Пятая сестра

Она шепотом прочитала:

– «Глаз Артура, что мир видел не так, как смертные, подобные ему. Глаз, что явит всем непросвещенным мир, скрытый от посторонних. Глаз героя, навсегда увековеченного в Лесу Мерцаний. Глаз, чьей платой стало море крови».

Мелани оцепенела. Ей казалось, что кто-то или что-то дышит ей в лицо, и если сейчас она поднимет глаза, то увидит перед собой Артура, чье имя было ей знакомо. Она не помнила, чтобы слышала его в городе. Это имя отдавалось в голове потоком неизвестных, черных воспоминаний, темных нитей, пут, что окутали ее и не позволяли вспомнить, где же она могла слышать это имя. Странное чувство тянуло вниз, и мир перед глазами становился серым, неживым, холодным, скудным и чужим.

– Артур… – прошептала она. – Лес Мерцаний…

И вдруг шар, все еще приложенный к ее глазу, явил ей мальчика с повязкой на глазах. Он был в разодранной рубахе и босой. Волосы молочного цвета растрепались на лбу. Он сидел на бревне и перевязывал руку. Он не видел, что кусок ткани ложится неравномерно, а в следующий миг обернулся, словно кто-то его позвал.

К нему подошел рыжий мальчик. Выше, но худее. Мелани чувствовала его слабость и храбрость, тягу к жизни и дыхание смерти. Мальчишка опустился рядом с ним и помог завязать раненую руку. И тут оба оглянулись на Мелани. Рыжий мальчик весело подзывал ее к себе. Он махнул ей, и их образы, как и бревно с цветущей поляной, растворились. Мелани почувствовала колющую боль в груди, будто кто-то вталкивал в нее иглу, пытаясь проткнуть насквозь. Почему-то смотреть на этих неизвестных мальчиков было тяжко. Слеза скатилась по ее щеке.

На замену мальчишкам пришли светящиеся кроны деревьев, ветви, листья, обнаженные сильные корни, могучие стволы деревьев, трава, извилистые тропы, журчащая река, на дне которой под илом лежали сверкающие камни. Мелани казалось, что она идет по узким тропкам босиком, чувствуя прикосновения травинок, легкий ветерок, запах цветов и покой.

Она позабыла о реальности, когда увидела одно из древ. Персиковое. Землю вокруг него усыпали опавшие зрелые персики. Не побитые, не гнилые. Мелани вдруг так захотелось лечь под этим деревом и уснуть под звуки бегущей речушки, которая словно по-доброму смеялась над ней.

Но тут сказочные картины стали отдаляться от нее. Темнея, покрываясь занавесом пыли, охватывая холодом каждый росток. Волшебный мир растворялся перед глазами. Горел, будто кто-то поднес спичку к листку бумаги. Мелани услышала эхо капающей воды. Глаз Артура явил перед ней темную пещеру. Видение было столь реалистичным, что Мелани забылась и запаниковала, словно действительно там оказалась.

– Не бойся, – послышался голос, не женский и не мужской. Гулкий, громкий, отдающийся в дальних уголках сознания. От этого голоса Мелани содрогалась всем телом. – Тебе не стоит нас бояться. Лучше бойся тех, кому веришь. Беги от них, юная Мелани. Тебе не место в мире смертных. Беги на ту сторону моста. Не бойся слухов и легенд. Покрыты они черной ложью. Ты лучше верь себе. Спроси себя, чего желаешь. И наши мнения сольются воедино, ибо они – одно: бежать.

Она не знала, кто к ней обращался, но голос был столь живым, внушающим и мягким, что к нему хотелось прислушаться. Что-то подсказывало Мелани, что эти слова правдивы. И ей действительно нужно бежать.

Тут Мелани услышала звуки снаружи. Кто-то стуками и скрипами вырывал ее из мира видений.

Она оторвала от себя шар, спрятала в кармашек и в спешке отправила книгу в сумку, а не в тайник. Вдруг шум снизу прекратился. В доме воцарилась устрашающая тишина.

– Матушка? – Она приблизилась к двери, со скрипом открыла ее, выглянула на лестницу и стала медленно спускаться.

Снизу доносился треск горящих дров. Лишь он разбавлял тишину и тем самым нагнетал атмосферу, взывая к бдительности Мелани и заставив ее сглотнуть ком волнения.

– Матушка? – громче позвала Мелани, снова оставаясь без ответа.

А затем она почувствовала на себе чье-то тяжелое холодное дыхание. Мелани боялась оглянуться назад. Родной дом вдруг стал ей чужим.

Она спустилась, подошла к столу и оглянулась. Мамин платок валялся у двери. От страха ноги Мелани сделались тяжелыми, точно были высечены из камня. Она тихо подошла к платку и подняла его с пола, когда вдруг услышала материнский крик со стороны лестницы.

– Беги!

Под лестницей стоял мужчина. Он держал Беатрисию за руки и умудрялся закрывать ей рот, чтобы та не испустила ни звука. За ним пряталась черная фигура в плаще. Она вышла на свет и откинула капюшон.

– Здравствуй еще раз, Мелани.

Это был старик Тоулин – посланник принцессы Маргарет.

Глава 6

– Господин Тоулин, – глухо обратилась к нему Мелани. Руки лихорадочно теребили платок матери. – Что вы здесь делаете? Отпустите маму! – последние слова слетели с языка твердо, чего раньше не бывало.

Старик лишь нахмурил брови, разглядывая девушку, как обычно оценивают товар или пытаются понять, лжет человек или говорит правду. В тени лестницы и без того страшный Тоулин, от которого веяло старческим смрадом, казался еще более зловещим, как и его помощник, не выпускавший из рук Беатрисию.

– Принцесса Маргарет подозревает тебя в предательстве, – заговорил он. – Уж слишком много ты разговаривала с тем гномом, чья голова с завтрашнего утра будет украшать городскую площадь. Как жаль, что ты не застанешь этого зрелища… Возможно, уже никогда.

В тот момент Мелани почувствовала, как каждая ее клеточка горит, превращаясь в прах. Горит от осознания поражения, представления ее дальнейшей судьбы и страха за мать. Она предупреждала, она молила. Но Мелани не послушалась, считая себя умнее, и вот теперь обе в беде.

– Я лишь хотела побыть с ним недолго… – предприняла Мелани жалкую попытку отпереться, но ее тут же перебили и раздавили слова Тоулина:

– Он дал тебе нечто ценное, не так ли?

Глаза Мелани заслезились, но не от горя, а от душевной боли или жалости к себе с матерью. Она не знала, почему это происходит, и проклинала тот миг, когда решила помочь гному. Ее великодушие разрушило ей жизнь, а то, чего желал Тоулин, лежит у нее в кармашке.

– Если отдашь нам это добровольно и очистишь свое имя, вы будете жить. Твою мать мы отпустим, но вот ты понесешь наказание.

– Нет! – вскрикнула Беатрисия. На секунды ей удалось освободить рот. – Мелани, беги!

И правда, дверь была в шаге от нее. Мелани корила себя даже за малейшую мысль сбежать, оставив мать в руках врагов. Она сжала кулаки и холодно, насколько это было возможно, сказала:

– Я не знаю, о чем вы толкуете.

– Не дури, Мелани. Спаркс, – обратился он к мужчине рядом, мокрому от дождя громиле, с необычайно толстыми жилистыми руками, узкими глазами и маленькой головой. Его глупое выражение лица заставляло всех понять, что он способен лишь служить. Спаркс медленно повернул голову к Тоулину. – Проследи за женщиной, я обыщу дом. Мелани, – в его глазах мелькнула хитринка; он указал на лестницу, – прошу.

Мелани шла впереди. Взглядом она мерила каждый шаг, вслушивалась в каждый скрип и частоту дыхания Тоулина. Она зашла в свою комнату.

– Лучше будет, если ты сама все покажешь. Принцесса смягчит наказание.

Мелани покорно села перед кроватью, не веря в то, с какой легкостью отдавала свое сокровенное. В тайнике было две книги. Она вцепилась в них, хотела обнять, как своих детей, которых отпускала на войну, заведомо зная, что они уже не вернутся. Тоулин с жадностью выхватил у нее книги, едва Мелани протянула их. Он тут же принялся их листать с раскрытым ртом. Изумленный взгляд некогда потухших старостью глаз зажегся с новой силой, цепляясь за каждое пятнышко и каждую буковку. На его лице заиграла надменная улыбка. Он взглянул на Мелани с презрением, захлопнул книгу и с нескрываемым довольством произнес:

– Идем.

– Вы отпустите мою мать?

– Посмотрим.

Мелани стоило ожидать подвоха в его лживых обещаниях, но она слишком сильно уцепилась за надежду и сейчас была разочарована не сколько в Тоулине, сколько в себе.