Страница 11 из 20
– Да я смотрю, ты уже все съел.
– Я не откажусь от второй порции, – буркнул он. – Пломбир с шоколадной крошкой?
– И кофе с ромом.
Он кивнул на длинный чехол у меня за плечом.
– Весла, что ли, привез?
– Нет. Приедем – покажу.
– Хм. Хорошо. А то не пойму – зачем сюда со своими веслами-то.
Через полчаса он вывел со стоянки серый ренджровер. Не новая колымага, прямо скажем, но деду служила верой и правдой, и менять ее на другую он не собирался.
Оскар запрыгнул на переднее сиденье – это было его постоянное место, – поспешно подобрал хвост под плотный зад и еще поерзал, чтобы убедиться, что хвост спрятан надежно.
– Не хочешь весла в багажник?
– Дед, это не весла.
– Хм. Запамятовал.
Я забрался назад и положил чехол на колени. Поехали.
Ренджровер неторопливо катил по Думбартон-роуд. Привычный пейзаж. Я скучал по нему. Справа методистская церковь. Слева – боулинг-клуб. Мы с Алистером не раз в нем бывали. «Старый да малый», – говорил отец.
Пошли одинаковые коттеджи, поделенные окнами на дольки, как плитки шоколада. На холме в сыром мраке зимнего дня таял силуэт замка Стерлинг, британский флаг над ним обвис бесформенной тряпкой и только вяло вздрагивал под порывами ветра.
– Дуг говорил, обещали снег на Рождество.
Алистер помолчал, потом подтвердил коротким кивком:
– Ляжет.
Сосны, коттеджи, поля, снова сосны, поля и коттеджи. Проехали поворот на Сафари-парк. Как я любил там бывать в детстве. Столько там всего прекрасного. Особенно слоны. Дед нанимал лодку, и мы подолгу катались по большому пруду с островом, на котором стояли кабинки – домики для уток и лебедей. Я бросал им крошки, а они плыли за нашей лодкой, как почетный эскорт.
– Помнишь, там был носорог? – спросил я Алистера.
Он откашлялся.
– Он и посейчас там. Никуда не делся.
Проехали здание закрытой школы – той, в которую меня так и не отдали в свое время. По футбольному полю гоняли мяч старшеклассники в фуфайках, гольфах и коротких штанах. Мяч тяжело летал и плюхался в мокрую грязь. По идее, у них давно уже начались каникулы, но эти почему-то все еще в школе. Может, просто приехали на тренировку.
Полгода я не был здесь и точно все узнавал заново: серые и белые домики нижнего города, церковь и кладбище – и вверх! На вершине мир будто стремительно выворачивается наизнанку, как мешок, выпуская вас со дна на свободу, к огромному, все заполонившему небу. Это Шотландия – она такая, да. После того как поживешь внизу, начинаешь ее особенно ценить.
Впереди, над растворенными в тумане силуэтами гор, висела, сползая все ниже, огромная серая туча. Когда мы въезжали в Аберфойл, небу надоело плеваться серой кашей и оно пошло сыпать белыми хлопьями – крупными и легкими.
– Вот тебе и снег, – довольный, буркнул Алистер.
– Наводнения не было в этом году?
– Маленькое, – отозвался он, показав двумя пальцами что-то вроде щепотки в полсантиметра. – Вода чуть выше щиколотки.
– Норм.
– Да говорить не о чем.
Не так давно, года три назад, в декабре, при обильных дождях Аберфойл затопило так, что жители плавали по улицам в байдарках.
Мы медленно ехали по Мейн-стрит с ее магазинчиками. Вон в том маленьком супермаркете дед затаривается едой раз в неделю. Хозяйка магазина – рыжая Пенни, толстая приветливая женщина. Сколько себя помню, я всегда получал от нее какой-нибудь небольшой презент, если приходил вместе с дедом: киндер-сюрприз, шоколадку или леденцовую свистульку. Сейчас, в преддверии Рождества, в витринах переливались разноцветные лампочки, лежали еловые ветки, стояли куклы. Не как в магазинах в больших городах, а просто как в самом обычном доме. Скорее всего, это были те самые куклы, с которыми Пенни играла еще девочкой. Надо бы наведаться к Пенни и поздравить ее в эти дни.
А вон – хозяйственная лавка. Когда мне было семь, дед купил мне тут веллингтоны[26], лучшие из всех, какие у меня были в детстве. Черные, как у взрослых, как у него самого, с петлями на голенищах. Настоящие. А еще мы покупали здесь уключины для лодок и много всякого другого.
За серыми крышами домов были только голые зимние поля и низкое небо. Аберфойл – крошечный форпост цивилизации – остался позади. Дорога ведет все дальше, через густые леса Троссакса, к озеру Лох-Фада. К Дому Короля-Рыбака и его Королевской Рыбалке.
Дальше движение на авто запрещено, въехать можно только по специальному пропуску или по приглашению. Поэтому все, кто приезжает к нам в гости на автомобиле, должны сначала согласовать это с дедом. У Дуга и у самых близких дедовых друзей, таких как отец Мак-Ги или Кавендиши, есть ключи от шлагбаума. Пешеходам же и велосипедистам тут вход свободный. Туристы любят фотографировать развалины лодочных сараев, старый причал; иногда им удается запечатлеть и наших пони, пасущихся на берегу. Иногда я специально ищу эти фото в интернете, забавно бывает посмотреть на свою жизнь со стороны.
Чтобы проехать к манору, надо свернуть на узкую грунтовку, что ведет через лесные заросли. Два автомобиля здесь не разойдутся. Во время больших дождей, бывает, дорогу заливает, и тогда колеса буксуют в грязи.
За рядом буков и лиственниц, чуть тронутая ветром, колышется стылая поверхность озера; все замерло, будто никто и никогда не нарушал этой тишины. От вида леса, запрокинутого в глубину ледяного озера, сводит скулы. Снег лежит на земле, на траве, на прелых листьях, на коряге, что причалила к берегу, на листьях плауна, на крыше заброшенного сарая, на бортах и скамьях полусгнившей лодки, что вросла в топкий берег.
Вот конек крыши выглянул из-за кленовых макушек, вот башни и стены. Манор, как и все дома в округе, сложен из местного серого камня, но за шестьсот с лишним лет перестраивался не раз, поэтому кладка неоднородна. «Проведите незабываемый уикенд в суровых стенах настоящего шотландского замка на берегу лесного озера Лох-Фада. Вечер в рыцарском каминном зале у жарко натопленного средневекового очага, настоящий шотландский виски, домашний ужин, приготовленный в традициях местной кухни, конная прогулка по берегу или путешествие по озеру на лодке – все это ожидает вас в гостинице “Лесная вершина”».
Никогда не верьте путеводителям. Стены выглядели бы куда суровее, если бы не пластиковые рамы. Нравится это кому-то или нет, но туристы и постояльцы – единственный способ сохранить жизнь манору. Двести лет назад «рыцарский каминный зал» был спальней для мужской прислуги, а «средневековый очаг» сложили уже на моей памяти. Полдома сданы в долгосрочную аренду властям округа Стерлинг под гостиницу и музей. Так что если, например, требуется ремонт канализации в музейно-гостиничной части, там, где «рыцарский зал», «средневековый очаг» и секретная комната, в которой во времена преследований прятали католических священников и якобитов и где, говорят, когда-то укрывался от преследователей сам Рыжий Роберт, более известный миру под именем Роба Роя, – за это платят муниципальные власти. А вот если тонет в дерьме жилая часть – деду приходится раскошеливаться самому. Но и в том, и в другом случае это его забота, ибо он не только владелец дома, но и управляющий директор этого «туркомплекса».
Зимой экскурсии бывают редко, но желающие пожить в «настоящем шотландском замке» находятся почти всегда. Сто́ит это столько, что нам было бы не по карману жить в собственном доме. В сезон все пять спален бывают заняты на пару месяцев вперед, зимой – обычно только одна-две, и то периодически. Вот и сейчас еще издали из-за кустов я заметил в гостиничной части двора маленький красный пикап – ярким пятном он прямо горел на монохромном зимнем фоне.
26
Веллингтоны – резиновые сапоги.