Страница 16 из 17
Верес какое-то время не мог понять, что не так с его добычей. Почему она не лезет в горло? Ведь он так остро почувствовал, как безумно голоден! Особенно после схватки сразу с тремя противниками…
Внезапно его словно бросило в жар… Ерунда! Векри вряд ли так могут, бесчувственные твари. Просто что-то из его «прошлой» жизни, до проклятого воссоединения, вдруг вылезло и возмутилось внутри против чего-то из другой «прошлой» жизни… И как этому «чему-то» ужиться с тем другим «чем-то», а? Ведь это…
У Векря пересохло в глотке. Он вдруг резко сорвался с места и, оставив добычу, бросился в сторону журчащего неподалеку ручья. Десятком огромных прыжков он преодолел немаленькое расстояние до воды, сунул горячую голову в прохладный бурлящий поток, потом сделал пару жадных глотков…
Нет, не то! Вода лишь слегка утолила жажду, но не могла утолить ЖАЖДУ. Так же как пару мгновений назад тёплая и сочная оленья тушка не смогла утолить ГОЛОД. Плоть зверя требовала чего-то другого, и Верес с нарастающим УЖАСОМ и ВОСТОРГОМ… вдруг начал осознавать ЧЕГО.
Плоть требовала человечины. Оротов Векрь оказался людоедом. Быть может, один раз, быть может не один десяток раз – Верес боялся сейчас заглянуть в свою вторую память (первую, ПЕРВУЮ!)…
И он снова побежал. Понесся, не разбирая дороги, не прячась и не таясь…
«Как?!! Как это возможно, подлые боги?!! Что вы сделали со мной?!! Будьте вы прокляты!!. Я ХОЧУ ЕСТЬ!!! И Я БУДУ ЕСТЬ!!! ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я ХОЧУ!!!!!»
Голод начал изводить его. Бег не помогал, а лишь усиливал голод и жажду. Голод и жажду… С каждым прыжком Верес-Векрь ощущал, что утолить их стало бы наслаждением, немыслимым прежде. Единственное, что хотя бы отдаленно напоминало и могло сравниться с этим… Непослушная память отдавала лишь образы…
Пение Ар’диса, когда тот вонзался в твёрдую плоть и разрубал надвое могучее чёрное сердце нечисти… Грудь Вереса тогда наполнялась неведомой силой и блаженством. Как-будто это он сам голыми руками разрывал это сердце и… Упивался жизненной силой монстра, перетекающей по древнему, тихо звенящему лезвию-пальцам в его собственные жилы…
Лесной воздух будто застыл. Ни ветерка, ни качающейся ветки – настолько тихо было вокруг. Внезапно Векрь резко остановился и замер. Он почувствовал ауру страха. Нет, не своего страха, конечно – ему совершенно нечего и некого было бояться в этом Лесу, таком родном и понятном…
Недалеко, совсем-совсем рядом, кто-то очень сильно боялся, и страх этот растекался по округе сильнее любого самого резкого запаха. Жертва буквально светилась страхом, тот гнал ее вперёд, загонял как добычу… И звал Векря – нет, теперь и Вереса тоже! – присоединиться к дикой охоте…
По узкой лесной дороге бежал человек, непрестанно оглядываясь и тяжело дыша. Через лес, по извилистому пути, ведущему к ближайшей деревушке, тяжелые двери и узкие окна приземистых домов которой наверняка давно были плотно закрыты на ночь и подпёрты изнутри увесистыми брусьями, а дверные ручки обмотаны толстыми железными цепями…
Векрь ускорился и помчался гигантскими прыжками, неумолимо сокращая дистанцию до жертвы. Он уже знал, что человек умрёт. И это будет правильно. Правильно и справедливо… Ведь ночь теперь принадлежит Векрю (теперь и Вересу?) по праву.
По Древнему Праву. По новому праву.
Вот и дорога. Зверь сблизился с нею, но выскакивать на извилистую полосу вытоптанной земли не стал. Он продолжил настигать жертву, несясь рядом, скрываемый кустами и деревьями. Впереди маячило яркое разноцветное пятно, сотканное из лоскутов запахов, оставляя после себя такой яркий след, что Векрь даже удивился, почему на такую лакомую добычу до сих пор никто не позарился. Или?..
Слева, за просветом дороги, мелькнула черная тень, и тут же на месте её вспыхнуло еще одно пятно. Не такое яркое как первое, но гораздо крупнее. И быстрее. Неужто опять конкурент? Снова схватка? Векрь еще больше ускорился, радостно предвкушая новую драку и новую погоню… И правда – по ту сторону дороги, параллельно ему нёсся другой хищный зверь.
Он не был похож на бурого векря. Запах его был смутно знаком Векрю, но вспомнить образ почему-то не получалось… Кажется, он тогда был совсем юным, считай, подростком… Что-то мощное и быстрое однажды налетело на него сверху, напав со спины и укусило за шею – он помнил сильную боль, потом всё вокруг поплыло, и он упал…
Его тогда спасла мать, отогнав большое темное пятно, которое странно шипело и каркало на неё и на Векря… А он лежал на земле, не в силах пошевелиться, и по телу от места укуса разливалась жгучая боль и сонливость…
Внезапно память Вереса, взбудораженная запахом, знакомым Векрю, родила, наконец, картинку – верна! Это была верна – довольно крупная и опасная ядовитая тварь, способная летать на короткие расстояния, но чаще она передвигалась по земле на сильных когтистых задних лапах. Передние короткие лапы-крылья тоже были снабжены острыми когтями, но самыми опасными были длинные ядовитые зубы, которыми была усажена её пасть. Вытянутая морда верны была похожа на чудовищный птичий клюв, покрытый слипшейся шерстью.
Яд верны был сильным, но редко – смертельным. Однако, вызывал недолгий паралич конечностей, чем и был опасен. Парализованную жертву верна затем спокойно добивала мощными челюстями и лапами, а после съедала внутренности. Но не до конца. Яд помогал мертвому телу разложиться, размягчал кости и плотные ткани. А еще делал труп непригодным в пищу другому зверью. Позже верна возвращалась с потомством или подружками и завершала гнусную трапезу.
Векрь яростно мотнул головой. Пришло время отомстить подлым полуптицам! Главное – не дать ядовитой твари укусить его законную добычу, иначе охота будет безвозвратно испорчена. Одним гигантским прыжком он перемахнул через прогалину дороги, разом сократив расстояние до соперницы вдвое.
Вот она – полуптица-полузверь, бежит, бежит, расправив лапы-крылья, время от времени подпрыгивая в воздух, словно проверяет, достаточно ли он плотный сегодня…
Векрь почти настиг тварь и собрался уже завершить спор решающим броском, как вдруг верна, будто почуяв неладное, сиганула ввысь, расправила куцые рукокрылья и воспарила над кустами и дорогой. Проклятье! Сейчас она накроет бегущую жертву сверху, укусит в плечо или шею…
И Верес метнулся следом, вложив в последний прыжок, невероятный по высоте и дальности, всю свою недюжинную силу и прыть. Должно быть, так летают звезды, светящимися драгоценными камнями падая с ночного неба…
Верна, почуяв странное движение сзади, тем не менее, была уверена, что в воздухе её никто и ничто не сможет достать. Тем более сверху. Самое главное сейчас – вцепиться в нежную плоть добычи, впрыснуть яд… А потом уже разобраться с наглым обидчиком, готовым испортить ей всю охоту и нагло нарушившим ее Древнее право…
Вот и она – глупая, медлительная жертва, бежит по этой странной вытоптанной полосе, полной неприятных запахов и следов, не сворачивая в опасные непролазные кусты змеиной колючки, которые могли бы порвать перепонки на её крыльях… Еще мгновение – и…
Что-то большое и сильное внезапно опустилось на её расправленные рукокрылья сверху и мгновенно разодрало их в клочья длинными когтями. Верна заверещала от боли и попыталась перевернуться в воздухе, чтобы вцепиться в непрошеного гостя ядовитыми челюстями, но не успела. Гораздо более быстрые челюсти сомкнулись на её гибкой сильной шее и с хрустом перекусили её как соломинку. Последнее, что увидела верна – стремительно приближающуюся чёрную грязь.
Начал накрапывать мелкий дождь – буднично, безразлично к происходящему на лесной дороге. Векрь придавил мёртвую верну к сухой, покрытой трещинами земле, которая жадно вбирала дождевую влагу и тут же, на глазах, становилась жирной и липкой. Мёртвая рукокрылая тварь Векря больше не интересовала – как и не было её вовсе. Он вглядывался в туман, в одночасье окутавший дорогу. То, что могло утолить его голод и бешено разгоняло кровь внутри, то, что источало сводящий с ума запах вожделенной человеческой плоти…