Июль. Добро и Свет

Самсон сам был крупным человеком и любил всё большое. Большие автомобили, значительные суммы денег, весомые слова, широкие жесты. Мебель он тоже любил массивную. В середине кабинета стоял громоздкий стол на широких ножках в виде львиных лап. Тяжёлые кресла с закруглёнными подлокотниками для посетителей. Увесистые подсвечники на каминной полке. В углу, словно глыба, стоял объёмный сейф тёмно-зелёного цвета, такого же как сукно на столе и кожа на креслах.

Именно к сейфу были прикованы глаза Ивана, когда он закрыл за собой дверь. Он стремительно подошёл к несгораемому сооружению и заученными движениями стал вращать лимб замка. После набора знакомой комбинации он попытался повернуть массивную ручку, но сейф не ответил гулкой взаимностью засова.

Слегка смутившись, мужчина повторил действия, но они привели к прежнему результату. Иван задумался. Потёр виски, словно пытаясь разбудить память. Потом в непонимании повращал ладонями, будто разговаривал сам с собой. Медленно пятясь назад, столкнулся с креслом. Потрогал его рукой. Присел. Посмотрел по сторонам. Определил, что сидит в кресле Самсона. Резко поднялся. Задумчиво обошёл стол и завалился в кресло для гостей, что стояло с другой стороны.

Уставившись на сейф, Иван стал большим и указательным пальцем ритмично зажимать ноздри и раздувать щёки. Такая его привычка всегда веселила Самсона и всё близкое окружение. «Ваня решает проблемы вселенского масштаба» – говорил босс в таких случаях и прикладывал указательный палец к губам, призывая окружающих создать тишину. Тишины в таких случаях не получалось, потому что присутствующие дружно заходились смехом.

– Что-то не так? – раздался голос Насти за его спиной.

Иван медленно повернул голову.

– Ты давно здесь? – спросил он, глядя на жену своего бывшего партнера, в глазах которой читалось подозрение.

– Достаточно, чтобы увидеть то, как ты пытаешься залезть в сейф моего мужа.

– Угу, – понимающе кивнул Иван.

На полминуты в комнате повисло молчание. Ритмичный пульс часов стал единственным звуком, который становился всё ярче и отчётливей.

– В сейфе твоего мужа все документы на компанию. Устав. Если ты помнишь, у нас общество с ограниченной ответственностью, а наша деятельность – оказание консультативных услуг. Я являюсь одним из соучредителей, и у меня есть код доступа к сейфу. Точнее, он всегда был. Это наше общее с Самсоном решение. Теперь я сейф открыть не могу. Я всегда пользовался комбинацией, и она работала.

Иван вопросительно смотрел на женщину. Та стояла не шевелясь.

– Теперь, видимо, не работает, – медленно произнесла она.

– Почему? – спросил Иван шёпотом.

– Не знаю, – тоже шёпотом ответила Настя. – У меня не было доступа. С этим я помочь не смогу. А зачем тебе?

– Как зачем? – в недоумении тихо спросил Иван. – Там документы о наименовании, о составе и компетенции, о порядке перехода долей и ещё куча всего.

Не отрывая от него глаз, Настя подошла к столу. Приподнялась на цыпочках и присела на его край.

– Тебя ведь больше интересует информация о порядке перехода долей, а не вся остальная куча, правда? – продолжала медленно и разборчиво шептать Настя.

Иван сделал вид, что не понял сути вопроса.

– И это тоже. Безусловно.

Он осмотрелся, как будто что-то искал в комнате.

– Ты же понимаешь, Самсон обладал большинством голосов. Он мог провести собрание соучредителей единолично, внеся в протокол неявку остальных, то есть и меня, по каким-либо причинам. И большинством же голосов внести изменения. Формально поставив меня и других в известность. Меня это не беспокоило прежде. Я всегда ему доверял. Но теперь его нет.

– Угу, – понимающе кивнула Настя. – Ты испугался после нашего с тобой разговора в машине. Правда? Думаешь, что теперь Измаил получит его долю. А тебя вообще могут оставить не при делах. Так?

Иван тоже смотрел на Настю. Прямо. Не отводя глаз. Словно пытался понять, враг она теперь ему или союзник.

– Так, – медленно кивнул он в ответ, наблюдая за реакцией женщины.

Она наклонилась к нему. Кончиком носа, почти касаясь его лица.

– Я не знаю код от сейфа, – прошептала Настя. – А теперь, пожалуйста, иди домой. Оставь нас с дочерью. Мне нужно подумать над тем, что ты рассказал. Хорошо?

Иван слегка отстранился, чтобы сфокусироваться на её взгляде.

– Хорошо, – ответил он. – Я зайду завтра.

– Предварительно позвони.

Он кивнул. Встал с кресла. И твёрдым шагом прошёл к двери. Настя выпрямилась, сидя на столе. Она провожала его взглядом, а потом долго смотрела на тяжёлую дверь в кабинет, пока не услышала, как захлопнулась дверь в квартиру.

Потом подошла к сейфу и набрала комбинацию. Повернула ручку. Дверь открылась бесшумно. Она достала ноутбук с верхней полки. Установила его на стол. Подключилась к сети и нажала на кнопку. Пока загружалась операционная система, женщина открыла в сейфе небольшой отсек и достала оттуда толстую записную книжку.

Самсон всегда записывал всю важную информацию от руки на бумажные носители. Он не доверял технике. Считал, что её всегда можно взломать. Записи на бумаге тоже могли сгореть или их мог пожрать всесильный измельчитель типа шредера. Но, то ли недоверие к окружению, то ли вера в собственную правоту стойко поддерживали убеждение Самсона.

Записи были лаконичны. Инициалы. Цифры. Отдельные слова. Вечерами, лёжа в постели, Самсон часто рассказывал Насте о том, что означают те или иные символы в его записях. Он просил запомнить и повторить. Иногда раздражался, когда его супруга забывала какие-то важные вещи. Требовал учить наизусть. Никогда не записывать. Только заучивать на слух. Он предупреждал, что их бизнес далеко не такой, каким выглядит со стороны. И если что-то произойдёт с ним, с Самсоном, Насте нужно будет многое узнать самостоятельно из его записной книжки. А рассказывать всю суть при жизни он не хотел. Говорил, что не время.

Она вошла в папку «барбариска», что была в папке «документы». Пролистав древо, и наткнувшись на это название, она незамедлительно кликнула именно его. Потому что, когда муж любил её ночами, а потом запыхавшиеся они валились на кровать, отпустив друг друга, и Настя укладывала голову на его широкое плечо, Самсон называл её своей конфеткой и рассказывал, как он в детстве любил барбариски. «Мама всегда покупала их в день зарплаты, – говорил он. – Они были волшебно кисло-сладкими и таяли во рту. Как ты». Он говорил это часто.

Нажимая на правую кнопку компьютерной мышки, она улыбалась своим воспоминаниям.

Папка была пустой. Но Настя знала, что такого быть не может. Она вошла в настройки и включила опцию «отображение скрытых файлов и папок». Теперь в папке «барбариска» появился видеофайл. Настя открыла его, и на экране возникло лицо Самсона. Он улыбнулся ей, прищурившись, как делал только тогда, когда они были наедине, и заговорил:

– Настюша, если ты сейчас смотришь это видео, значит то, чему я тебя учил, пора применять на практике.

Настя смотрела на него. Улыбалась. И чувствовала его присутствие. Мягкий тембр его голоса. Его запах. На своих плечах его нежно обнимающие руки, которые не позволяли даже предположить, что она может остаться без поддержки.

– Я не буду долго рассказывать, как тебя люблю. Тебя и нашу Нежу, – продолжал говорить он с экрана. – Вы – моя жизнь. Знаю – ты знаешь. – Мужчина улыбался сквозь бороду. – Я вспоминаю пчёл, глядя на нас с тобой. Они живут семьёй. Как и мы. Носят нектар в соты. В маленькие ячейки из воска. – При этих словах Самсон, прищурив левый глаз, показал большой и указательный пальцы правой руки, почти касавшиеся друг друга. – Чтобы потом в этих ячейках образовался мёд. А потом этот мёд ели молодые пчёлы, которые появятся в улье. В семье. Тем более, если вдруг зима, и станет невозможно вылетать за пределы деревянного дома. Я бы хотел, чтобы у нас с тобой была одна ячейка на двоих. Ты бы знала, как ею распорядиться, если со мной что-то произойдёт. Мы бы тогда обязательно пережили любую злую зиму. Ты, Нежа и я. Особенно ты и Нежа. Обожаю тебя. Ты самая лучшая женщина на свете.