Аферистъ

Потом дошел до места, когда меня на встречу с отцом возили. Тетке тоже обещал потом рассказать. А вот тут они обе задумались.

– Нечисто дело, – резюмировала знахарка.

– Знамо, нечисто. Люди по пять тысяч кладут, чтоб из неволи откупиться. А тут тебе и десять тысяч и дворянство с поместьем. Такое даже купцам не дают, уж на что денег полон карман, – сидит на скамейке Алена, ноги поджав под себя, колени руками охватив, – так я теперь буду дворянкой? Госпожа Зарайская? Под таким именем в острог и определят. Да и ладно.

– Мне самому не понятно, но я разберусь. Имение там маленькое, крестьян тридцать душ. Одна деревенька, да еще хуторок из двух домов. Стрельниково и Окатово. И долгов на тридцать тысяч.

– Много, но это ничего, – утешила Домна, – если с умом, так быстро вернешь.

– У тебя мысли есть?

– Завтра с елизаровскими повстречаемся, там и посмотрим. Утром мы двинулись к болоту на встречу с родственниками разбойниками. Алена с нами. Причем на своей лошади и в обновках. Чтоб удобней ездить, надела порты, а подол сарафана узлом завязала. И платок повязала, как бондану. Прямо прекрасная разбойница.

Она уехала вперед проводить разведку. А мы идем пешком. К обеду добрались. Нас ждет целая делегация. Есть деды седобородые, но главный – крепкий высокий мужик лет сорока. Рожа с тремя шрамами от брови до шеи. Борода русая, короткая. Самый разбойничий вид. А глаза уставшие и безнадежно смотрящие.

– Ну здравствуй, барин, – протянул он руку, – вот как получилось то. Ловили тебя, а поймали нас.

– Ты меня не виновать. Тебе Алена кем приходится?

– Племянница. Троюродная.

– А самого как звать.

– Егором крестили.

– Так чтож ты, Егор, ее выручить не сподобился?

– Не успели бы. Вы рядом, а мы где? Но потом бы отомстили.

– Глотку бы перегрыз, – вскинулся парень моего возраста, плечистый, с соломенными волосами.

– Это что за заступник?

– Петьша. Брат ее троюродный, сынок мой. Дружили они с детства.

– Молодец Петьша. А отомстить еще повод будет. Выкуп они мне не отдали, а полицию и казаков позвали. Должны теперь еще больше. Но это после.

Алена подошла, взяла за рукав Петю и увела в сторону. А я продолжил:

– Я понимаю, что вы хотите. Но на каких условиях вы там будете. И я?

– Так если ты на Алене женишься, то сродник нам будешь. Васютка говорил, что опасаешься, как бы не подвинули, безобразничать не начали. Это зря. У нас понимание родства свое. Без поруки нам никак.

– Я ему скажу, – вступила Домна, – он не отсюда, хоть и по-русски говорит. А многих понятий и не слыхивал. Слушай, Андрей, это кто ближе к закону да силе может на него надеяться и своих позабыть. А нам так никак нельзя. Какой бы сродник, кровинка не был, его вперед тянешь. Если отступник да предатель, то такого гонят прочь на веки вечные.

Это получается вроде кавказских кланов? А что – разбоем живут, друг за дружку держаться крепко. Никакие силы не изменят этого. У меня тут рудимент русского рода, хоть и живущего… Как? Независимо от государства? Типа чеченского тейпа. Будут силовым блоком.

– Ты у них глава или старейшина. А я кто буду?

– Барином и будешь. Только сродником. Без всяких крепостей. А мы тебе пособим, как своему. Если что надо.

– Буду. Но только с условием, чтоб без моего ведома никаких действий. А в Костромской губернии и вовсе тишина. До особых указаний.

– Нечто с нами на дело пойдешь? – усмехнулся Егор.

– Либо принимаешь, либо нет. Если вы сами по себе, то приют я вам дам на время, но потом не взыщи.

– Раз уж Алена к тебе пошла, значит связаны и мы с тобой. Согласны под твое начало.

– И много вас?

Не поворачиваясь, Егор свистнул. Из березняка выехали и показались люди. Я осмотрел новую родню. Десять боеспособных мужчин, включая самого Егора и Петьшу. Три деда с посохами и палками, но глядят сурово. Видно, что жизнь не сломила. Две бабушки, восемь женщин разного возраста. Две чуть старше Алены. И Двадцать один ребенок от грудничков, которых я насчитал четверо, до подростков. Причем, подростки вместе держались. Девчонки жались к ребятам, а те их ободряли: «Не пужайся. Если что, убегем». Петя у них вроде старшего. Все светловолосые,даже беловолосые, как беленый лен.

Теперь понятно, чего Егор грустный. С таким багажом много не навоюешь.

– Дорогие родственники, – громко сказал я, – добро пожаловать к нам на хутор. Это временно. И хорошо, что летом ваше бегство случилось. Моя невеста с тещей займутся размещением.

А с мужчинами я устроил совещание. Первым делом выяснил, какое оружие имеется. Кроме топоров, кистеней, ножей и трех шашек, нашлись четыре фузеи и два пистолета. Пороху и пуль мало. Извели на охоту, а купить не смогли.

Потом я оставил только Егора, Петьшу и самого сурового деда Филата.

– Есть люди надежные в Мереславле?

– Как не быть. Всем жить надо.

– Можешь собрать сведения, как деньги перевозятся? И куда?

– Что их собирать? Известно. Почтовыми каретами. Только к ним конвой прилагается из казаков или улан. Человек по десять, самое малое. А и тридцать бывает, если много везут.

– Пусть прилагается. Вы подумайте. Вечером обсудим.

– Ишь, дела, – поднял бровь суровый дед.

– Дела будут, дедушка Филат. И сразу подумайте, где взять форму солдатскую и офицерскую. Тех полков, которые конвои отряжают. И другую, тех, которые в Москве стоят.

– Это можно, – ответил Егор, а в глазах уже чертики прыгают.

– Петя, отбери ребят побойчей, да и девчонок тоже. Учить их будем.

Петьша очень важный, солидно кивнул и пошел к ребятам. Уже поздно вечером, когда устроились кое-как – кто в избе или дворе, а кто и около костра, мы сели кружком с мужчинами обсудить дальнейшее житье-бытье.

– Я так думаю, если ты собрался карету взять, – начал Егор, – то шуму будет на всю губернию. И ребят наших положат, хорошо если не всех. Если ты решишь, то как и обещались, подсобим. Но сам думай.

– Никакого желания у меня нет родственников терять, – я улыбаюсь, – не стоит кровушка, а тем более жизнь наша, тех денег. Поэтому и прошу информацию.

– Это что?

– Сведения.

– Будут. Только с одежей как? Деньги нужны, а мы поиздержались.

От всего имущества у беглецов остались только две лошади. Стадо деревенское все пошло солдатикам на прокорм, и лошади в трофеи. Деньги, наверняка, были, но когда брать неоткуда, тают быстро.

– Это понято, – я вытащил из-за пазухи ворох бумажек разного достоинства, – здесь тысяча должна быть. Это на прокорм и добычу разведданных.

– Сведений?

– Ага. Не тратьте особо. Мало ли чего.

– Это с пониманием.

– И еще, век в лесу не просидишь. Придут рано или поздно. Если у меня сложится с деревушкой, пойдем в Костромскую область и оттуда действовать будем.

Оказалось, что про все мои приключения в Суличе они прекрасно осведомлены. Снова появилось чувство, что я один чего-то не знаю. А все остальные перемигиваются, а мне сообщают последнему и как бы между делом.

– Давайте так. Я должен знать всю информацию. Со слухами и мнениями.

– Так мы не скрываем. Спроси только.

– Нет, спрашивать я не буду. Чего пронюхали, тащите в клювике. Если доверяете. А нет, так и суда нет. Все будет понятно.

Егор очень грамотно изложил оперативную обстановку в Костромской губернии и Сулическом уезде в частности. В той губернии тоже есть разбойники, но они шалят по купцам, что пушнину собирают в глухих местах. Только они из беглых крестьян и уголовников. Совершенно отмороженные, убивают всех, кто попадется. На разговор не идут. К себе принимают кого, так сразу кровью вяжут, причем, невинной – надо убить просто так. По жребию кому девка, кому дите достанется. В самом Сулежском уезде их нет. Орудуют на севере. Окрестные деревни обложили данью – еда и бабы. Начальство губернское иногда проводит рейды, но безуспешно.

И появилась у меня задумка.

Глава 6

Утро наполнилось детскими голосами и Аленкиными командами. Женщины ее побаиваются. Видел я, как уже пожилая тетенька просила: «Матушка, дай и мне дело какое», и умильно так смотрела. Невеста моя не смущалась таким обстоятельством ни капли. Всем нашла занятие. Мужики ушли на охоту и разведку указанных Аленой мест. Дети огребли от Пети за то, что в родниковой купели баловались. На короткое время установился порядок. Минут на десять. А потом опять шум и гам.