Векрь. Равновесие

Нет, Чистые лишь следили за тем, чтобы нечисть не слишком выходила за рамки Древнего Права. Сдерживали по мере сил. По мере своих весьма недюжинных сил… Но Избранных во все времена было так мало! Хорошо, если таких, как Верес, рождался один на десять тысяч! Так еще найди оное неразумное дитя, разгляди в нем силу, да еще после воспитай как надо…

Однако, даже среди своих Верес считался лучшим из лучших. Он брался за уничтожение таких чудищ, перед которыми, порой, пасовали даже опытные члены клана. А уж простые стражники или охотники за приключениями, эти наивные любители, и близко не смели подобраться к предполагаемым местам их дневных лежбищ. Сколько раз он переступал через жутко обглоданные трупы тех, кто все таки, по дурости своей, посмел…

Верес уже давно сбился со счёта, сколько живой нечистой плоти сумел заделать в неживую. Полностью неживую, а не так как эти непутёвые искатели приключений, бравые «охотники за нечистью», которые могли оглушить и даже, при должной сноровке, расчленить пару болотных струпанов и вернуться в поселение с гордо поднятыми головами монстров в вытянутой руке.

Разумеется, дурачки получали свою порцию восхищения, горсть монет и предложение ночлега уставшим воинам от благодарных жителей, а той же ночью были заживо съедены прямо в своих постелях вечно голодными крагами, пришедшими на запах манящей гнилой крови струпанов, что непременно впитывалась в одежду и оружие наивных охотников за приключениями. И заодно могли вырезать еще полдеревни, прежде чем наесться досыта. Струпаны же через пару дней срастались из недоеденных кусков заново, вытягивали себе новые «головы» и возвращались в омертвевшую деревню доедать то, что осталось после прожорливых крагов.

Это если, конечно, вовремя ловко не разрубить струпана любым древним оружием Чистых – конечно, лучше всего своим поющим, как, например, Вересов Ар’дис, чтобы наверняка получить заслуженную порцию силы – и не раскидать их плоть по всей округе подальше от деревни, ни в коем случае не возвращаясь туда и взяв причитающееся наперед. И краги тогда успевали съесть останки прежде, чем учуять людской запах, не брали след, и после, нажравшись, уже не нападали на деревню.

Однако, так делали только обученные Чистые из клана Вереса. Вообще, в охоте даже на мелкую нечисть имелась уйма тонкостей. С более крупными чудищами дела обстояли гораздо сложнее. Тут уже искателей приключений оставалось гораздо меньше. Потому что их попросту очень быстро съедали. Ещё до наступления темноты, на полпути к предполагаемому дневному логову объявившегося монстра-людоеда.

Здесь нужна была подлинная сноровка и способности, которые не чета обычным людским. Да, с такими способностями среди людей рождались единицы в десятилетие. И чаще всего в месяц Танцующих Лун. Когда обе луны целый месяц крутились в небе друг против друга, не желая уходить за горизонт даже днем.

Но это знал Верес и остальные члены Круга. Простым обывателям и даже другим Чистым это знание было неведомо. Как, впрочем, и ещё тьма особых примет и наблюдений. Что-то из этого было занесено в памятные скрижали еще древними Чистыми. Что-то передавалось из уст в уста. Что-то было безвозвратно утрачено во время Червонного Кризиса. Но об этом Вересу тоже не хотелось думать сейчас. И без того было тошно.

Иногда, в особо тяжелых случаях, членам клана приходилось обращаться за помощью к жрецам Четырех. Очень редко те помогали. Чаще – нет. В последние месяцы – вообще нет. В этом «невмешательстве», они, видите ли, узрели волю Четырех!

Особенно такая позиция Высших стала очевидна с того времени, как Совет Высших жрецов, что заседал в Поднебесном Шпиле Март’Ара, Смотрителем южных областей назначил Гер’Ая Ар’Сикайского. Который, поговаривали, тайно прибыл несколько месяцев назад в Горт, но отчего-то скрывал своё пребывание здесь и, что казалось Вересу еще более подозрительным, тщательно избегал личных встреч со всеми Чистыми.

Как докладывал Езуф, подранок Вереса, посланный разузнать хоть что-то о нём, неуловимый жрец совсем не покидал город, и почти безвылазно торчал в трех местах в пределах городской площади – в храме Хэта, в верхних покоях Башни тара и – что было самым странным – в каменоломнях под Башней.

Какая-то скользкая мысль вдруг промелькнула там, где должна было быть голова у Вереса сейчас. Что-то насчет древнего культа, который обладал удивительными тайными знаниями об устройстве мироздания, и о котором почти никто почти ничего… Только название… Культ Равновесия…

Кстати! Не он ли – тот самый длинноносый гладкоголовый жрец, что стоял по левую руку от преобразившегося Вереса, распятого неведомой силой в воздухе над плахой?!.

Додумать скользкую мысль Вересу не дали. Когда жрец Хэта и тар города в сопровождении свиты чинно удалились восвояси, а площадь окончательно опустела, и белое солнце начало клониться к закату, продолжая жечь округу палящими лучами, небо вдруг враз потемнело, поднялся сильный ветер, хотя на паре чахлых молодых дубков, росших по краям площади, не шевельнулся ни один листочек. Неожиданно он сообразил, что эти вялые дубки как-то странно и подозрительно светятся в опустившейся тьме.

Верес напрягся и скосил взгляд на одного из помощников палача, маячившего на краю поля зрения и продолжавшего что-то сосредоточенно сметать с помоста веником из ивовых прутьев. Помощник, однако, на шум ветра и опустившуюся тьму никак не отреагировал и продолжал невозмутимо приводить в порядок эшафот, который в последнее время даже не разбирали – так часто властям Города приходилось прибегать к его помощи в борьбе с неугодными.

Получалось, что потемнение и шум ветра, который уже походил на вой урагана, видел и слышал только Верес. Внезапно, очередным порывом невидимого ветра, его дёрнуло вправо, потом влево, резко развернуло на месте «лицом» вниз, а затем вверх со страшной силой, пока он не взлетел вдруг выше самой высоченной постройки в городе, Старой Башни, возвышавшейся над всеми окрестностями позади центральной площади.

Неужто придворный маг тара балуется тайной магией? – пронеслась очередная невероятная догадка в «голове» Вереса. – И это, считай, на глазах у жрецов Четырех? Хотя нет, вряд ли можно было допустить подобное. Чтобы провернуть такое дело, явно нужна сила поболее, чем у всех этих придворных шалунов вместе взятых. Эти шуты, напыщенные и носившие яркие наряды, любили пирушки и веселье больше, чем пыльные древние свитки и знания, в них заключенные.

В подобном деле нужен особый талант или хотя бы изрядная усидчивость. Как, впрочем, и в любом сложном деле. У большинства обитателей Башни подобного не наблюдалось в принципе. Что действительно было развито у тамошних вельмож и челяди, так это желание потеплее устроить свой зад при дворе и подольше ничего не делать. По крайней мере, полезного для остальной части населения города.

Словно подтверждая последнюю мысль Вереса, странный ветер вознёс его еще выше над городской площадью, и неожиданно Верес увидел, что купол старинной Башни отчего-то тоже загадочно светился, подобно тем молодым дубкам на площади…

Древняя Башня местами потеряла былую красоту, но всё ещё крепко стояла на подошве плоского скального основания. Вокруг этой скалы, спиленной почти до основания далекими предками нынешних горожан, и вырос за пару тысяч лет город Горт, ставший центром Южного Свеса. Один из пяти городов материка Айя.

Впрочем, других материков Верес и не знал. Любой счастливый путешественник, которому удавалось добраться до краёв континента, в какую сторону света он бы не шёл, рано или поздно, но всегда упирался в непременные неприступные скалы высокого берега, похожие на гигантские зубы Орота. А берег всегда отвесно обрывался далеко вниз в бескрайнюю пучину тёмно-серых вод.

Поговаривали, что однажды заблудившийся скиталец, шедший поклониться громадине Монумента Древних на Закате, в вечерних сумерках умудрился не заметить его и пройти мимо. Он дошел до самого края земли. Там он встал на высокой скале и в диске садящегося солнца увидел вдруг проплывающий по краю моря продолговатый предмет, который, по его описанию и исходя из расстояния, должен был быть просто огромным.