнев слышал, что появилось несколько мест в городской страже, и подумал, что Янош мог бы с этим пособить.

По ту сторону внушительной двери молчали. Огнев вздохнул и коснулся звонка еще раз, после чего попробовал постучать, здраво рассудив, что амулет мог банально разрядиться. Глухое разочарование ворочалось на сердце: служа Инквизиции, Огнев сам редко оказывался дома, так что не застать гвардейцев проще простого… Он зря пришел.

Дверь неожиданно распахнулась, едва не снеся его. На пороге стоял мальчишка, демоненок; Огнев с трудом определял возраст жителей Преисподней, однако этот был совсем юным — читалось по озорному взгляду, по тому, как он двигался. Тощий, с острыми рожками, черной косицей, умными зелеными глазами. Мальчишка явно ожидал увидеть кого-то другого, настороженно взглянул на незнакомого человека. Вытянулся, заглядывая ему за спину.

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся демоненок. — Вам кого?

— Яноша Кирая — он же здесь живет?.. — протянул Огнев, уже начиная подозревать, что некто посмеялся над ним и дал неверный адрес. Он вспомнил, что девица в регистратуре некоторое время сомневалась и мялась, прежде чем отправила его в окраинный квартал. За спиной мальчишки он видел плохо освещенную прихожую — и все.

Демоненок нахмурился, рассматривая его, будто сомневаясь. Потом пожал плечами и кивнул сам себе:

— Понял! Вы к Яну. Он сейчас… немного иначе зовется. Но это ничего! Проходите, они с Владом скоро вернутся со смены, — радушно пригласил он, отстраняясь и пропуская в квартиру. С любопытством покосился, когда Огнев продвинулся мимо и стал снимать ботинки, взглядом нашаривая домашние тапки. — А как вас зовут? — уточнил демоненок.

Он представился. Удивительно, но ребенок просиял, увлеченно кивая, и даже пожал ему руку.

— Знаю! Вы бывший начальник Яна, он много рассказывал! Я Вирен, — спохватившись, объявил демоненок.

— Ты здесь живешь? — спросил Огнев, еще не до конца разобравшийся, туда ли попал. Он озирался, по-инквизиторски ощупывая все, что его окружало. Вешалку с кожаными куртками, зеркало с налепленными на него стикерами-заметками, несколько книг на тумбочке…

— Да нет, у меня комната в гвардейском замке, это меня отец попросил разобраться кое с чем, — отмахнулся Вирен. — Вы проходите. Чай будете? Давайте звякну им по амулету, чтобы не задерживались!

Огнев уставился ему в спину — демоненок прошел дальше, в гостиную. Сказанное осознавалось медленно, но он уже привычно перебирал в уме возможные варианты. У мертвых не может быть детей — значит, это сын Яноша, теперь называющего себя Яном. Огнев покачал головой, но не чувствовал сильное изумление: жизнь шла дальше. Кто-то умирал, кто-то заводил детей. Естественный круговорот — вот что это было.

Любезный Вирен приготовил для него чай. Возможно, он сам собирался перекусить, и чайник уже вскипел. Огнев проследовал за ним, рассматривая жилище. Каждый его угол был завален книгами. Везде валялись какие-то бумажки. Здесь обитали те, кто привык много думать, размышлять. Вирен тоже казался чем-то озадаченным. Предложил подождать на кухне, но Огнев прошел за ним в гостиную. Здесь все тоже было обжито, как-то уютно: завалено хламом, но в то же время чувствовалось, что каждая вещь на своем месте. Хотя никакого женского присутствия он по-прежнему не заметил, а спрашивать Вирена о матери казалось нетактичным — это вовсе не его дело! Огнев сел в углу и стал наблюдать.

— Ты… над делом работаешь? — спросил он, заметив, что Вирен раскладывает фотокарточки, пристально всматриваясь во что-то. Это напоминало инквизиторскую возню, которую Огнев годами наблюдал в офисе.

— Серия ограблений, — сосредоточенно хмурясь, пояснил Вирен. — Уличные кражи, ничего серьезного, но это какая-то сеть. Если не остановить их сейчас, может перерасти в нечто большее.

Он говорил так по-взрослому, что Огнев сразу узнал в нем Яна.

— Ты служишь в Гвардии? Из-за отца?

— Я хотел быть полезным, — отмахнулся Вирен. Это чувство было знакомо Огневу: оно же не позволило ему сидеть на месте и погнало устраиваться в городскую стражу. Вирен важно продолжил: — Это один из способов… Ну, и да, я видел, как Ян старается, и это меня вдохновляло. И Влад тоже. И все в нашей Роте… Мне кажется, они и правда меняют мир к лучшему… В Аду стало гораздо спокойнее! — гордо заявил он.

Огнев отпил чай, почти не чувствуя вкуса. Ему стало тоскливо, что его собственная дочь не понимала его усердной службы и обижалась, когда он больше заботился о благе неизвестных людей, а не переживал о ее школьных делах… Вирен вовсе не походил на Есеню; он с увлечением копался в каких-то материалах дела, и Огневу даже захотелось к нему присоединиться, но он решил, что не станет обижать самостоятельного демоненка.