Страница 39 из 52
====== XII. Единое целое ======
Короткая вспышка света, лёгкое дуновение ветра… Тишина. Холодный воздух пронизал всё тело насквозь, сковывая лёгкие тонкой ледяной плёнкой. Затем был свет. Яркий, слепящий поток света… — Патриция! И тебе не стыдно? — такой знакомый и родной смех заполонил сознание. — С книжками нужно ходить, а не разбрасывать их во все стороны. — Не хочу!— услышала она себя со стороны. — Всё это — не для меня. Почему я просто не могу почитать эти книги вместо того, чтобы бессмысленно бегать с ними на голове, мама? — Ах, дорогая, ты ведь благородная девушка — не забивай себе голову такими глупостями. Читать нужно только то, что дают тебе твои учителя. Она открыла глаза и увидела перед собой ту, кого не ожидала больше увидеть никогда, но чей образ всегда бережно хранила в своём сердце. У миссис Изабеллы Марум были такие же, как и у дочери, светлые волосы, собранные в высокую причёску с дорогим украшением. Её лик был прекрасен: мягкие черты лица, тонкие тёмные брови, сверкающие голубые глаза, аккуратный прямой нос, нежно-розовые губы и белая, как молоко, кожа. «Мама…» — Это мне не по нутру, — покачала головой юная дворянка. — Мне здесь не нравится. Почему мы уплыли из нашего старого дома? — Его Величество назначил твоего отца губернатором сюда, — вздохнув, ответила Изабелла. — Это большая ответственность. — Но я всё равно не хочу. — Хорошо, — ласково улыбнулась мама. — Давай тогда сейчас я прочитаю тебе ещё одну сказку. Всего одну! А потом ты вернёшься к учителям. — Да! — и девочка радостно запрыгнула на кровать в ожидании новой захватывающей истории от самого близкого и родного человека. Но не успела женщина начать читать, как дверь в комнату распахнулась, и в помещение вошёл высокий знатный мещанин. Он был одет в богатый камзол с серебряными пуговицами и шляпу, роскошного покроя, под которой был тёмный парик. Лицо было осунувшееся, явно обременённое тяжестью власти. Густые чёрные брови были сдвинуты, в зелёных глазах играло беспокойство. — Мадам Грэйсон сообщила мне, что Патриция убежала с урока, — заговорил губернатор. — С тобой всё в порядке, малышка? — отец подхватил дочь на руки и обеспокоенно осмотрел её. — Со мной всё хорошо, — улыбнулась девочка. — А теперь поставь меня, пожалуйста, на место, папа. Будь так любезен. Изабелла вновь рассмеялась, а её муж тепло улыбнулся. — Значит, снова не хотите заниматься, юная леди? — произнёс он с напускной строгостью. — Не хочу. Эти все правила, книжки… Когда уже будет что-то поинтереснее? — Когда вырастешь, обязательно будет, — пообещал губернатор. Комната завращалась, сгущая вокруг себя тьму, а затем вновь приобретая чёткие очертания. Но это была уже не её комната. — Снова бунт? — управляющий стукнул кулаком по столу, но служивый даже и бровью не повёл, продолжив свой сухой доклад: — Да, сэр. Мы поймали бо́льшую часть мятежников, но некотрым удалось скрыться. Думаю, нам следует готовиться к нападению. — Да-да… Верно. Расставьте караулы по всему городу, лейтенант. И держите ухо востро. Пожалуйста. — Есть! — солдат отдал честь и собирался уже было удалиться, как вдруг из холла донёсся грохот, а затем крики. — Свергнем недостойного! Вперёд за свободу! Мистер Марум вскочил из-за стола, его лицо побелело. — Стража! Солдаты! Из-за двери послышался шум солдатских сапог, затем лязг стали вперемешку с стонами боли и отчаяния. А затем послышался ещё один крик… Кричала женщина, и губернатор узнал её. — Изабелла! — отбросив всё, управляющий бросился на звук. К его счастью, в коридоре не оказалось никого, кроме еле шевелящихся солдат. Он ворвался в комнату жены, как торнадо. — Филлип, — прошептала миссис Марум, завидев на пороге фигуру любимого. Она лежала на полу, а над ней с кинжалом зависла фигура мятежника. Тот был по-настоящему безумен. — Нет! — губернатор рванулся вперёд, чем совершил огромную ошибку. Бунтовщик резко дёрнулся, полоснув кинжалом по животу жертвы. Хлынула кровь. Увидев это, мистер Марум совсем потерял над собой контроль. Он бросился вперёд и, схватив заговорщика за грудки, отбросил в сторону. Тот, ударившись о край кровати, ещё несколько раз дёрнулся, пока не затих совсем. Но губернатору было уже не до этого. Он лихорадочно искал способы спасти свою жену, кричал, звал на помощь, но никто так и не объявился. — Изабелла, не уходи, прошу, — шептал управляющий. — Я не смогу жить без тебя. Но миссис Марум уже не отвечала. Её дыхание стало совсем слабым, лицо утратило все краски. Сжав её холодную ладонь в своих руках, Филлип молил все силы о помощи. — Да помогите же!.. Кто-нибудь!.. — умолял он. В двери появилась маленькая фигурка Патриции. Она почти не видела, что происходит, смогла разглядеть лишь спину отца и его ладони, испачканные в крови. Но потом она увидела силуэт матери перед ним и всё поняла. — Сюда срочно! Нужна помощь! Лекаря позовите немедленно! — приказывала девочка в пустотой коридор. И её крики были услышаны. Через несколько минут появилась служанка, а затем ещё. Пока одна из них бегала за врачом, вторая осталась помочь миссис Марум. Губернатор не желал отпускать свою жену далеко от себя, пока не подошла дочь. В глазах девочки не было ни одной слезинки, но она была необычайно серьёзна и молчалива. По-взрослому… Она обхватила руку отца и без слов попросила его отойти. И только её он послушался. Пока гувернантка суетилась около пострадавшей, Патриция со всей силы обхватила своей крохотной ручкой пальцы родителя и закрыла глаза, позволяя паре солёных капель упасть на багряный ковёр. И вновь очертания размылись до неузнаваемости. Окружение перевернулось, и теперь когда-то светлая и уютная комната стала тёмной и душной. Шторы были задёрнуты, перекрывая доступ света. На кровати с высоким балдахином, лёжа на подушках, была хозяйка этого дома. У её постели суетились слуги, поднося то воду, то бинты лекарю. Вскоре тот поднялся и направился к двери. Когда мужчина был уже у самого выхода, та вдруг распахнулась, и на пороге появился губернатор. За эти несколько дней он стал похож на мумию, нежели на человека. — Как она? — хрипло спросил он, хватая врача за рукав его дорожного плаща. — Пока сложно сказать, господин Марум, — покачал головой доктор. — Она потеряла много крови и только лишь чудом выжила. И я думаю, Вы понимаете, что стало с Вашим ребёнком… — Что? Что-то с Патрицией? Её ранили? — переспросил управляющий, облизав внезапно пересохшие губы. — О, нет, с девочкой всё в порядке. Я говорю о том, что Ваша жена носила под сердцем уже несколько недель. — Что?.. Изабелла?.. — мистер Марум пошатнулся, ухватившись за дверной косяк. — Нет… Не может быть… — Сожалею, — лекарь покачал головой. — Я не смог спасти Ваше дитя, но обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти Вашу супругу. Губернатор не нашёл сил, чтобы ответить. Лекарь ушёл, а он же бездумно продолжил буравить взглядом ложе жены, около которого сновали слуги. На него же никто не обращал внимание. — Оставьте нас, — внезапно произнёс он. Испуганно оглядевшись, кто-то сперва попытался возразить. Однако несчастный вид руководителя быстро свёл аргументы на нет, и все покинули покои. Управляющий подошёл к кровати жены и опустился перед ней на колени. — Изабелла… — он взял её холодную руку в свою и прикоснулся губами к таким же ледяным длинным пальцам. — Прости меня. Я виноват… Я так виноват перед вами! — он отпустил руку миссис Марум, и та безвольно повисла над полом. Губернатор содрогнулся всем телом и опустил глаза в пол. Его тело сковала судорога, а затем вновь и вновь. Сотрясаясь в рыданиях, он умолял любимую о прощении, просил прощения у нерождённого, убитого им дитя и просто спрашивал у Неба, за что. Неужели он был несправедлив когда-то? За что пострадали невинные? В тот момент что-то надломилось в его душе. Что-то очень важное и нужное дало трещину, обещая больше никогда не быть прежним. Мужчина поднял взгляд на всё так же неподвижную жену и произнёс: — Да. Да, я был слишком мягок до этого времени. Позволял людям слишком многое. Но они не заслуживают этого! Этот сброд никогда не ценит милостей свыше! И я клянусь, что с этого дня не найдётся ни одного человека, кто назовёт меня «недостойным»! Никто больше не тронет мою семью и никто больше не будет относиться ко мне, как грязи. Никогда… Клянусь. Картина помутнела, отдаляясь всё дальше и дальше, а затем вновь вернулась на место, показывая уже совсем не то, что раньше. Это была всё та же комната. Но теперь гардины не закрывали окна, а в воздухе витал приятный аромат цветения весенних растений. Изабелла сидела на своей постели и выглядела значительно лучше, чем несколько месяцев назад. На щеках алел румянец, а губами завладела искренняя улыбка. — Дорогая, ну ты же знаешь, что это — не занятия для такой благопристойной девушки, как ты. Лучше попробуй научиться вышивать. Твои наставницы очень недовольны твоим поведением. — Всё это, может быть, и было бы интересным, если бы они не говорили одно и то же без конца, — девочка скорчила рожицу и передразнила: — Юная леди, если Вы не будете учиться, Вас придётся закрыть в монастыре! — Это мадам Грэйсон так сказала? — удивилась миссис Марум. Она-то уж хорошо знала, что эта женщина была строгой, но справедливой. И уж точно не стала бы пугать дочь губернатора монастырями. — Нет. Я уже начинаю по ней скучать, ведь эта новая женщина — просто невыносимый кошмар! — Новая? А что случилось с мадам Грэйсон? Патриция замялась. Всегда бойкая девочка тогда не смогла связать несколько слов. — А… она… её папа выгнал. — За что же? — всплеснула руками Изабелла. — За то, что не выполняла прямых обязанностей, — послышался из дверного проёма жёсткий, холодный, отточенный голос. Услышав его девочка внезапно широко округлила глаза и отползла ближе к кровати мамы, схватив одеяло. — Но, вижу, что и новая не угодила моей дочери. В покои вошёл губернатор. И только лишь по одежде и можно было узнать в нём когда-то добрейшей души человека и руководителя. Его осанка стала горделивой, взгляд жёстким, беспринципным. Губы почти всегда были сжаты в тонкую линию, и уже давно никто не видел его улыбки. В глазах же не было ничего. Абсолютная пустота. И только лишь при взгляде на родных в их глубинах темноты можно было разглядеть искры чувств. — Филлип, — Изабелла с улыбкой встретила мужа, но в этой улыбке больше не было той искренности, что раньше. — Выглядишь чудесно, дорогая, — управляющий взял руку супруги и оставил на бархатистой коже короткий бесчувственный поцелуй. Затем он обернулся к дочери. Патриция сдавила комок одеяла, испуганно смотря на отца. Уже давно она не видела его таким, каким он был раньше, но однажды ей довелось застать его за таким, что оставило неизгладимый шрам в сознании. Управляющий, её отец; человек, что всегда дарил окружающим лишь любовь и сострадание, своими руками подписал смертный приговор стоящему перед ним на коленях старику. Девочка слышала всё, до последнего слова. Тот человек был нищий, просил милостыню на улицах. Однако, как выяснилось, по новым законам её родителя, этого делать было нельзя. — Ты нарушаешь благопристойный вид Порт-Ройяла! Из-за тебя внезапный визит ревизора может провалиться и не начавшись! — Простите, сэр… Моя дочь давно умерла, а её супруг погиб в недавнем бунте. Теперь я остался один со своим внуком. Нам нечего есть и я слишком стар, чтобы работать… Губернатор вскинул ладонь, прерывая обвиняемого. — Меня не интересует твоя история. Если хотел бы, уже достал бы еду. Мне важно другое. Твой зять участвовал в бунте? — Нет, сэр, он был мирным человеком. Он пал от рук мятежников. Патриция видела, как переменилось лицо её папы, как он с силой стукнул кулаком по столу. — Всякий, кто причастен к бунту, достоин лишь немедленной казни. — Нет, сэр, прошу Вас! Курт умрёт без меня! Спасите хотя бы мальчика. — Значит, ты признаёшь, что солгал? Ты ведь говорил, что вам обоим нечего есть, — сухо спросил управляющий. — Ну раз так, то тебе не о чем беспокоиться. Если твой внук действительно захочет есть, то вы с ним скоро встретитесь. — Прошу Вас, сэр! — старик упал на колени и начал буквально молить о пощаде. Но слова губернатора были холодны, как лёд, когда он произнёс: — Повесить. — Патриция, оставь нас с папой наедене, пожалуйста, — ласковый голос матери вернул юную дворянку в реальность, и она с трудом кивнула. Держась на почтительном расстоянии от отца, она поспешила к выходу, как вдруг замерла, остановленная громовым голосом: — Патриция! Девочка медленно обернулась, стараясь унять дрожь в руках. — Да, отец? — Чему тебя учила мадам Хармелла? Склонив голову, она присела в глубоком поклоне, едва не падая из-за подола платья. — Это никуда не годится! Тренируйся больше, пока не научишься. Сдерживая слёзы, Патриция вылетела из комнаты матери и побежала куда глаза глядели. Она не узнавала своего отца. А мистер Марум, оставшись в покоях жены, сразу же опустился на стул напротив её ложа. — Филлип, я не понимаю тебя с недавних пор, — с глубоким вздохом начала Изабелла. — Ты будто стал другим человеком. — Дорогая, я не мог иначе, — сразу же парировал губернатор. — Если бы я продолжил быть мягкотелым, бунты бы продолжились. Из-за моего безрассудства пострадала ты и наш ребёнок. Я поклялся, что больше не допущу подобного. — Но не слишком ли высокую цену ты заплатил за это? — с горечью в голосе спросила Изабелла. — Осмотрись вокруг, Филлип. Тебя боятся все. Тебя боится собственная дочь! — Я никогда не причиню вред Патриции! — Но ты причиняешь. Я знаю, что ты хочешь защитить нас, но прошу тебя, не забывай о том, что у тебя всё ещё есть сердце, — миссис Марум протянула руку и дотронулась до груди супруга. — И сейчас я слышу его стук. — Я сделаю всё, чтобы защитить вас, дорогая, — Филлип осторожно убрал её руку. — Даже если для этого придётся заплатить своей жизнью. Изабелла опустила глаза и взгляд её потемнел, красивые голубые глаза больше не сверкали, затуманенные пеленой. Комната вновь начала вращаться, изменяя форму и открывая глазу новые образы и новое время. — Патриция, выпрями спину! Сколько раз тебе повторять, что приличные девушки так себя не ведут! Твой отец наверняка будет тобой недоволен! — Нет, не говорите ему! — девочка резко дёрнулась, и все книги полетели на пол. — Вот несносная девчонка! Наверное, мне придётся… — Что угодно, только не это, пожалуйста! Я всё сделаю, — Патриция подняла с пола ненавистные учебники и вновь водрузила их себе на голову. — Отлично, — гувернантка удовлетворённо кивнула. — И спину держи ровнее, вот так. Пройдя ещё несколько кругов по залу, юная дворянка наконец вырвалась из капкана. Замешкавшись у двери из-за ненавистного подола платья, девочка внезапно услышала голоса двух служанок из коридора. Она бы, может, и не обратила бы на это внимание, если бы в разговоре внезапно не промелькнуло упоминание её матери. — …да-да, я слышала, что госпожа вновь ждёт ребёнка. — Ох! Камилла, да разве ты не слыхала? Всего-то год прошёл с того, как хозяйка ребёнка потеряла, а тут тебе раз и снова. Такого не бывает, говорю тебе! — Да ты, видать, с ума сошла совсем, дура старая! Информация-то проверенная. — Проверенная, проверенная! А от кого этот ребёнок тебе твоя информация не сообщает? — Госпожа верна мужу! — Так-то оно так да вот только муж этот теперь… Ой, не могу про хозяина плохо говорить — ещё услышит! Скажу только одно, дорогуша, наследник этот незаконный будет, вот так вот. Патриция похолодела и бросилась в комнату мамы. Кто знает, что этот тиран мог сделать с женой, услышь он эти слухи! — Мама! — девочка ворвалась в покои без стука, без приглашения, наплевав на приличия. Но она опоздала. На стуле напротив ложа её матери сидел губернатор. — Патриция! — громыхнул управляющий, лишь завидев девочку. Бедняжка понуро опустила голову и потупила взгляд, шаркнув ножкой. Тут же она присела в книксене. — Прошу прощения, отец, — произнесла юная дворянка слегка дрожащим голосом. Мужчина оглядел дочь суровым взглядом. — Твоё будущее весьма сомнительно, если ты продолжишь в том же духе, — наконец ответил он. — А теперь, будь так любезна, покинь помещение и не заходи, пока я не скажу. Девочка, не издавая ни звука, покорно взялась за ручку двери, как вдруг комнату залил высокий серебристый голос: — Она остаётся. Мистер Марум в недоумении воззрился на супругу. — Останься, Патриция, — скрепя зубами выдавил он через несколько секунд. Девочка без лишних возражений опустилась на стул. — Дорогая, скажи мне, почему…? Хозяйка дома взметнула ладонь, и управляющий нехотя умолк. — Нет, Филлип, это ты скажи мне. Кто ты такой? Я знала тебя совсем другим человеком. Куда я ни пойду, всюду слышу лишь боязливый лепет слуг о твоём имени. Много тысяч человек были отправлены тобою на казнь без суда. Раньше ты не был таким. Что ты сделал с собой? Почему изменился?.. — с горечью спросила миссис Марум. — Я всего лишь хочу защитить вас! — Нет, Филлип, — женщина медленно покачала головой. — Возможно, это и было твоей изначальной целью, но сейчас это точно не так. Ты спрятался за стеной силы, замуровав за ней и свою слабость. Ты погряз во лжи, а твоё сердце холоднее льда, и теперь я не знаю, кто ты. Лицо губернатора накрыла туча. Он не спеша поднялся. — А кто ты? — спросил он жену ядовито. — Те слухи, что говорит весь город, — правда? Ты сошла с ума, если считаешь меня полным идиотом! Изабелла вгляделась в сердитое лицо супруга и спустя секунду отвела глаза. — Если ты готов поверить слухам, а не мне, то я, действительно, сошла с ума, — едва слышно произнесла она. — Что ж, — управляющий поправил камзол. — Раз мы пришли к соглашению, я сделаю то, что необходимо. По моему распоряжению уже завтра тебя переправят в Англию. — Нет! Не надо! — Патриция, доселе хранившая гробовое молчание, вскочила со стула и выбежала перед отцом, закрывая мать, чем могла. Филлип лишь сурово сдвинул брови. — Так будет лучше для всех. О твоей матери там позаботятся. И больше не встревай в дела взрослых, ясно? Девочка стушевалась от взгляда отца и, чувствуя, как по щекам катятся слёзы, едва слышно прошептала: «Ненавижу!» Губернатор направился к двери и уже было собирался выйти, как был остановлен тихой фразой Изабеллы: — Это ведь твой ребёнок, Филлип. — В Лондоне вы будете в большей безопасности, чем здесь. Разумеется, если он, действительно, мой, — сухо ответил мистер Марум. И картина вновь изменилась. Девочка со слезами на глазах осмотрела свою полюбившуюся комнату. Нет, она ничего с собой не возьмёт, иначе её могли заметить на улицах. Юная дворянка неслышно выкинула в окно верёвку, связанную ею из платьев, и по ней легко спустилась через окно в сад. Дальше — она обогнула всех слуг, покидая любимый дом через чёрный вход. И вот она уже в городе. Первый раз в своей жизни Патриция оказалась совсем одна в незнакомом месте. Впервые она покинула территорию крепости. Окинув последний раз дом взглядом, девочка пошла вперёд. Крестьяне бросали на неё удивлённые и недоверчивые взгляды, но никто не решался подойти. Юная дворянка брела сквозь толпу, обняв себя руками. Она не знала, куда идёт, просто надеялась, что ей больше не придётся возвращаться к тому монстру. Ночь наступила быстро, и беглянке ничего не оставалось, кроме как ночевать на улице. Она выбрала самое сухое и безлюдное место, свернулась калачиком и прикрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Проснулась девочка от того, что кто-то поднял её в воздух и перекинул через плечо. От неизвестного стоял стойкий запах алкоголя и дыма. А ещё грязи. Юная дворянка заколотили по спине «похитителя» кулачками, но лишь отбила себе обе руки. Она уже была готова смириться, как вдруг раздался чей-то громкий бас: — Эй! А ну поставь девочку на место! Патриция сильно испугалась и даже прикрыла голову руками. Её поставили, после чего она с непривычки упала. Затем её вновь подхватили чьи-то руки, но больше через плечо никто не перекинул. — Не бойся, малышка, ты теперь в безопасности, — ласково произнёс низкий и слегка хрипловатый голос её спасителя. Беглянка закрыла глаза, чувствуя, как своё берёт усталость. Когда она открыла глаза вновь, даже не сразу поняла, где находится. Вокруг были деревянные стены, по углам которых — паутина, а ещё в ноздри сразу же ударила нестерпимая вонь. — Фу-у! — девочка прокшлялась, отгоняя от себя мерзкий привкус, но, увидев сидящего за столом громилу, тут же позабыла о своём занятии и отпозла в угол. Наверняка мужчина услышал её восклицание, так как обернулся. На его лице появилась широкая добродушная улыбка. — Проснулась наконец-то, — пробасил амбал, подходя к беглянке. — Я Билли, а как тебя зовут? — спросил он добродушно, протягивая Патриции мизинец. Аристократка долго не решалась ответить на этот жест, но в итоге всё же робко обхватила палец нового знакомого рукой. — Патриция Марум, сэр, — ответила ему она. Тот, казалось, сперва даже опешил от такого обращения. — Очень приятно, Патриция, — наконец нашёлся он. — Э-э… Позволь спросить, а как ты оказалась в таком положении, в каком я тебя застал? — Я сбежала из дома, — ответила она. По сердцу будто провели раскалённым кинжалом, настолько ей было больно. Но ни единой слезинки не появилось в зелёных глазах. — Сбежала? Это ещё почему? — Мою маму сослали, а отец ненавидит меня. Мне просто было нечего там делать, — ответила Патриция неуверенно. — И, кстати, спасибо, что спасли меня. — Пожалуйста, вот только боюсь, что тебе всё ещё нужна помощь, — протянул мужчина, усаживаясь на край кровати. — Зачем? — Детей без родителей не бывает, Патриция. У всех они когда-то были, а у кого-то и есть. Сбежав из дома, ты, наверно, сделала своему отцу очень больно. — Но он ненавидит меня! — Я думаю, он тебя любит, просто по-своему, — улыбнулся бугай. — Из меня, конечно, советчик не лучший, но давай сделаем вот что. Сегодня ты останешься здесь, а завтра я отведу тебя домой. — Я не хочу туда! — Нужно, нужно. Это ведь всё-таки твой отец. Поверь мне, иметь родителей — большое счастье. Сейчас ты этого, возможно, и не понимаешь, но придёт время… Юная дворянка надулась. — Придёт время, и я сбегу оттуда навсегда и забуду это всё, как страшный сон, — ответила она спустя время. Билли усмехнулся и пожал плечами. — Если захочешь бежать, то тебе дорога только на Тортугу. — Это место, где живут все пираты? — девочка округлила глаза. — Я бы не сказал «живут». Скорее отдыхают. Вижу, тебе такой вариант совсем не нравится, — улыбнулся он, глядя на испуганную беглянку. — Пираты — это же… Злодеи! — Ну как сказать… Я, например, похож на злодея? Патриция окинула своего спасителя взглядом. Он был высок, широк в плечах. У него были длинные спутанные волосы, а лицо ну как у настоящего преступника. Одет он был в полосатую майку, бриджи и высокие сапоги такого размера, что в одном таком наверняка бы поместилась вся девочка. Но несмотря на суровый вид, на его лице стояла тёплая добродушная улыбка. — Нет, — с уверенностью ответила юная дворянка. — Совсем не похожи. — Ха-ха, ну спасибо, — рассмеялся амбал. — Постой-ка, — неожиданно произнёс он, окинув аристократку взглядом. — Ты читать умеешь? — Конечно. Вот только читать то, что я хочу, мне не разрешают, — понуро ответила беглянка. — А ты пробовала? Девочка покачала головой. — То-то и оно. На вот, держи, — гигант выудил из потрёпанной старой сумки увесистую книгу и показал её Патриции. — Я тебе её подарю, всё равно уже всё из неё наизусть выучил. Бережно переняв подарок, девочка прочитала название: — «Всё, что нужно знать мореплавателю». Не знала, что такие существуют. — Как видишь, существуют, — Билли забрал у неё книгу и спрятал обратно в сумку, после чего протянул её беглянке. — Обещай мне, что прочитаешь её всю, Патриция. — Обещаю, — серьёзно ответила юная дворянка. — Тогда посиди пока здесь, а я пойду закажу тебе чашку горячего шоколада. Ты наверняка промёрзла на улице, — он снова улыбнулся и вышел. Беглянка просидела на одном месте около пятнадцати минут, за которые её спаситель так и не вернулся. Она уже собиралась было спуститься за ним, но испугалась, что без защитника вновь окажется перекинутой через плечо. Через ещё пару минут дверь наконец распахнулась. — Билли, это Вы? — с надеждой в голосе спросила девочка, оборачиваясь к проёму. Но там стоял отнюдь не добродушный моряк. Это был суровый солдат в красном мундире. — Я нашёл её! — крикнул он кому-то, а затем схватил аристократку за руку. — Отпустите меня немедленно! — кричала Патриция, вырываясь. — Я не хочу! Помогите! Однако никто не помог. Служивый вытащил девочку прямо под проливной ливень, где его ждали товарищи. — Билли? Где же Вы? Что вы с ним сделали? — спросила она у солдата, но тот ответил лишь кривой ухмылкой. В небе сверкнула молния, громыхнул гром. И тогда она подумала о том, что Билли мог просто выдать её. Держась за сумку, Патриция шла с военным, не давая слезам волю. «Красные мундиры» привели её прямиком в комнату, тут же закрыв дверь на ключ. Дрожа, как осиновый лист, юная дворянка прошла к кровати, не обращая внимания на то, что грязные потоки с платья портили ковёр. Затем она просто упала на кровать, бездумно смотря на ажурный балдахин. Сумку с книгой она спрятала под ложе, так что теперь ей точно не о чем было беспокоиться, кроме предательства Билли. Патриция просидела так около получаса, когда наконец ключ в замке провернулся, и в комнату зашли служанки. Девочка настолько была вымотана последними событиями, что молча позволила им себя выкупать и переодеть в чистое. Сделав ей аккуратную причёску, те удалились. — Сэр, мы всё сделали, — услужливо пропели гувернантки из-за двери. Аристократка похолодела. Она уже знала, кто стоит за дверью, даже до того, как он произнёс: — Хорошо. Откройте мне двери. И вот в покои вошёл губернатор. Он не был ни сердит, ни испуган. На его лице не было ни одной эмоции вовсе, лишь показательное безразличие. Он замер посредине комнаты, скользнув равнодушным взглядом по пятнам на ковре и точно таким же по дочери. — Это было очень глупо. Вот так вот бросать всё… Сбежав из дома, Патриция, ты подвергла риску весь мой пост, всю нашу фамилию. Тебе должно быть стыдно, юная леди. Твоё будущее весьма сомнительно, если ты продолжишь поступать в том же духе. — Но, отец! Тот человек спас меня! — решилась возразить Патриция. Она уже поняла, что Билли не выдавал её. Отец сам нашёл её… — Он похитил тебя, как ты не понимаешь! В народе уже пошли слухи… Я должен был сделать это. Нас больше никто не потревожит. — Что?!.. — На закате его повесят. Надеюсь, это станет хорошим уроком тебе, Патриция. Картина вновь завращалась, а через мгновение изменилась, показывая уже свою историю. — Билл Ресквеер! Да будет Вам известно, что Вас признали виновным в умышленном совершении преступлений многочисленных и тяжких. В списке Ваших деяний числятся: пиратство, разбой, похищение людей, подстрекание к мятежу, покушение на жизнь… Патриция стояла на балконе, смотря на главную площадь, и чувствовала, как бешено колотится в груди её сердце. Она виновата в том, что сейчас сделают с Билли! Из-за неё происходило всё… Аристократка мысленно молила прощения у моряка, но ничего не могла сделать. — …приговорил Вас к смертной казни через повешение! «Пусть всё сорвётся, — шептала девочка, — Билли убежит, спасётся!» Но чуда не произошло. Загремели барабанщики, а на шею громиле натянули петлю. Юная дворянка сжала кулачки и сцепила зубы, гневно глядя на своего отца. Он стоял на возвышении, наблюдая за окружающей толпой, как король. Барабаны смолкли. Палач подошёл к рычагу и дёрнул. Послышался сдавленный всхлип, и Патриция осела наземь. Это был один из худших дней в её жизни. День, который она запомнила навсегда. «Зачем ты показываешь всё это мне?» — крикнула наблюдательница в пустоту, но ответа не последовало. Вместо этого её перебросило дальше. Новый день, новое воспоминание. — Сэр, из Англии от госпожи Марум пришло письмо, — доложил дворецкий, протягивая управляющему конверт. — Интересно. Давай сюда, — губернатор забрал письмо из рук слуги и кивнул ему, чтобы тот покинул кабинет. Мистер Марум быстро пробежался по строкам послания, пахнущего чернилами и тонким ароматом ванили, после чего вновь позвал дворецкого. — От моей жены пришло известие о рождении наследника. Я хочу, чтобы они остались в Лондоне пока не уляжется ситуация с гневом народа. Тебе ясно? Передай моё распоряжение гонцу. — Как прикажете, сэр, — тот коротко поклонился и удалился. И вновь интерьер изменился. На дубовом столе стоял одинокий подсвечник. Рядом разместилась чернильница, а большую часть стола занимал лист бумаги. Место перед ними заняла женщина. Её лицо, когда-то очень красивое и счастливое, сейчас было покрыто морщинами. И хотя ей явно было чуть больше сорока, выглядела она значительно старше. Она откашлялась в ладонь, не обращая внимания на кровавые пятна, оставшиеся на руке, и взяла в руку перо. Госпожа начала писать, проговаривая все слова вслух: — «Дорогой Филлип. Мы не виделись уже много лет с тех пор, как ты запер меня. За все эти годы ты не написал ни одного письма мне, но я не держу на тебя зла. Никогда не держала… Я знаю, ты винил все эти годы себя в том, что произошло, но это неправда. Молю тебя, сбрось те цепи, что ты на себя надел и стань вновь таким, каким я тебя знала… Ты говорил, что стал таким, чтобы защитить нас, и теперь я понимаю тебя. Но всё же я теплю искреннюю надежду, что ты вновь разрешишь себе чувствовать и любить. Теперь я чувствую, знаю, что уже не успею увидеть тебя. Я помню, как ты просил не оставлять тебя, но я и не оставлю. Часть меня всегда останется с тобой, обещаю. И… Моё заветное, последнее желание, чтобы ты вернул нашим детям любящего, доброго и заботливого отца, которым ты всегда был и будешь, если пожелаешь наконец снять маски. Верни сына домой как только сможешь. Береги их обоих. Они — те звёзды с неба, что ты обещал достать мне в день нашей свадьбы, помнишь? Ты сдержал слово, всегда держишь… Мне жаль, что наша история закончилась так. Но помни, Филлип. Что я никогда не прекращала любить тебя. Что бы ты не сделал, я всегда любила тебя, как люблю наших детей. Никогда не забывай об этом. С бесконечной любовью твоя Изабелла». Она не стала перечитывать письмо и быстро спрятала его в конверт, будто оно могло в любой момент вспыхнуть. Затем она поднялась и с любовью взглянув на спящего в кроватке мальчика со светлыми волосами, подошла к нему и ласково погладила его по голове. Тот улыбнулся во сне. — Спи спокойно, Барти, — произнесла Изабелла, после чего взяла подсвечник и покинула комнату. Пройдя по коридору, Изабелла довольно быстро наткнулась на служанку. Она протянула ей письмо, чувствуя, как к горлу подходит новая волна удушья. — Лиза, я так рада, что встретила тебя! Прошу, передай это письмо моему мужу… Кх… Миссис Марум протянула девушке письмо, а сама осела на пол, задыхаясь от кашля. — О, Небо! Госпожа! Госпожа, что с Вами? — Лиза быстро спрятала конверт в передний карман и опустилась на колени перед Изабеллой. — Помогите! Госпоже плохо! На её крики сбежалось ещё несколько девушек в чёрном одеянии с капюшоном. Они взволнованно окружили миссис Марум, но та уже больше не задыхалась. Она больше не дышала вовсе. — Всевышний! — одна из них пощупала запястье у женщины и затем подянла испуганный взгляд на сестёр. — Господь забрал её, — тихо произнесла она, мрачно покачав головой. «Нет! Оставь меня! Не хочу больше ничего знать!» — закричала она, но её крики не были услышаны. Картина вновь переменилась. Заметно повзрослевшая Патриция сидела на своей кровати, читая книгу, что подарил ей Билли. Ей нравилось узнавать вещи о морском деле, но она всё так же продолжала считать пиратство дикой затеей. Внезапно из коридора послышались шаги. Быстро спрятав томик под подушку, девочка вскочила с кровати. В комнату вошёл мрачный слуга. — Мисс, пришло известие из Англии. О Вашей матери. — Отец решил вернуть её домой? — сразу же радостно уточнила она, хотя в душу закралось дурное предчувствие. Дворецкий медленно покачал головой. — Мне очень жаль, мисс, но сегодня ночью она скончалась. — Что?! Нет! Этого не может быть! Ты врёшь! — аристократка в гневе оттолкнула от себя мужчину и отбежала к окну. — Вон отсюда, все вон! — прикрикнула она, заметив в проёме любопытные лица слуг. Дверь быстро захлопнулась и только тогда она позволила себе подбежать к кровати, зарыться лицом в подушку и зарыдать. В душе творился настоящий ад, из глаз непрерывным потоком шли слёзы, освобождая боль. Патриция вспоминала лучезарную улыбку матери; сказки, что та всегда рассказывала ей, а затем перед её глазами пронеслось тёмное лицо отца. На его губах застыла жестокая усмешка, глаза полыхали алым. Громко рыкнув от бессилия, дворянка ещё сильнее обняла подушку. Именно тогда она осознала, что не может ненавидеть своего родителя. Что бы он не сделал, она лишь чувствовала боль, отчаяние, злобу… Но не ненависть. Этого чувства никогда не было в её сердце. Всё вновь переменилось. Горела одинокая свеча. Девушка придвинула её поближе, жадно вчитываясь в строки книги. Она уже давно прочитала всю её целиком, но всё равно перечитывала заново. Это было единственное место, где она могла ненадолго укрыться от реальности. За несколько лет укрывания сокровища от отца, Патриция изучила её вдоль и поперёк. Но в тот день она так зачиталась, что позабыла о времени. Такое бывало с ней прежде, но до того она всегда запирала дверь на ключ, и никто из служанок не осмеливался её выламывать. Однако в тот день всё было иначе. В двери внезапно провернулся ключ, и всё, что аристократка успела сделать, — это весьма нелепо прикрыть сокровище одеялом. В комнату вошёл её отец. Он мрачно посмотрел на дочь и сухо произнёс: — Сегодня будет приём у мистера… — управляющий замер. Его чёткий взгляд заприметил очертания книги под одеялом. — Патриция! — громыхнул он, метнувшись к постели. Та пыталась сохранить книгу, но все её попытки не принесли результата. Филлип схватил фолиант и махнул им перед испуганным лицом дочери. — Эт-то… Книга… — полепетала дворянка в ответ на вопрос отца. — По морскому делу! Как видно, я плохо тебе объяснил, Патриция, что ждёт тебя, если ты продолжишь вести себя в таком же духе. Что ж, придётся продемонстрировать наглядно… Он подошёл к свечи, что уже начинала догорать, и поднёс находку к огню. — Нет! Нет, пожалуйста, не надо! Прошу! — девушка бросилась к свечи, но было уже поздно. Краешек книги укусило пламя, чёрное пятно начало медленно разрастаться. — Итак, как я уже и сказал, будущее твоё сомнительно, Патриция, — произнёс мистер Марум, брезгливо вышвырнув фолиант в камин догорать. — И что же ты мне сделаешь? — она подняла глаза, в которых сверкнул гнев. — Убьёшь меня, как маму? Губернатор побелел и сжал кулаки. Патриция же наблюдала за этим с каким-то подобием наслаждения. Он мог сжечь книгу, мог сломать всю её жизнь, но теперь он не мог уничтожить того, что дала ей она сама. — Я опасался, что это коснётся и тебя, — наконец произнёс мужчина. — Безумие Изабеллы наверняка перешло к тебе по наследству. — Больше безумен здесь ты, — коротко произнесла дворянка и умолкла, больше не проронив ни слова. Она молчала тогда, когда отец распорядился снарядить судно; она молчала, когда её вели на корабль, словно какую-то преступницу; она молчала и тогда, когда её заперли в каюте. Через несколько дней пути на дальний берег Патриция всё же поднялась на палубу по напутствиям неугомонных служанок, что как одна твердили, что ей нужен свежий воздух. Она вдохнула свежий морской запах, который внезапно подарил ей давно забытое чувство умиротворения. Оглядев палубу, дворянка решила развлечь себя игрой и начала поочерёдно называть все снасти судна. — Грот-рей, — прищурившись говорила она, облокотившись о фальшборт. — А это леер, мостик… Бизань-мачта, — она взглянула за борт и подытожила: — Ватерлиния. Внезапно она услышала лёгкие хлопки, а затем приятный тёплый смех. Обернувшись, девушка увидела перед собой статного молодого человека в дорогой одежде. Он был очень красив и знал об этом. Такие, как он, обычно играли роль дамских угодников. Аристократка вскинула бровь и слегка надменно спросила: — Кто Вы такой, сэр? — Прошу прощения, мисс, — господин снял шляпу, — моё имя: Амори Робертсон, и я являюсь капитаном этого судна. — О-о, я весьма польщена, — Патриция присела в лёгком книксене, натянув на лицо приветственную улыбку. — И чем же Вас так заинтересовала моя персона, капитан? — Вы знаете снасти, мисс, это не может не удивлять, — мужчина улыбнулся. — О, это незабываемый опыт! Поверьте. — Разумеется. Стоит лишь один раз запомнить что-либо с искрой в сердце, как уже не забыть никогда. — Пожалуй, это правда, — согласилась дворянка. — Но, капитан, я ведь безумна. Не боитесь подхватить эту заразу на свой камзол? — ухмыльнулась она. — Вы не похожи на безумную. Скорее не очень уставшую от жизни особу. Прошу простить, если мои слова каким-то образом задели Вас, но я говорю чистую правду. — Мне нравится Ваша правда, сэр. Потому что она является правдой и для меня, — улыбнулась девушка. Картина вновь расплылась, приобретая совсем другие очертания. Ночь была в самом разгаре. Тихо подхватив со стола канделябр и запалив свечу, тень прокралась к выходу. Это была её последняя ночь на борту этого судна, а значит, нужно было выжать из неё максимум. После долгих месяцев пути девушка наконец начала жить по-настоящему. Но вот-вот эту жизнь должны были у неё забрать. Она огляделась по сторонам и задула свечу. Через несколько метров перед ней показалась заветная, укутанная полумраком, лестница. Спустившись вниз, беглянка вновь осмотрелась и только лишь через несколько секунд постучала в первую дверь с условленным промежутком. Та тут же распахнулась, и девушка буквально влетела внутрь. — Амори! — девушка бросилась к высокой фигуре у стола. — Я так рада Вас видеть! — Я тоже рад, Патриция. Но, как ни жаль, это наша последняя встреча… — Да… — дворянка опустила голову, но тут же вспомнила, зачем она пришла. — И я ещё о стольком хочу Вас расспросить! Много вопросов было задано ею в ту ночь, и столько же ответов она получила. Капитан терпеливо объяснял ей всё, что сам знал о морском деле, взамен иногда расспрашивая о её жизни. Но вот в каюту проникли первые солнечные лучи, а на горизонте замаячила предрассветная дымка. Патриция поднялась со стула и с грустью улыбнулась. — Солнце встаёт… — Время прошло так быстро, мисс, — произнёс с горечью мужчина. — Я желаю Вам удачи, и надеюсь, Вам удастся воплотить все свои мечты в жизнь. — Я обещаю, что воплощу их в жизнь, — твёрдо произнесла аристократка, но тут же её голос смягчился и растаял. — Прощайте, Амори. Благодарю Вас за всё и теплю надежду, что мы с Вами встретимся вновь. Пускай в Вашей судьбе всегда будет попутный ветер. И стоило только её фигурке раствориться в проёме, как Робертсон едва слышно произнёс: — Прощай, Патриция… И вновь сцена изменилась, не оставаясь надолго. Лишь только тонкий аромат дорогого парфюма остался, как напоминание о той тайне, что теперь хранила девушка. — Патриция, держи спину ровно! — Патриция, не вертись! — Патриция, не отставай! Голоса преподавателей проносились, будто были далёким сном. Время замедлилось лишь на прогулке, когда девушки шли ровной линией в ряд по территории, ну точь-в-точь как преступники. Мисс Марум широко распахнула глаза, разглядывая большой куст у ограды, за которым отчётливо виднелась свобода. Дождавшись, когда гувернантка отвернётся, она отстала от группы и бросилась к изгороди. Отодвинув ветви растения, девушка наконец увидела то, о чём мечтала уже около года. Свобода! Она сделала шаг, а затем ещё один и вскоре уже бежала от пансиона. Только лишь остановившись на середине дороги, она поняла, что ей просто было некуда идти. Так она и замерла с растерянным видом. Подняв взгляд, она внезапно увидела скачущий дилижанс. От шока патриция замерла на месте, как вдруг почувствовала, что кто-то тянет её на обочину. — Вам стоит быть аккуратнее! — раздался прямо над её головой юнешенский голос. Дворянка посмотрела на своего спасителя и улыбнулась ему. Это был красивый молодой человек с тогда ещё короткими светлыми волосами и ярко-синими глазами. Бартоломью… И вновь место и время переменились. Прошло много лет. Патриция превратилась в настоящую красавицу и всё больше стала походить на себя настоящую. Наблюдательница вспомнила, как много всего изменилось за те годы, что она провела в Лондоне. Общение с Бартоломью сильно повлияло на неё, сделав более решительной и смелой. Смелой настолько, что она не чуралась делать мелкие пакости надзирательницам и другим девицам, что издевались над ней. — Ах, Патри, ты уж прости, но это просто ужасное платье, — говорила одна из девушек высокомерно. — Так тебя точно никогда не выдадут замуж! — Да и хвала Небесам! — фыркнула Патриция, скрестив руки на груди. — А ты, Эмбер, лучше бы о себе подумала. Одеваешься ты так, что каждый встречный мужчина готов прямо с порога забрать тебя домой. Вот только вряд ли он жениться когда-нибудь соберётся… Эмбер вспыхнула, но тут как раз по коридору проходила гувернантка. — Мадам Роуз! Марум снова взялась за старое! — заголосила она, театрально приложив ладонь ко лбу. Недолго думая, строгая женщина схватила «виновницу» за руку и потащила в уже излюбленный кабинет. — Сиди здесь, — прошипела она, толкнув аристократку внутрь. — А я поищу мадам Стрикт, — и захлопнула дверь на ключ. Прекрасно! Девушка вскочила и начала осматривать кабинет на наличие интересных предметов или — что было бы ещё лучше — потайных проходов. Но всё, что она нашла, — это лишь горку пыльных писем, свалившихся на её голову. Закатив глаза, дворянка принялась подбирать макулатуру, как вдруг кое-что привлекло её внимание. Конверт был запечатан гербом её семьи! Отбросив в сторону всё лишнее, она без церемоний опустилась на пол и вскрыла конверт. Однако лишь после первой строчки её руки затряслись. Письмо её матери к отцу… Она не знала, как оно попало туда, и всё же оно было там. Закусив губу, чтобы не разрываться от нахлынувших чувств, девушка и не заметила, как вернулась гувернантка с хозяйкой. Конечно же Патриция совсем позабыла про учинённый бардак. Кричали те дамочки долго и в тот же день решили немедленно отправить её домой. Но Патриции было всё равно. Она никому не отдала своё сокровище, бережно сохранив его у сердца… И вот она уже вновь на корабле. Домой… — Мисс, от Вашего отца только что пришло письмо, — сообщила ей служанка, протягивая конверт. Аристократка тут же ответила для себя на вопрос о неизвестном корабле и вынужденной стоянке, после чего открыла конверт. Её брови мгновенно замерли, губы плотно сжались, а в глазах мелькнул опасный проблеск. «Дорогая Патриция, — говорилось в письме, — спешу тебя обрадовать. Я бесконечно рад, что ты возвращаешься домой, наверняка всё переосмыслив. Поэтому тороплюсь сообщить, что по прибытии в Порт-Ройял, помимо встречи с братом, тебя ожидает знакомство с одним очень влиятельным господином. Наверняка ты слышала его фамилию в столице. Он оказался в Ямайке по делам, но я бы очень хотел, чтобы ты познакомилась с ним поближе. Если он станет твоим мужем, это решит любые финансовые проблемы колонии. Я очень надеюсь на твоё благоразумие. Губернатор Порт-Ройяла, Филлип Марум». Отбросив письмо в сторону, девушка повалилась на подушки. Она слишком хорошо знала, чем заканчиваются подобные интриги. Жизнь с нелюбимым человеком? В золотой клетке? От того, что тюрьма роскошная, она не перестает быть тюрьмой… Вытащив из потайного кармана конверт с посланием матери, она развернула его, вдохнула запах и ни с того ни с сего прошептала: «Пожалуйста. Я хочу сбежать отсюда. Помоги…» И в ту же ночь на судно напали пираты… Картинки замелькали перед глазами. Она вспомнила, как попала в плен к морским разбойникам, как сбежала и как направилась на Тортугу. Имя… Её новое имя, что она когда-то вычитала в одной книге. Больше ничего не свидетельствовало о том, что когда-то бесстрашная дерзкая пиратка была дворянкой. Кроме одного… Сидя в таверне, она медленно цедила ром, наблюдая за дракой выпивших моряков. Она грустно рассуждала о том, что совсем не умела владеть оружием. И учитывая тот путь, что она избрала, это переросло в настоящую проблему. — И что мне делать с этой штукой? — спросила она саму себя, рассматривая на лежащий перед ней клинок. — А с этим? Гадость… — поморщившись, девушка замахнулась, дабы выбросить гадкое пойло, но её руку перехватили. — Не посягай на то, чего не понимаешь, милочка! — прогремел чей-то голос у неё над головой. После чего кружка быстро перекочевала в руку неизвестного. Онората только и успела, что возмущённо вскинуть брови, как этот самый неизвестный залпом опустошил содержимое её чарки. — А-а… Девушка во все глаза принялась разглядывать вора. Лицо обветренное, изуродованное многочисленными шрамами. Левый глаз отсутствовал вовсе. Высокий лоб, обрамлённый короткими тёмными волосами, изрядно захваченными сединой, и такие же борода и усы. — Реакция хромает, — низко рассмеялся вор напитка, а затем внезапно вновь посуровел. — Значит, говоришь, с оружием не дружишь? — Вообще-то… Не дружу. Но ещё было бы хорошо узнать Ваше имя, — ответила пиратка, сжав губы. — М-да… Здесь придётся много работать, — протянул незнакомец, окинув девушку взглядом. — Ну что же… Коль ты так любезно угостила меня ромом, я научу тебя. — Чему? И Вы так и назвались! — Моё имя — самое неважное сейчас, — отмахнулся мужчина. — Идём. Кто знал, что руководствовало Оноратой в тот момент, но она встала и пошла за неизвестным, о чём не пожалела ни разу. Именно этот человек научил её всему. И всего через каких-то восемь месяцев она достигла потрясающих результатов. Но сколько сил она вложила в то было неведомо никому, кроме её сурового педагога, имени которого она так и не узнала. В тот же день, но через восемь месяцев, он привёл её в ту самую таверну, где они познакомились. — Зачем мы здесь? Снова собираешься украсть мой ром? Так вот теперь я так просто его не отдам. Разве только, если подолью туда кое-чего… — усмехнулась девушка. Мужчина едва заметно усмехнулся в густую бороду и медленно произнёс: — Я научил тебя всему, что знал сам, Онората. И теперь настало время проверить твоё мастерство. Он обнажил свою саблю и начал надвигаться на пиратку, словно дикий зверь. Случись это на год раньше она бы растерялась, но только не теперь. Девушка выхватила из ножен своё оружие и быстро заняла позицию, оценивающе глядя на своего противника. Для неё перестали существовать толпа в таверне, её товарищи из команды и привязанность к учителю. Всё, что она видела перед собой, — своего соперника и его клинок. Он начал атаковать. Онората отключила все эмоции, позволив холодному разуму и инстинктами управлять ею. Сабля стала продолжением её самой, изъявляя все её желания. О, да, она была прекрасной ученицей! И, как не раз отмечал её педагог, она словно родилась с саблей в руке. Ну что же… Настало время проверить её мастерство. Они носились по таверне, как безумные, круша всё на своём пути. Её враг не щадил её, сражаясь на пределе своих возможностей. В какой-то момент девушка замешкалась и пропустила удар. Точным движением клинок прошёлся по её подбородку, оставляя короткий, но глубокий порез. Рубашка пиратки сразу же окрасилась в алый, а невольные зрители начали громче скандировать, подбивая её противника на более решительные действия. Онората закусила губу, заглушая боль, и отступила назад. Её спина встретила спинку стула, и какой-то матрос грязно выругался. Она взглянула на своего соперника, в чьих глазах не видела ни толики сочувствия, и решилась. Свободной рукой она вытянула пистолет и прогнала со стула моряка, а затем вскочила на него — и на стол. Врагу ничего не оставалось, как последовать за ней. Раз — и вот они уже поменялись местами. Теперь он стоял на столе, а она — на стуле. Не растерявшись, пиратка вскочила на спинку стула, балансируя в очень опасном положении. Секунда — и вот она уже перевернулась, метнув стул в соперника. Тот успел увернуться и также спрыгнул со стола. Раз удар, два, три. Онората чувствовала, что зависла на грани. Клинки скрестились в последний раз, как вдруг она кое-что заметила. Схватив со стола чью-то кружку с напитком, она недолго думая плеснула жидкость в лицо противнику, но тот как раз нанёс ей сокрушительный удар. Сабля вылетела из её руки, но и её хитрость возымела своё действие. Пользуясь случаем, размахнувшись ногой, девушка выбила из руки соперника клинок. Когда же он наконец протёр глаза, в его голову уже был направлен пистолет. — Всегда иметь запасной вариант, да? — с усмешкой спросила она. — Да. Ты победила, — с улыбкой произнёс проигравший, поднимая руки вверх. Через час пиратка уже вовсю праздновала свою победу. Все её угощали, а она воспринимала это как данность. Как вдруг она внезапно осознала кое-что очень важное. Вернее, заметила отсутствие кое-кого очень важного. Онората тут же вскочила с места и, расталкивая всех и вся, бросилась к выходу. Ночной ветер обдал её прохладой, но ожидаемо она не увидела его. Незнакомец, обучивший её всему, исчез. «Прощайте, учитель», — грустно прошептала девушка, возвращаясь в паб. Всё вновь завращалось, но на этот раз не переменилось. Картинка её жизни просто лопнула, как мыльный пузырь. Пиратка отшатнулась от темноты, услышав знакомый нежный голос откуда-то… — Вспомни, кто ты есть, Патриция! И никогда больше не забывай!.. Комментарий к