Страница 116 из 126
Здоровье старца между тем медленно, но верно ухудшалось. После падения с лестницы вне келии он передвигался уже в инвалидном кресле — в нём о. Филарет вывозил его в сад Святой Г орки, где обычно делал три круга по дорожке, на монастырский двор, в Вярску (последняя поездка в Эстонию состоялась летом 2004-го). 1 февраля 2002 года с батюшкой случился инсульт, и на протяжении пяти часов он не мог произнести ни слова. Но когда в келию вошёл врач, о. Иоанн неожиданно для всех проговорил: «А что это у нас за переполох?» Лечение растянулось во времени, и батюшка иногда с еле различимой скорбной интонацией произносил: «Где ж моя былая удаль?» Да ещё начал часто вздыхать.
— Батюшка, вам тяжело? — беспокоилась келейница.
— Нет.
— А что ж тогда вздыхаете?
— Легче мне так...
А о. Филарет время от времени заводил с о. Иоанном шутливый диалог:
— Ну что, батюшка, будем умирать?
— Нет-нет, — также, с улыбкой реагировал батюшка.
Всё чаще и чаще он задумывался о смерти. Вернее, правильнее будет сказать, что о ней о. Иоанн никогда не забывал — и, конечно, не страшился её, как и положено христианину. По слову святого Иоанна Лествичника, «как хлеб нужнее всякой другой пищи, так размышление о смерти нужнее всех деланий <...> Невозможно настоящий день провести благочестиво, если не будем считать его последним днём нашей жизни. Уверимся, что памятование смерти, как и всякое благо, есть дар Божий». Ещё в 1978-м, вернувшись с каких-то похорон, батюшка неожиданно сказал Татьяне Сергеевне:
— А я сегодня себя отпевал.
— Не рано ли?
— Когда меня-то хоронить будут, заспешат все, — глядя куда-то вдаль, ответил батюшка. — А тут уже как хорошо-то. Неспешно, ничего не упуская, под благоговейное пение старушек. Тихо, скромно и очень молитвенно.
В дальнейшем о. Иоанн попросил записать себе на магнитофонную кассету канон на исход души и во время болезни просил присоединить его к вечерним молитвам. А потом в его келии появился гроб — как напоминание о бренности всего сущего. Однажды во время прогулки на Святой Горке о. Иоанн неожиданно попросил о. Филарета похоронить его в колоде — выдолбленном стволе дерева, как делали с монахами в старину. Но этот вариант он потом сам отверг. Гроб ему изготовил друг-столяр из Белоруссии, а освятил его сам батюшка. Всего таких подарков было три: первый получился великоватым, второй батюшка подарил келейнице, а третий, лично опробовав (улёгся в него в келии о. Филарета минут на пять), одобрил. Гроб этот стоял на шкафу и постоянно был в поле зрения батюшки. Но так вышло, что ещё до смерти о. Иоанна этому гробу было суждено сыграть важную роль в истории обители. 10 февраля 2003 года проходило освидетельствование мощей старца Симеона (Желнина) — того самого, который когда-то назвал о. Иоанна «земным ангелом и небесным человеком». По просьбе наместника батюшка согласился предоставить гроб для мощей, а после канонизации преподобного Симеона Псково-Печерского, когда гроб вернулся в келию, попросил не менять внутри обивку, только застелить её белой пеленой. А в келии старца появилась икона преподобного.
Вечность подступала к нему всё ближе и ближе. Сам старец уже не раз говорил, что у него двойное гражданство — земное и небесное. 2 февраля 2004-го ночью он подозвал келейницу и попросил помолиться вместе с ним: «Трудно тебе будет пережить, если ты найдёшь меня утром уже отошедшего». «А что, Вы уже получили о том извещение?» — спросила Татьяна Сергеевна. «Я реку своей жизни уже переплыл и сегодня это увидел», — ответил о. Иоанн и попросил, чтобы его сегодня же причастили. Вскоре после этого дня он пригласил в келию отца наместника и в присутствии Татьяны Сергеевны сделал распоряжения о своём погребении: назвал храм, где нужно его отпеть (Сретенский), место, где хотел бы покоиться. Сначала он пожелал, чтобы его «соседом» в Богом зданных пещерах был епископ Феодор (Текучев), но отец наместник заметил, что после прославления в лике преподобных старца Симеона (Желнина) освободилось его место. О. Иоанн на это скромно промолчал. Потом рассказал, какие иконы из его келии должны быть переданы в монастырские храмы, попросил, чтобы сорок дней после его кончины келия была бы закрыта, а потом при необходимости её можно передать кому-нибудь из братии.
5 февраля 2005 года, окончив утреннее правило, он неожиданно побледнел, лицо покрылось крупными каплями пота, промок от пота и подрясник на спине. Келейница, скрывая замешательство и страх шуткой, воскликнула:
— Что же вы, умирать собрались?
— Нет-нет, ещё немного поживу, — чуть слышно отозвался батюшка. Вскоре ему полегчало.
11 апреля 2005-го в монастыре отметили очередной круглый юбилей о. Иоанна — 95-летие. Ко дню рождения и 60-летию принятия священнического сана батюшка был удостоен ордена преподобного Серафима Саровского 1-й степени, который ему вручил архиепископ Псковский и Великолукский Евсевий. Наверняка о. Иоанну было приятно получить эту учреждённую в 2004 году награду, посвящённую одному из его любимых святых. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прислал юбиляру письмо — как всегда, не официальное, а очень тёплое: «Молитвенно, не только в этот благословенный день, но каждодневно на утреннем и вечернем молитвенном правиле, прошу Господа, да укрепляет Он Вас, дарует силы телесные переносить немощи и болезни сопутствующие годам жизни и щедро умножит дни и лета Вашей жизни на радость и утешение всем нам, любящим Вас и уповающим на Ваши Святые молитвы».
Пасха в том году пришлась на 1 мая. Как всегда, от имени о. Иоанна рассылалось множество поздравлений по сотням адресов. Его последнее пасхальное обращение звучало так:
«Воистину Воскресе Христос и живёт вовеки!
Христос Воскресе!
Дорогие мои, родные и близкие!
Поздравляю вас с Праздником праздников — Воскресением Христовым!
И опять мы зрим Живого, Воскресшего Господа, и опять Он рядом, и весёлая благодать Пасхи радостью исполняет сердца наши.
Девяносто пять лет я встречаю уже этот Великий день. И вот теперь, когда вожделенный край лазури Вечности близок, я хочу порадовать сердца ваши и своим личным свидетельством.
Воскресения День Спасительный за мою долгую жизнь приходил всегда, принося с собой Силу и Любовь возлюбившего меня Христа, претворяя мою веру в знание неоспоримое.
Он освящал меня чистой, ликующей радостью в детстве. Он укреплял меня, изнемогающего в трудах и болезнях. Он приходил и во мрак неволи, свидетельствуя о свободе во Христе и обещая свободу узнику.
Дорогие мои, чадца Божии!
Живите же и вы радостью Святой Пасхи, питайтесь Её обетованиями. Приносите возлюбившему вас Спасителю и свою любовь к Нему, и живую веру в то, что Истина и Милость путей Господних ведёт нас в радость Вечной Пасхи.
Воистину, воистину Воскресе Христос!»
В ночь на 9 июля 2005 года о. Иоанн не мог уснуть — томился, вздыхал, взывал в молитве к Спасителю и Матери Божией. В самые тяжкие для него минуты просил кропить его святой водой и помазывать елеем. Под утро ему стало лучше, лицо разгладилось. Было слышно, как он шепчет:
— Слава Богу, удостоил Господь меня поболеть и в келии посидеть. Час призыва в вечность мне не ведом, но близ при дверех есть.
29 ноября в два часа дня батюшка вдруг слабым, но радостным голосом запел тропарь «Исайе ликуй, Дева име во чреве и роди Сына Эммануила...» й пропел его несколько раз. Монастырская медсестра Любовь Глазырина, которая находилась в тот момент в келии, запела вместе с ним. Её поразило торжественное и счастливое выражение лица старца. Отрешённым голосом он еле слышно проговорил:
— Приходила.
— Кто приходил? — в один голос спросили келейница и медсестра.
— Царица Небесная приходила.
После этого он молчал целый день, а потом обратился к келейнице:
— Танечка, я уже устал, мне тяжело быть здесь. Отпусти меня. — И после паузы добавил: — Всё. Подлечиваться прекратили. Не делаем ни-че-го.
Ольга Борисовна Сокурова посетила о. Иоанна в августе 2005 года, когда к нему уже никого не пускали. Она вспоминает: «Слов уже не нужно было. Я молча стояла на коленях в его келье, а батюшка много раз молча, внимательно вглядываясь, крестил и благословлял меня. Было отчётливое ощущение, что он общается уже “оттуда”». Крайне утомлённым и слабым, по воспоминаниям о. Владимира Правдолюбова, батюшка выглядел и месяц спустя, когда в гости к нему приехали старые друзья Правдолюбовы.