Зов

– Прощай, волчица. Ты наконец-то встретишься со своим волчонком. Ты спасешь его там…за чертой этой жизни…

Он долго смотрел, как в ночном сумраке пылает факел погибающей башни.

– Что ты наделал? – с ужасом прошептала подбежавшая сзади Верта.

– Освободил… Я и огонь, – прохрипел волк и обернулся.

К нему бежала вся в слезах растрепанная Ардея.

– Что ты натворил? – закричала она, бросившись на него, – Ты убил её!

– Она уже была мертва! – рыкнул волк, – Пока мы тут спали, ели, в нашем доме пустило корни зло! Тьма! – он перешел на грозный рёв, – Пока ты меняла свои шикарные платья и сватала мне своих волчьих сук, они смогли проникнуть сюда и перебить нас как собак!

– Я всего лишь пыталась не дать нашему роду угаснуть, как же ты не понимаешь! – плакала Ардея, яростно ударяя его в грудь.

Гор схватил её за запястья и в его глазах сверкнул лиловый жар берсерка:

– Вам нужны щенки? – угрожающе прорычал он ей в лицо, – Вы получите их! Покажи мне, кого забрать в спальню и она не выйдет оттуда до утра! – волк сжал сильнее запястья сестры, оставляя на них синеву. – Но после этого, вы, волчицы, будете заперты у себя в башне, и этот замок подчинится моим правилам и моим законам! – выплюнув ей в лицо эту угрозу, волк развернулся в свою башню и скрылся в темноте её входа.

27. ЗАБВЕНИЕ И СВЕТ

Распахнув дверь в комнату так, что она, жалобно взвизгнув петлями, с грохотом ударилась об стену, Гор медленно вошел и подошел к своему окну. Перед глазами всё еще пылала подожженная им башня, чадя темным дымом.

– Мой господин, – услышал он сзади робкий шепот. – Позвольте посоветовать вам. В подземельях вашего замка есть горячие источники, вы же помните об этом?

– Нет, я не знал о них... Или забыл... Какое мне до них дело? – равнодушным голосом пробурчал волк, всё еще глядя в окно.

– Древние строители, как мне рассказала ваша сестра Виттория, облагородили эти источники, сделав из них каменные бассейны. Мне кажется, тепло этого замка смоет не только грязь с вашего тела, но и боль с души, – тихо сказала Наис. – Вы разгневаны, сомнения терзают ваше сердце, но вы найдете нежданную помощь в этих стенах, верьте мне.

– Возможно, Наис… Возможно… Я бы так этого хотел, – Гор повернулся к ней, – Как себя чувствует моя сестра?

– Она необычная, очень хрупкая и ранимая, как душой, так и телом. Но всё же она волчица, – Наис улыбнулась, – Она нуждается в любви… Все в этом замке нуждаются в этом. В моих видениях госпожу Витторию спасло синее сердце.

– Синее сердце? – нахмурился волк, – Что это еще значит?

– Не знаю, мой господин, я всего лишь видящая, – пожала Наис плечами, – Надеюсь, когда-нибудь я научусь объяснять волчьи сны, – она протянула волку руку, позвав за собой, – Я вас провожу и принесу свежую одежду. Идемте же.

– Возможно, горячая ванна и не помешает… – вздохнул Гор, выходя из комнаты.

Подземные помещения под главным залом были окутаны паром. Гор заметил заслонки на стенах, которые, видимо, открывались, чтобы проветрить помещение. Камень был обработан особым способом, а возможно и чем-то покрыт, чтобы в помещении не появлялось плесени. Воздух был жарким и влажным. Вокруг горели факелы, озаряя всё вокруг огненными вспышками, так что вода в узких вытянутых каменных бассейнах казалась огненной лавой. По краям каменные чаши скрывались под естественными козырьками скалы этой природной пещеры. Гор был удивлен фактом существования этих подземных полостей под замком.

Наис бесшумно растворилась в темноте, оставив его наедине с обжигающей водой. Стянув с себя рванную грязную одежду, Гор мягко погрузился в каменную чашу с водой и закрыл глаза. Его мысли плавно потекли по временным потокам. Он будто переместился в древние душистые степи Ферамагрити, где степные пряные травы звенели мягко колокольчиками и шептали ему «Земля великих Туров… Ты увидишь далёкие зеленые звёзды… Ты растворишься в белой ночи серым ветром… Обернись и ты увидишь звёзды Терры».

* * *

Она погрузилась в горячие воды, ощутив себя впервые в безопасности, и тепло разлилось по её венам. Спрятавшись в тени под козырьком скалы, Мирра нежилась в источнике, куда привела её Наис. Вдруг она услышала шаги, и в пещеры зашел он. Освещаемый светом десятков факелов, он был больше, чем огненным богом – он был Великим Волком, могучим берсерком, истинным вожаком. Но под его глазами пролегла тень боли, которую девушка буквально почувствовала физически. Крепкое и жилистое тело, покрытое многочисленными шрамами, переливалось огнем защитных волчьих рун. Мирра провела рукой по своим запястьям, где лиловые узоры тоже начали светиться, когда появился Гор. Ей показалось даже, что вода в источнике воспламенилась.

Берсерк, казалось, и не замечал её присутствия.

Борясь с искушением, Мирра всё же проиграла неравный бой и медленно протянула руку, коснувшись его спины, проведя пальцами по его узорам на лопатках и ребрах. Он слегка вздрогнул, но не обернулся, лишь едва заметно подался назад, будто не хотел терять её прикосновений. Она хотела отдернуть руку, но её будто держала какая-то сила притяжения и она, не в силах сопротивляться, обеими руками обняла его широкие плечи, скользя ладонями по его рукам и предплечьям. Между ними уже не было никаких преград, кроме расплавленной воды, которая обволакивала и соединяла их в одно целое.

Берсерк стоял неподвижно, будто перестав дышать, словно каменное изваяние. Но когда она обняла его, положив одну руку ему на грудь, он накрыл её ладонь своей.

– Нет, – хриплым голосом сказал Гор, слегка обернувшись назад, когда Мирра инстинктивно попыталась высвободить руку, – Сегодня ты останешься со мной, – медленно отчеканил он каждое слово.

* * *

Наис вошла к источникам со свежей одеждой для обоих и заворожено замерла от того, что на стенах пещеры ярко переливались, переплетаясь друг с другом в новых узорах, огненные и лиловые волчьи руны.

– Мой господин, – прошептала Наис, и волк, на груди у которого с закрытыми глазами лежала Мирра, повернул к ней голову. – Наступил полуночный час – час Волка. Я принесла вам одежду и теплые плащи, чтобы вы смогли уйти в свою башню. Сейчас вы сможете это сделать незаметно, – Гор кивнул головой.

– Я приготовила ей комнату, недалеко от вас, – продолжила Наис, но волк нахмурился, прервав её.

– Это лишнее, Наис, она останется со мной. Спасибо тебе…

Девушка, опустив глаза, улыбнулась и также тихо ушла, как и появилась.

Волк смотрел на Мирру завороженным взглядом, она была перед ним, такая как есть, с обнаженной душой и телом, неприкрытая ни одеждами, ни чарами, ни тенью. Он убрал с её лица мокрые пряди пепельных волос и прошептал:

– Нет, ты не Тень. Ты свет. Мой яркий свет. Моя белая ночь. Отныне только моя.

Хризолиты сверкали как звезды. Зеленые звезды далекой Терры.

28. ПРИЗРАКИ ВО МГЛЕ

В комнате ярко пылали жаровни. Гор открыл ставни на окнах, и в комнату бесцеремонно ворвалась предрассветная сырая свежесть. Обернувшись, он с неприкрытым любование и чувством собственника смотрел на приоткрытый полог кровати, на котором, укутанная в серые меха сидела ОНА, жадно вдыхая темную прохладу, прикрыв свои темные ресницы. Лишь её обнаженные ноги свисали с огромной кровати. Волк подошел к ней и опустился на колени, обняв её нежно-розовые ступни и белоснежные икры.

– Расскажи мне… Откуда это всё, лада? – спросил он, покрывая невесомыми поцелуями её колени, вдоль которых тоже вились нежные узоры рун.

Она вздрогнула, будто воспоминания ворвались в неё безудержным потоком. Взяв в ладони его лицо, она окунула избранника в бездонный зеленый омут своих глаз. И он увидел. Увидел всё, как если бы был там сам...

… Она шла по каменистой тропе в полной тишине, лишь гулкое эхо капающей где-то глубоко в недрах пещер воды, разбавляло звук её шагов. Тонкая белая шерстяная путеводная нить терялась в проёмах между камней и уступов. Мирра с трудом различала её бледное сияние. Порой ей казалось, что она уже проходила мимо этих мест по несколько раз, будто бродя по кругу. Здесь не было ни ночи, ни дня, ни рассвета, ни сумерек – лишь сплошная серая мгла. Иногда земля под ногами вздрагивала от подземных толчков и из раскрывающихся расщелин вырывались потоки раскаленного пара. Несколько раз Мирра едва-едва успевала отскочить от смертоносных ловушек. Впереди были только тьма и тень, настолько всепоглощающие, что уныние и обреченность начали пускать свои корни в сердце девушки.