Страница 22 из 85
Насколько расцветала Оресия, настолько же чахла Кларисса. Она похудела, утратила интерес ко всему, стала мало появляться на людях. Старшая дочь, Оливия, как могла, поддерживала мать. Не выдержав собственной злости, Кларисса, втайне от всех, заставила одного из слуг подсыпать яд бывшей любовнице мужа.
Оресия и дитя должны были умереть. Но умереть так, чтоб преподать урок всем будущим и нынешним любовницам мужа – медленно сдохнуть на глазах у всех во время всеобщей трапезы. Кларисса не учла одного – силы материнской любви.
Когда на общем обеде Оресия вдруг побледнела и у нее потекла кровь по ногам, вокруг было полно лучших лекарей. Овинджы не собирались терять ценный ресурс для семьи из-за ревности одной дуры, тем более в этот ресурс они уже вложились золотом и временем.
Оресии оказывали помощь прямо в общем зале. Времени было мало, яд распространялся быстро. Но даже объединённых сил оказалось мало. Никто не будет выкладываться досуха, рискуя выгореть, не так века цена ресурса.
Тогда Оресия, в который раз, приняла мужественное решение. Она с помощью своих скудных магических сил оттянула яд из утробы в свой организм. Часть ей помогли вывести, часть осталась, почти убив женщину. От долгих лет жизни лекаря ей остались жалкие крохи – максимум лет двадцать, при наилучшем раскладе.
Оресия выгорела полностью, сохранив жизнь ребенка. Ребенок остался здоров, но абсолютно лишен магических сил. Овинджы остались в убытке. Раз Оресия больше не могла быть средством селекции магов, такую участь они ей приготовили после родов, ее отправили в самые низшие слуги, наказав таким образом.
Клариссе тоже вынесли наказание. Раз уж она так недальновидно лишила семью мага, ей нужно было закрыть этот долг перед семьей, родив от мужа еще одного ребенка. И именно одаренного выше среднего мальчика. Таким образом, все рожденные девочки не считались. Это стало большим ударом по Клариссе, ненавидевшей своего мужа, и очень давно не делившей с ним ложе.
Оресия нашла в себе силы признаться самой себе, что это наилучший исход для них с сыном. Так у них будет время познать счастье матери и ребенка. Потом сын вырастет, а она умрет. Но самой счастливой женщиной, познавшей столько редкого женского счастья.
Оресия перевела взгляд на сына. Внешне, он был ее копией. Только большой рост взял от отца. Пока он еще нескладный и маленький. Потому, что недоедает и много трудится. Но мать верила, что ее любимый сын вырастет могучим воином. Жаль, что она не увидит этого. И тут же себя одернула, нельзя быть такой жадной, она итак получила от жизни огромные подарки.
Женщина чувствовала, что ей осталось не долго. И решила быть честной с сыном. Это решение далось ей тяжело. Лучше сказать сейчас, пока есть возможность, чем вечность корить себя за малодушие.
– Стебелек, – тихо произнесла мать.
– Ам? – не понял малыш. – Не нравится еда? Почему ты не ешь? – хмурил малыш свои бровки.
– Стебелек, нам нужно серьезно поговорить.
Малыш понял, что разговор будет не простым. Он все понимал, все видел. Пять лет как-никак, уже не ребенок.
– Да, мамочка, – тихо сказал он. Отложил еду, придвинулся к ней поближе и крепко обнял.
– Стебелек, я умираю. Прости меня, пожалуйста, что так подвожу тебя, – слезы текли из глаз женщины. Она невесомо положила свой подбородок на голову малыша. – Не знаю, сколько нам осталось.
Малыш зажмурился и крепко прижался к матери, вдыхая ее аромат. Он знал. Он все знал. Добрые люди давно избавили его от иллюзий будущего, рассказав трехлетнему ребенку правду бытия. И с тех пор он ценил каждый прожитый день. В день, когда ему так по-дружески открыли глаза, закончилось его детство.
– Я знаю, мама, – тихо сказал малыш. – В этом нет твоей вины.
– Немного есть, малыш. Из-за моего эгоизма мы оказались в таком положении. Мне очень хотелось познать любовь твоего отца, а потом и урвать кусочек счастья рядом с тобой, – женщина улыбалась сквозь слезы. – И у меня получилось. Только ты лишился возможного богатства, обеспеченного будущего и магических сил.
– Мам, – малыш поднял голову и взглянул на мать. – Я все знаю. И про отца, и про отравление, и про то, чем ты пожертвовала ради меня, – он вывернулся из объятий, встал и взял ее лицо в свои детские ладошки. – Я ни в чем тебя не виню, – четко произнес он глаза в глаза и продолжил. – Я благодарен тебе за все. Я познал истинную материнскую любовь. А не то жалкое подобие, что имеют дети господина Теобальда. Он мне никто. Мы есть друг у друга, и я рад. Каждому дню с тобой рядом. Спасибо тебе, мамочка. Я всегда буду любить тебя столько, сколько у нас есть времени. И всю жизнь потом.
Слезы текли из детских глаз. Предатели, не могли посидеть внутри. Он потом бы поплакал, чтоб мама не видела. Иногда можно. Мальчик крепко обнял мать и поцеловал ее в лоб.
– Мы поборемся, да мама? Я попробую достать еще трав.
– Ты – мое счастье, любимый, моя жизнь. Конечно поборемся, вся жизнь – борьба. Обещай мне, что не потратишь жизнь впустую, сражаясь с призраками прошлого. Когда меня не станет, не ищи мести или справедливости. Просто живи счастливо. Найди сил пойти дальше, стать кем захочешь, обрести свою семью и детей. Обещаешь? – мать посмотрела на сына.
– Обещаю, – не моргнув глазом сказал сын. За спиной у него были скрещены пальцы.
Все имеют право быть не совершенными. Злость в маленьком сердце тоже была. Только пока спала. Время слишком ценно, чтоб тратить его сейчас на злость. Потом у него будет вся жизнь, чтоб отомстить.
– Прошу тебя, живи! –попросила мать. – Я так люблю тебя, Вигмар! И всегда буду любить.
Мать и сын еще посидели немного, обнявшись, и пошли в дом. На улице становилось прохладно. Не хватало матери еще простудиться, сын повел ее в тепло.
***
Эти воспоминания пронеслись перед глазами у Вигмара, когда он понял, что не успел, не доглядел. И жизнь его ребенка сейчас зависит от жалкой Овиндж-Блэк. Хватит ли ей сил спасти ребенка? Он готов был пожертвовать Сибиллой, ради жизни ребенка. В конце концов, она итак много ему дала.
Глупая курица думала, что он отнимет силы у собственного дитя, чтоб получить, наконец, магию. Он будет любить своего ребенка, даже девочку. И даст все, что у него есть. Он даже готов отказаться от мести Овинджам, чтоб дать шанс на будущее себе и ребенку. Как и просила его когда-то мать.
А пока, предстояло найти и задушить своими руками крысу, что пробралась в его дом. Он взглянул более трезво на обстановку в беседке. Единственный вариант – отравление. Сибилла была здорова, прерывания беременности не должно было быть. Вигмар кивнул своему охраннику на поднос. Здоровяк понятливо взял унести.
– Отвечаешь головой, – бросил Вигмар. – Иди.
И уже более громко обратился к стоявшим рядом людям.
– Все, кто был здесь рядом или не далеко сегодня с утра до этого времени остаться. Рассказать что делал, с кем был и кого видел. Мне наср.. кто чем занимался! Даже прелюбодействовал с чужой женой. Если сами не расскажете, а я узнаю от других, что были здесь, живьем скормлю псам сначала семью, потом и вас. Все остальные пошли вон!!! – громко заорал опекун.
Толпа колыхалась, как желе. Свои тайны и грехи были у многих. Люди боялись правды, но хозяина боялись больше. Многие убежали работать, пока хозяин не наказал за любопытство. Но и осталось не мало.
– По одному ко мне, – скомандовал Вигмар. Следовало вытрясти подробности, пока люди под впечатлением. Может, удастся поймать предателя.
Охрана построила людей в колонну, оттеснила подальше от беседки и допрос начался.
18. Бонус. Карты
19. Две жизни (продолжение)
– Никого не выпускать за пределы поместья! – отдал приказ опекун. Кивнул своим охранникам. – Взять людей, шесть по двое прочесать все поместье на подозрительные предметы или неучтенные вещи. Досмотр личного имущества всех, без исключений. Без вредительства. Исполнять.