Зов

– Я твоя гостья или пленница? – вызывающе спросила жрица, сжав губы.

– Ни то, и не другое, – рассмеялся тихий голос у её губ.

– Тогда почему я связана? – холодно продолжила она, – Я опасна для тебя?

– Ты опасна для себя, – невозмутимый мягкий голос не отпускал, – Тысячелетиями ты ковала в себе ненависть ко всему живому, забывая, что внутри тебя бьётся живое сердце, – теплая ладонь прижалась к её груди.

– Если я не твоя пленница, ты должен отпустить меня, – не сдавалась жрица, она хотела его разгневать, чтобы найти его слабость.

– И куда же тебя отпустить, моя заблудшая душа? – она чувствовала его улыбку через прикосновение его рук, – Ты жаждешь всё больше и больше удовольствия. Твоя жажда неутолима. Возможно, ты просто выбрала неправильный путь? – его дыхание уже было внутри её губ.

– Я сама выбираю себе мужчин, – резко отдернула голову Аида, – В твоей власти сейчас лишь заставить меня.

– Ты прекрасный и опасный цветок. И твоя душа еще закрытый бутон, багровая роза древнего царства. Но драконы ценят цветы больше, чем люди… – еще один нежный поцелуй коснулся её губ, и вокруг опять зазвенела тишина.

Сердце гулко стучало, и в груди разливалась какая-то странная щемящая боль. Жрица дернула руками за спиной и ленты мягко скользнули на пол, будто и не были крепко стянуты. Спустив повязку с глаз, она увидела вокруг лишь множество прозрачных занавесей различных оттенков розового и фиолетового цвета, спускавшихся с бесконечно высокого потолка. Даже тысячелетия не смогли забрать окончательно память об этом месте. Здесь всё уже было по-другому, но что-то неуловимо тонкое витало в воздухе. Царство Семирады. Её последний дом перед обретением магической власти. Как судьба смогла опять закинуть её в это место? Как же это возможно? Обессиленная от всех потрясений, она мягко опустилась на колени и, свернувшись калачиком, легла на пол. Схватившись за ошейник, она тихо плакала, испытывая дикий голод магии. Сквозь туман сонного забвения, она слышала тихий шорох крыльев, чувствовала, как вокруг неё обвиваются чешуйчатые кольца огромного змея. Немыслимо, но он согревал её своим теплом и успокаивал её терзания и голод.

– Ты не готова еще… Отпусти свою боль… – слышала она, когда пыталась проснуться. Но веки слипались, и жрица лишь помнила в дымке сна ультрафиолетовые глаза и шорох бесконечного множества чешуек. Их танец будто длился уже миллионы лет, переплетая тела в сложные узлы.

Крик сокола разбудил её. Проснувшись, она помнила лишь чьи-то неясные тени и голоса. Обложенная цветными подушками, она лежала на мягком матрасе под практически непрозрачным темным шелковым балдахином. Оглянувшись, она с удовлетворением поняла, что в её новой обители совсем нет стен. Жрица не выносила замкнутого пространства. Это было больше похоже на огромный круглый балкон под каменным куполом, с высокими парапетами и выдающейся вперед дополнительной небольшой открытой площадкой без перил. С высоты купола до парапета спускались занавеси нежно-лиловых цветов. Посмотрев вниз, она увидела лишь, медленно плывущие облака, ослепительно белоснежные на фоне пронзительно голубого неба.

Схватившись за ошейник, она закричала, пытаясь освободиться от оков. Изолированная от всех, на вершине мира, слившись с могущественным драконом – она могла бы стать повелительницей всего живого и неживого. Если бы этот гнусный Всадник не лишил её магии…

– Не трать силы, – услышала она тихий голос с хрипотцой, присущей всем жителям засушливых пустынь.

– ТЫ? – резко обернулась жрица, – Ненавижу… – прошипела она бессильно, – Я даже не помню твоего имени… Настоящего имени.

– Это уже не важно… – грустно усмехнулся Всадник, – Оно покрыто тысячелетними песками, – он стоял, опираясь спиной на одну из колонн, скрестив руки на груди.

– Как тысячелетия прошли мимо тебя? – прищурила глаза Аида.

– Они не прошли мимо… – вздохнул он, будто окунаясь в воспоминания, – Они поглотили нас, растворили наш мир. Благодаря одной неразумной ведьме, мы все стали призраками прошлого…

Внезапно он запрыгнул на узкий парапет балкона и непринужденно пробежался от колонны до колонны. Резкий порыв ветра сорвал лилово-красную повязку с его предплечья и унес в облака. Аида, затаив дыхание, следила как он, схватившись одной рукой за колонну, сделал вращение над бездонной пропастью и ловко прыгнул за её спину. Схватив её нежно за холодный бериллитовый ошейник, он тихо рыкнул ей на ухо:

– Змей был доволен…темноокая сахз’ира…

Она даже не поняла, был ли это вопрос или утверждение. Он обнял её тонкую талию, зарывшись лицом в густые черные волосы, и резко толкнул её на кровать. Аида не собиралась делить с ним постель и зашипела как дикая кошка. Всадник лишь рассмеялся и, неожиданно для неё, запрыгнул снова на парапет.

– Помню – ненавидишь. Помню – выбираешь сама … – его насмешливый тон сбивал её с толку и еще больше злил.

Казалось, его совсем не смущало, что он сидит на узком камне, а за его спиной плещется облачная пропасть.

– Когда ты уничтожила моего визиря Пифия и шагнула в магическую бездну, ты запустила необратимый процесс изменений. Ты высвободила чудовищный сгусток магии, который изуродовал многие существа не только нашего мира. Грядет война… Соприкоснулись сферы нескольких миров. Ты открыла нашу Вселенную для враждебных сил, – он вздохнул, глядя вглубь облаков, откуда был слышен крик свободного сокола, – Мои прекрасные черногривые скакуны при сопряжении сфер мутировали в ужасных и одновременно прекрасных Кэлпи. Теперь ночью у водоёмов разных миров можно услышать их пугающее ржание… и, храни нас пустынные духи, встретить их. Да и многие из нас теперь мутанты...

– Почему ты отверг меня? Давно еще… в той прошлой жизни… – клубок чувств был запутан беспощадной судьбой.

– Ты серьезно думаешь, что визирь мог позволить это? – горечь промелькнула в его голосе, – Ты была красивой и умненькой девочкой, но такой юной и наивной. Ты жаждала моего внимания, но разве ты могла осознать, что мои мысли были опутаны черной паутиной. Пока я не был женат, визирь оставался моим опекуном и серым правителем Великой Семирады. Разве он мог отказаться от такой власти?

Он спрыгнул с балкона и молниеносно оказался возле неё.

– Ты ведь и сама ощутила на себе беспощадную силу власти и могущества, правда ведь? – она еще не успела вскочить с постели, как он склонился над ней, прижимая руками плотно к простыням, – Всепоглощающий голод и бесконечная жажда не отпускают тебя с тех пор, как ты испила из драконьего источника магии.

Он провел пальцами по её ошейнику, – Ты сопротивляешься оковам, но ведь ты была не готова принять в себя этот поток. Он разрушал тебя изнутри. Ты натворила немало бед свободным народам. Но, это всего лишь часть истории, которая написана великими богами. Ты заигралась, пытаясь утолить свой голод…

– Хас… – это уже не был гневный вздох жрицы, – я всё еще терзаема этой жаждой…

– Я знаю, – он провел кончиками пальцев по её щеке.

– А как же Змей? – Аида впервые ощутила такое скользкое чувство как страх.

– Змей был доволен… – опять с непонятной полувопросительной интонацией произнес Всадник, не прекращая освобождать жрицу от легчайшей шелковой ткани юката (легкое кимоно).

Крик сокола изменил свою тональность на тревожный зов. Хас внезапно приподнялся на локтях. В его глазах читалась бесконечная тоска и нежелание останавливать начатое. Накрутив на свои пальцы её мягкие локоны, цвета вороного крыла, он вдохнул их сладкий вишневый запах и, резко откинув балдахин, встал с постели.

– Фарх’шиилт миллениал химл… фарх’шиилт дор’агон флам… ку-со норо ноу хоноу-джи.. («Проклятые тысячелетние небеса… проклятое драконье пламя… проклятые пески времени»), – выругался он, сжав зубы, – Наше время еще не пришло!

– Нет! – застонала жрица, но он, не оглядываясь, тяжелым шагом ушел через узкий коридор, ведущий в основную башню, – Ненавижу! – кричала жрица вслед глухим шагам, – Ненавижу! – бессильно колотила по подушкам, раскидывая их в стороны, – Ненавижу… – срывала шелковые лиловые шторы, заливаясь сухим плачем.