В янтаре

Иногда Силко задается вопросом, зачем он это делает, но потом видит радостную улыбку Джинкс, когда Витари, одна толковая девчонка, что штопает его людей, когда тем не везет, говорит, что кот полностью здоров — нужно только его откормить, чтобы он перестал напоминать крысу, выуженную из самого ядовитого канала. Последняя ремарка принадлежит уже Силко, который вдруг вспоминает, что у него есть обязанности, и быстро уходит.

Кот заполняет все пространство. Заглядывая в комнату Джинкс, где царит привычный полумрак, Силко теперь первым делом слышит утробное ворчание чудовищного кота, а потом уже видит мелькнувшую тень. Возможно, зайди кто чужой, уже получил бы когтями в лицо, но Силко нехотя пропускают. «Сторожевой кот», — с короткой усмешкой думает Силко, заглядывая, чтобы позвать Джинкс на ужин — если не оторвать ее от работы с бомбами и красками, она напрочь забудет про еду и сон.

Следующий раз Силко видит кота размалеванным всеми цветами радуги. Джинкс гордо улыбается, когда это порождение преисподней прохаживается по гостиной, сверкая боками с нарисованными звездочками.

— Полагаю, то, что кот лысый, стало решающим фактором, чтобы его взять, — бормочет себе под нос Силко. — Будешь отмывать сама!

На следующий день он приносит домой несколько кошачьих игрушек — чтобы кот не раскидывал детали Джинкс, катая их по полу во всем доме. Тот подозрительно обнюхивает какую-то поделку из перьев, а потом нападает на нее с утробным мявом. Следующей его жертвой становится ботинок Силко, от которого воющую тварь насилу отцепляют.

— Я назвала его Кусакой, — сообщает Джинкс, придерживая кота, который все еще тянется к Силко когтистыми лапами и перебирает ими в воздухе.

— Он что, тебя кусает? — встревоженно спрашивает Силко.

— Нет… Вообще-то — все, кроме меня.

Кот охраняет Джинкс от всего, и понемногу Силко даже проникается к этому свирепому защитнику. Никто не тронет Джинкс, пока кот рядом, и этим он отчасти напоминает самого Силко.

— Джинкс, а что он ест? — замечает однажды Силко, прохаживаясь по кабинету в нервном волнении — кажется, у него намечается крупная сделка с пилтоверским торгашом.

Джинкс оглядывается по сторонам, замечая Кусаку где-то в углу, ожесточенно сражающимся с какой-то тряпкой. Пока она несмело подбирает слова, Силко ловко оказывается рядом и наклоняется к коту, готовому сражаться за свою добычу. Лезть рукой прямо в капкан не хочется, но Силко быстро подмечает вышивку по краям того несчастного кусочка ткани…

— Мой любимый шейный платок! — восклицает он, чувствуя, как закипает злостью. — Джинкс, научи это животное манерам, иначе оно будет жить в будке на улице!

Джинкс дергается, смотрит на него исподлобья — как-то очень обиженно, уязвленно. Силко застывает, тянется к ней, но девчонка уже с топотом убегает, уносясь вверх по лестнице, на чердак. Там у нее есть угол, в который Джинкс уходит плакать, и у Силко немного ноет в груди, когда он достает ее оттуда, уже обессиленную и дрожащую.

Бежать за ней сейчас бессмысленно, и Силко устало садится в кресло. Ему не стоило вовсе поднимать голос при Джинкс, но кое-что сложно исправить — видят боги, он слишком привык рычать на подчиненных. И все еще иногда ошибается.

Кот подходит к нему, виновато толкается головой в ногу. Кладет на пол истерзанный клочок ткани, который уже не спасти, и глядит на Силко, чуть прищурив глаза. Внезапно вспыхнувшая злость испаряется, поэтому Силко лишь качает головой и осторожно протягивает руку, готовый тут же ее отдернуть, но кот сам лезет под ладонь, вжимаясь лбом.

Горячий и кожаный. Силко незаметно для себя улыбается, поглаживая кота по спине. Пожалуй, это первый раз, когда Кусака позволяет его трогать кому-то, кроме Джинкс — если не считать того первого дня. Но сейчас кот хрипло мурлычет, подлезая под руку.

— Ну, и что мы с тобой наделали? — укоризненно говорит Силко, кивая наверх, на чердак.

Кот выразительно мявкает.

— Я не хотел ее обидеть. Но ты правда ведешь себя как… ау.

Силко быстро выдергивает руку, когда в его пальцы впиваются острые клыки. Но наглый кот взбирается на кресло рядом, перекидывается поперек коленей и сердито размахивает хвостом. Мурлыканье переходит в тот самый сердитый рокот, но, кажется, Кусака не против ругаться на него, пока Силко неспешно почесывает ему загривок.

— Ладно, идем извиняться, — решает он, подхватывая кота на руки.

Уже по дороге на чердак Силко осознает, как это, в сущности, глупо — разговаривать с котом. Но все здравые мысли исчезают, когда Силко толкает старую дверь плечом… и видит Джинкс, съежившуюся в углу, среди пыли и паутины. Кусака тут же рвется из рук, предпочитая ее объятия рукам Силко.

— Извини, я не хотел тебя напугать, — говорит Силко, осторожно присаживаясь рядом с ней. — Конечно, мы не будем выгонять кота. Я просто… разозлился.

— Нет, я не… — Джинкс размазывает слезы по лицу — и она почти такая же грязная, как кот, когда она его только принесла. — Я тоже все порчу. Постоянно ломаю. И меня ты тоже выгонишь… в будку… Я не хочу-у…

Силко обнимает ее порывисто, и Джинкс немного успокаивается, утыкаясь в его жилетку. Переползает ближе, обвивает его руками. Кот уютно сворачивается клубком у нее на коленях и мурчит.

— Я никогда тебя не выгоню, — убеждает Силко. — Здесь теперь твой дом. Даже если ты вырастешь и захочешь уйти, ты всегда сможешь приходить ко мне…

Джинкс смотрит на него, потерянно кивая. Переползает, обнимая за шею, прижимаясь щекой к щеке — к жуткому шраму, и Силко невольно пытается отстраниться, но Джинкс только жмется сильнее. Сбивчиво бормочет что-то — про то, что будет следить за котом, про горстку монет, которые сберегла, про то, что никогда не уйдет, даже когда вырастет…

— Он похож на тебя, — вдруг говорит Джинкс, показывая на Кусаку. — С виду такой грозный и злой, а на самом деле мурлычет и клубочится.

— Главное, чтобы никто об этом не знал, — тепло улыбаясь, вздыхает Силко. — Это будет наш секрет.

И тянется погладить кота.

========== 13; косметика ==========

— Ну, как тебе? — спрашивает Силко, стараясь скрыть неуверенность.

Он давно вбил себе в голову, что обязан быть лучшим перед своими людьми, даже если сам он понятия не имеет, что делать. Приходится учиться на ходу — всегда приходилось, с тех самых пор, когда он решил, что достоин чего-то большего, чем загибаться в шахтах. Именно это и отличает талантливого предводителя — уверенность. Целеустремленность. Но, оказываясь в едва обретенном кабинете на верхнем этаже «Последней капли», стоя напротив зеркала, Силко совсем не чувствует той привычной твердости.

Севика отзывается сложным хмыканьем и прикусывает кончик сигары. Она наблюдает за ним чуть исподлобья, и Силко постоянно чудится нотка осуждения в ее взгляде, однако лицо Севики остается привычно непроницаемым — как и всегда, когда он обращается к ней как начальник, а не просто как Силко. Последнее случается все реже и реже.

— Не помню, чтобы раньше тебя волновала красота, — все же выговаривает Севика, обдавая его клубом жаркого дыма.

Вот уже минут десять Силко пытается закрасить уродливый шрам, и с каждым мазком его движения становятся все более раздраженными. Отражение злобно щурит на него здоровый глаз; янтарный смотрит слепо, насквозь. Он почти ожесточенно втирает краску в сухую серую кожу, пытаясь сравнять ее с нормальной — и почти обреченно замечая, что после дней недосыпа он выглядит ничуть не лучше трупа.

— Все дело в статусе, — поучает Силко, косясь на невозмутимую Севику. — Теперь я владею Зауном, а это значит, что у меня должно быть… представительное лицо. Стиль в деловых сделках так же важен, как и талант убеждать.

Силко старается выглядеть внушительнее в пальто, в новом жилете с золочеными пуговицами. Вот только лицо выдает в нем отродье с самого дна города, с которым постыдится договариваться кто-то из пилтошек — а, надо признать, сейчас он нуждается в деньгах, которые извращенные аристократы станут отваливать за «мерцание».