Сорочьи перья

— А я… Марыська, Марья, — сказала она, вдруг застыдившись своего девчоночьего прозвища.

— Как моя королевна, — заметил он и, видя любопытство Марыськи, добавил: — Марья Моревна, королевна Лихолесья, жена Кощеева.

Она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от ужаса, потому что тотчас же представила что-то страшное, кошмарное, о чем всегда предупреждали в деревне — и то, что они с ней носили одно имя, вдруг напугало Марыську больше всего. Она поглядела на Ворона, трепеща, готовая, что он сейчас порывисто вскочит, уволочет ее в Лихолесье навсегда… Но он с любопытством потянулся к корзинке с гостинцами. Склонял голову совсем по-птичьи, чуть набок.

— Ты… и вправду птица, — несмело сказала Марыська, наблюдая за ним.

— А ты человек, — смешливо заметил он. — Мои крылья нужны Лихолесью, потому что птица всюду пролетит, за всеми подсмотрит. Я — их глаза и уши в Китеж-граде и его окрестностях, но… — Ворон кивнул на сломанную руку, — в этот раз досталось мне от белых чародеев, почуяли.

Марыська испуганно замерла, будто боясь услышать в уютной тишине леса шаги княжеских воинов — они пугали ее столько же, сколько страшные упыри с той стороны.

— Я сумел оторваться, — успокоил ее Ворон. — Но крыло сломано, на ту сторону я не перелечу. Мост неблизко, рисковать я не желаю, — пояснил он. — Госпожа, не могла бы ты помочь мне с рукой?

Она испуганно отпрянула; Марыське вдруг ясно стало, отчего Ворон с ней так добр и почтителен — не только за еду, что она принесла.

— Я не ведьма! — испуганно воскликнула она, отпрянув.

— Ты излечила открытую рану, — напомнил Ворон, разумно кивнув. — Я чувствую, что знаю тебя… Твою кровь. С этой стороны границы всегда должна быть ведьма, чтобы хранить и оберегать.

— Бабушка… — протянула Марыська. — Я не знаю больше наговоров, только тот, которым затворила кровь. Прости. Я не думала, что это поможет.

И Ворон остался. С благодарностью принял от нее рубаху, пригляделся к узорам. Он обращался с Марыськой так, что она и сама себя почувствовала королевной, а потому от всей души старалась сделать ему приятное, стала меньше есть, но продолжила таскать куски. Многие видели Марыську спешащей в сторону Смородины-реки, и мать тревожилась.

— Ты в детстве бродила там, вечно убегала, — раздраженно бросила она. — Все смотрела на воду.

Ворон рассказывал о Лихолесье, и Марыське чудилось, что там живут такие же обычные, даже отчасти скучные существа. Только вместе хмурых дядек там лохматые волкодлаки, а вместо смешливых девушек — ведьмы, проводящие странные ритуалы. Он вспоминал о ворожбе, битвах, о лесных охотах с Марьей Моревной, о том, как нечисть веселилась в лесу в праздничные дни — как взмывали ввысь пары над кострами, как пели, выли и смеялись.

— Нет, ты не с нашей стороны, — успокоил Ворон, когда она отважилась спросить его, что ей делать. — Ты — граница, моя госпожа. Твое место здесь.

И это странно успокоило Марыську.

Когда пришла пора уходить, он с наслаждением потянулся, двинул выздоровевшей рукой. Кости срослись куда быстрее, чем обычно, и Марыська не знала, от ее неумелого заговора это случилось или потому что Ворон был волшебной птицей. Но она с теплой улыбкой наблюдала за ним, сразу повеселевшим, почуявшим свободу, только сердце у нее сдавило неясной тоской.

Он вручил ей красивое черное перо, переливающееся, как будто драгоценное.

— Если будет нужна помощь, позови меня — прилечу в любой час, — сказал Ворон, поклялся. — Я обязан тебе жизнью.

Она не знала, как стоит прощаться. Поэтому просто кивнула, дрожа. Ворон ударился о землю, взвился птицей в небо, огласив лесок торжествующим карканьем — пронзительным и громким. Марыська все стояла, прижимая перо к груди.

Та сторона больше не казалась ей такой страшной и завораживающей. У нее было много дел на своей.

========== 3. карелия ==========

Комментарий к 3. карелия

эта тема меня морально убила, и я почти решила ее пропустить, но потом какой-то черт меня дернул

modern au, Вольга, Кощей и Марья

“Кощей” тут прозвище, на самом деле он какой-нибудь Иван Кощеев, но мне не хотелось путаницы, поэтому Вольга называет его именно так.

пользуясь случаем, заявляю, что Вольга в modern au выглядит так, и меня никто не переубедит: https://tinyurl.com/hzurxs6b

— Вольга, клянусь, я тебя пристрелю! — свирепо пообещал Кощей, кажется, третий раз за сегодня.

Вольга широко ухмыльнулся, радостно кивая:

— Не слишком умная идея. Как вы будете потом выбираться из леса? Это уже не говоря о том, что тебе нигде не найти такого же талантливого начальника охраны…

Выдохнув сквозь зубы, Кощей смиренно замолчал. Эти вспышки ярости были не более чем попыткой заставить Вольгу почувствовать вину за то, что он притащил их в глушь и походом прогнал сложной тропой, что совершенно непривычно было для жителей города из стекла и бетона. Если бы Кощей хотел, он бы давно приказал разворачиваться, однако он предпочел ворчать на Вольгу и изображать страдания.

Проблема была в том, что и Кощей, и Марья совсем не умели отдыхать, вечно занятые то бизнесом, когда они пытались загнать кому-то древние артефакты втридорога (и не всегда они могли сказать, не обычное ли это полено из ближайшего парка), то отстрелом соперников и врагов. Но отдых нужен был всем, это ясно. Вольга сам был не из тех, кто провел бы отпуск, бесполезно валяясь на пляже и обгорая, поэтому решение с походом показалось ему блестящим. «Если президент может свалить ненадолго в лес, почему нам нельзя?» — радостно спросил он у одинаково нахмурившихся Кощея и Марьи, когда принес им рекламный буклет про красоты Карелии.

Вольга и сам не знал, почему его понесло именно сюда. Возможно, душу тянуло на север, откуда он был родом. А еще природа здесь была такой, что дух захватывало: старые леса, копьями вздымающиеся к чистому стеклянному небу, глубокие озера, на горизонте — скалы, угрожающими клыками ощерившиеся.

Сегодня они шли к озеру, которое местные называли Пастью Змея — это Вольга узнал, когда они завернули в небольшую деревеньку, чтобы убедиться, что не сбились. Никакие новомодные навигаторы тут не работали. Народ показался ему приветливым, несмотря на то, что Марья держала поближе пистолет, а Кощей гордо вздергивал голову. Разом опознав в Вольге вожака, один встрепанный седой дед понятно объяснил, как пройти к озеру.

— Нечасто у нас тут туристы бывают, — проскрипел он. — Откуда будете-то?

— Из Москвы, — улыбнулся Вольга. — Показываю вот, как в лесу хорошо.

Кощей в очередной раз тихо пригрозил ему расправой.

А вот Марья встречала трудности похода так же, как и все вызовы — готова была сражаться до конца. Хотя готовить она не слишком-то любила, ей понравилось возиться с костром, подкидывать дрова, чтобы тот не прогорел, и кашеварить — гречка да тушенка, ничего сложного. Палатку она ставить умела, сказала, что с детства с отцом ездили на природу, и угрюмо покачала головой. Вольга не стал ее донимать, а только показал, как ловчее вбивать колышки.

Широкую реку они переходили по неудобной узкой гряде из мокрых камней. Поток взвивался, брызгал на ноги, и Вольга подсказывал идти неторопливо, чтобы не поскользнуться. Марья иногда останавливалась, с детским восторгом вглядываясь в пенящуюся воду.

Кощей держался неплохо; когда он начинал прихрамывать — сказывались старые раны, — Вольга чутко объявлял привал. Угробить начальника и друга в его планы не входило. На переправе пришлось придержать чуть не споткнувшегося Кощея — Марья оказалась быстрее, схватила его, позволяя опереться и выровняться. Тот только тихо рассмеялся — от адреналина и секундного ужаса.

— Только парням не вздумайте рассказывать, как я тут ковылял, — проворчал он, когда река осталась позади.

Вольга невольно подумал, что «парни», увидев, как шеф злобно тащится через лес, припадая на калечную ногу, предпочли бы самолично утопиться в порывистой горной реке, потому что это было куда лучше, чем гнев Кощея.