Страница 7 из 8
От неожиданного оборота московский гость поперхнулся чаем, стукнув о столешницу никелированным подстаканником.
– Вот и воспитывайте своих подчинённых! – заметив жест гостя, завёлся Беляков. – А то из тебя флагмин, как из моего гм… хрена агитатор – тот тоже встанет, покраснеет и молчит!
Вон капитан 1 ранга Тулупов мне тут рассказывал, как ваше румынскоестадо подготовлено.
Виктор Сергеевич умышленно назвал «высокое начальство» не по имени-отчеству, а по званию-фамилии, но Тулупов, видимо, даже не догадывался, что его оскорбили[28].
– Так минёр и должен быть тупым и решительным, – развёл ручищами Анатолий Александрович. – Я и ЖБП с «Невесомого» Вам для ознакомления принёс. Чтобы, так сказать, «передастом»[29] не быть, а всю информацию – из первоисточника.
С этими словами флагмин положил раскрытый журнал перед командиром бригады.
– Что-то рожа у тебя слишком хитрая и на виноватую не похожа, – заметил Беляков, углубляясь в чтение.
– Что Вы, товарищ комбриг, я полон раскаяния, – Островский встал по стойке смирно и изобразил постную мину.
– Ну-ну, – буркнул командир бригады, не отрываясь от чтения замечаний. – Так! А эт-то что такое?
Начальствующий перст уткнулся в строчку на странице журнала.
Не меняя позы, а лишь скосив глаза в сторону, куда указывал палец, флагмин прочитал вслух: «Скобы РБУ[30] не расхожены, контакты ржавые».
– На «Невесомом»?
– Так точно, товарищ комбриг!
– Та-ак! – глаза Белякова начали наливаться кровью. – Что там дальше? Ага, вот: «Личный состав расчёта МРГ-1 не знает ТТХ оружия». Это как понимать?
– Командир отделения торпедистов вместе с командиром БЧ-3 пытались доказать проверяющему, что гранаты от МРГ могут взрываться на берегу.
– И что?
– Не доказали, – вновь развёл руками Островский.
Капитан 1 ранга Тулупов, внимательно следивший за содержанием разговора, заметил, как побагровело лицо ко мандира бригады. В глубине души он даже пожалел незадачливого минёра с «Невесомого» и его флагманского специалиста, живо представив себе, что с ними сделает суровый начальник.
Каково же было удивление москвича, когда всё внимание Белякова переключилось на него:
– Уважаемый товарищ капитан 1 ранга, – вкрадчиво начал Виктор Сергеевич, хотя было видно, что он еле сдерживается от того, чтобы не заорать так, что его услышат на соседнем причале. – Посмотрите, пожалуйста, в окошко.
– Не понял… – начал было Тулупов, взглянув в иллюминатор.
– Скажите мне, пожалуйста, – перебил его комбриг, – видите ли Вы РБУ на соседнем корабле?
Ещё раз взглянув на полубак «Невесомого», проверяющий понял, что изгаляться сейчас будут не над минёрами бригады, а над ним самим. Ведь тогда, на борту «Невесомого» носовее поста торпедистов он так и не прошёл, а в ЖБП записал стандартные замечания для СКР-ов данного проекта, вчистую забыв о том, что в процессе модернизации с «Невесомого» реактивные бомбомёты срезали напрочь. И одно это предложение полностью перечёркивало все результаты проверки. А если об этом узнает руководство?
Видимо, все эти мысли мгновенно отразились на лице Тулупова, и, увидев это, Виктор Сергеевич решил развить успех:
– А теперь, если не возражаете, я прочитаю краткую лекцию по минному делу…
Однако, тут его внимание переключилось на возникшего в проёме двери взволнованного оперативного дежурного:
– Что стряслось?
– Товарищ комбриг, – оперативный покосился на проверяющего и понизил голос, – хлебовозка у пожарки перевернулась!
Беляков, скосив глаза в висевшее на переборке зеркало и поняв, что московский гость не только слушает, но и слышит каждое слово, спросил:
– А как… хлеб?
Оперативный сначала не понял, о каком «хлебе» идёт речь, но через секунду, врубившись в суть вопроса, ответил:
– Пара буханок помялась, а так всё в порядке. Все годны в употребление.
– Ну и слава Богу! – выдохнул комбриг. – Но начмеда туда всё же направьте. Пусть санитарное состояние проверит. А то ещё потравим народ…
– Уже отправили.
– Ну, вот и ладно, – комбриг, отпустив оперативного, повернулся к флагмину, который так и стоял посреди каюты.
– Так что ты мне там про секцию причала рассказывал?
– спросил он Островского, чтобы как-то сменить опасную тему разговора.
– Тут Берёза предлагает причал не взрывать, а расстрелять из гранатомёта.
– А попадёт?
– Обещает, Виктор Сергеевич!
– И когда?
– Когда прикажете. Хоть вот прямо сейчас. Послеобеденное построение закончится, и можем начинать. Заодно и практикой теорию подкрепим, – минёр указал взглядом на проверяющего.
– Чтож, добро! Только учти, что если вы с Берёзой и в этом деле обос… осрамитесь – я вас обоих в кеды обую!
– Есть, товарищ комбриг! – и минёр исчез за дверью каюты флагмана.
Через некоторое время, дождавшись окончания построения, Островский зашёл в каюту минёра «Невесомого».
– Ну что, Серёга, утвердил комбриг твоё предложение! Пойдём к командиру – доведём до него решение комсоеда и в бой. Уж больно хочется проверяле нос утереть.
– Никуда ходить не надо, – откликнулся Берёза, убирая возвращённый ЖБП на полку. – Командир отпущен Беляковым семью встречать, и вернётся только завтра. Старпом в отпуске. Так что я, как ВрИО СПК[31], на борту самый старший. Сейчас команду дадим и – добро пожаловать на бак. Так сказать – в первый ряд партера.
– А гранатомёт наводить собственноручно будешь?
– В первый раз – да. А когда пристреляемся, то с этим уже и матросы справятся. Не велика наука. Тут главное – правильно дистанцию определить.
– И как определять будешь? – поинтересовался флагмин.
– Есть способы… – ответил Сергей, выходя из каюты и прихватив с собой бинокль.
Проходя по полубаку, Берёза взглянул в нос, туда, где на крыше тамбура возились минёры, посмотрел на секундомер хронографа, запущенный в момент подачи команды, и понял, что запасся ещё одним козырем.
– Прошу отметить, Анатолий Александрович, – переходя на официальный тон, обратился он к флагманскому минёру, – гранатомёт установлен с перекрытием всех мыслимых нормативов!
С момента их беседы в кабинете в погоде произошли разительные изменения. Ветер разогнал облака, и выглянуло солнце, заливающее окрестности весёлым светом.
На поверхности Губы мерно покачивалась злополучная секция причала, а вокруг неё, отражая солнечные лучи, поигрывала водная рябь.
– Наверное, втихаря предупредил своих архаровцев – вот и все дела, – проворчал Островский.
– Ничего подобного! – снова переходя на свою обычную полушутливую манеру речи, парировал Серёга. – О возможности стрельбы из МРГ по причалу я своим лоботрясам, каюсь, намекал. Но о сроках ни словом не обмолвился. Да и не знал я их, сроков-то!
Тут всё дело в психологии.
В любом нормальном мужике подсознательно заложена любовь к оружию. А ежели матрос знает, что он сейчас будет стрелять не «в белый свет, как в копеечку», а по конкретной цели, да ещё и результаты стрельбы увидит «не отходя от кассы», то, поверь мне, сделает всё, чтобы от команды «Расчёту МРГ боевая готовность № 1» до команды «Залп!» времени прошло как можно меньше.
– Ладно, не кажи «гоп!» – попытался остудить берёзовый пыл флагмин. – Вам ещё по этой самой цели попасть надо.
– А уж это нам как пару пальцев об… асфальт! – выпятив грудь, отозвался командир БЧ-3. – Абдуллаев, гранатомёт к стрельбе готов?
– Так точно, тащ! – доложил двухметровый детина, окончивший проверку цепи стрельбы.
– Тогда показываю мастер-класс! – взлетев на крышу тамбура по трапу не касаясь балясин руками, продолжал трёп Берёза. – Во-первых: стрельбу ведём из одного ствола. Нам, в данном случае, все семь ни к чему.
28
На Флоте, в неофициальной обстановке, традиционно обращались друг к другу не по званию, а по имени-отчеству, за исключением обращения к командиру. А назвать командира (к примеру) «товарищ капитан 2 ранга» вместо «товарищ командир», означало нанести ему скрытое оскорбление – капитанов 2 ранга уйма, а командир один.
29
От слова «передать»;
30
РБУ – реактивная бомбомётная установка.
31
1. ВрИО СПК – временно исполняющий обязанности старшего помощника командира корабля.