Страница 12 из 85
Черт. Туда кинули дохлую крысу, а теперь валят на меня? Я встала и смотрела спокойно. Ничего плохого не делала, пошёл лесом.
Прибежал и зашипел, не хуже змеи:
– Решила подставить меня, дрянь? Шшшштоо ты сделала с супом?!
За грудки он меня не тряс, но стоял так близко и держался за тесак, что я прям струхнула. В состоянии аффекта люди много чего могут. Алонсо был на грани. Такое хлебное место найти очень сложно в нынешнее время. Я стояла и молчала, может он остынет и столкновения не будет. Ссориться с главным поваром – гарантированно голодать потом.
– Не могу всыпать тебе плетей, только Вигмар, – глаза Алонсо сузились и поливали меня презрением.
Его прям трясло. Все нутро Алонсо требовало как-то отомстить, кулаки чесались врезать, но я не его уровень, пусть пока и прислуга, мы оба это понимали.
Он не придумал ничего лучше, как схватить мою миску, стоящую рядом, и вылить содержимое мне на голову.
Я не гордая, могу потерпеть. Пока что. Но очень злопамятная. Приспосабливаться всегда тяжело. Пока не знаю всех правил, лучше не лезть на рожон.
Не знаю, чем бы все закончилось, но тут вошёл слуга и заорал:
– Алонсо! Хозяин зовет! Срочно беги.
Кровь схлынула с лица повара. Он провел рукой по волосам от макушки к затылку, поправил одежду и пошёл.
Вся кухня замерла в ожидании. Многие смотрели на меня. Ну и пусть смотрят. Спокойно пошла, умылась. Нашла тряпку, как смогла смыла остатки еды с волос и одежды. Вернулась к кастрюле и налила себе. Надо понять, в чем проблема.
На вкус суп был нормальный. Пошёл он, этот Алонсо. Сьела две тарелки, налила ещё одну и убрала. Может смогу покормить Вилли.
Люди продолжали стоять в тишине.
Пришёл красный Алонсо, встал в проходе, нашёл взглядом меня и сказал:
****
– Пошли. Чего встали? Всем работать!
Мы отошли с ним в маленькую коморку при кухне. Эдакий мини кабинет, всяко больше моей комнаты. Амбалы остались за дверью снаружи, разговор предстоял приватный. В комнате было так же грязно, как и везде. Из мебели стояли стол, стул со спинкой и табурет, шкаф.
Алонсо сел на свой стул со спинкой, вытер испарину со лба и только тут заметил, что я не сижу покорно на стуле, ожидая его речей.
Мои глаза жадно изучали его шкаф. На нижних открытых полках старого дерева с облупившейся краской стояли бутыли разных размеров. Почти все они были из глины, парочка была из стекла. Судя по количеству пыли, стояли давно. Алкоголь или настойки. На полках, чуть выше уровня глаз, стоял рядок горшочков мелких размеров. Запах выдавал специи. Сверху были тканевые мешочки, статуэтки, пара шкатулок.
– Как ты это придумала? – раздался напряжённый голос повара.
– Что сказал Вигмар? – спросила я, продолжая стоять к нему спиной.
Глухо звякнули монеты об стол.
– Хозяин был доволен новым видом и новым вкусом.
Я обернулась. Не густо, мешочек был маленький. Но был.
– Итак, мы выяснили, что ты можешь нормально говорить, когда тебе надо. Мне тоже от тебя кое-что надо. Будем договариваться?
Алонсо резко вскочил со своего стула, как пробка из шампанского. Вигмар далеко, буря миновала, повар снова властвует над слугами, и мое предложение оказалось для него немыслимой дерзостью.
– Это МОЯ кухня! Ты будешь делать, что Я сказал! Говори сейчас же, сколько добавила?!
Кто хоть раз травился едой, долго сидел на строгой диете или вообще только на воде, тот поймёт, как остро воспринимает мозг и рецепторы любое новшество. Новый вкус расцветает на языке, проносится ураганом во рту и мозг кайфует, посылая сигналы удовольствия по всему телу. Любая еда, даже зелень, даёт такой эффект.
Так и Вигмар. Он пресытился обычной едой. Одно и тоже изо дня в день, одинаковой формы. По сути, на Земле тоже определенный набор продуктов, но придумана куча способов подачи для разнообразия. Щепотка перца и нормальное количество соли взорвались фейерверком вкуса у него во рту. Здесь еду солили мало и не всегда, а слугам вообще не солили.
При желании, Алонсо сможет сам воспроизвести нужные пропорции, вот только, этот гад, потратит много дорогих ингридиентов. И останется у него на донышке запасов. Он это понимает. Наша земная зелёная жаба жлобства сидит на его шее и душит, душит, душит!
На земле, в той жизни, начальство часто орало на сотрудников. Иммунитет у меня на крики ого-го какой.
– Будешь готов договариваться, зови. Смотри, как бы любопытные не растащили всю кастрюлю по ложке.
Повар подорвался и выскочил. Я вышла спокойно следом. Охрана не препятствовала. Пока Алонсо орал не трогать и убирал суп, я подошла близко Маргарет.
– Там, в моей миске рядом с овощами, нормальный суп. Пока никто не вспомнил о нем, спрячь для вас с Вилли. Прямо сейчас и быстро. Миску верни незаметно.
Нас подслушивала девушка, что сдала меня. Она подошла и прикрыла Маргарет телом, пока старушка уносила суп.
– Я помогу. Иначе сделать не могла, он все равно узнал бы. А так хоть хлеба дал настоящего! – и столько радости у нее в глазах было, что мне стало не по себе. – Поделюсь с вами!
Вспомнила, что девушку зовут Марта. Может действительно, выгоднее было первой рассказать. Кусок хлеба был с ладонь длиной и пол пальца шириной.
Марта торопливо разделила ломоть на три ровные части, и быстро запихала в рот свой кусок.
– Ешь быстрее, могут отнять.
Я щипнула кусочек и размазала вокруг рта так, чтоб на лице остались крошки, предварительно отвернувшись от Марты. Совсем крохотный кусочек сьела. Остатки поделила пополам, один отдала вернувшейся Маргарет, шепнув имя Вилли. Взяла нож и пошла к Герхарду. Встала рядом с ним и протянула нож. Под рукоятью был кусок хлеба. Он все видел, но не брал.
– Просто спасибо, – сказала я, глядя в его серьёзные глаза. Сама подняла его руку, вложила нож с хлебом и ушла.
Даже на Земле, когда люди вели себя по человечески, доброжелательно и бескорыстно, было на столько непривычно и дискомфортно, что хотелось заплатить им что-ли или чем-нибудь отблагодарить. Здесь и подавно были ценны проблески человечности. Может мы с этим Герхардом подружимся ещё, если он не маньяк какой там.
Я вернулась к обязанностям, а Марту запомнила. Нашла её глазами, улыбнулась в ответ на её улыбку. Да, дорогая, играть в дружбу можно вдвоём. Посмотрим, что выйдет из этого.
***
До конца дня проработала на кухне. Устала, как собака. Дали чистить рыбу. А я ненавижу это дело. Склизкая чешуя, запах, забившийся слив. Ещё потом все убирать.
Бывший жених был заядлым рыбаком. Приехал с очередной поездки и, улыбаясь во все 32 зуба, гордо подал пакет с тремя щуками.
Улыбаясь через силу, человек старался, надо поощерять, понесла на кухню. Не мамонт, но тоже сойдёт. Добытчик довольный шёл наблюдать, как я буду потрошить.
Взяла свой любимый широкий нож. Взмах, хвоста нет. Ещё взмах, спинной плавник отсечен. Третий взмах, распорола брюхо рыбе, вытащила кишки. Обтерла нож.
И чуть не вырвало прям на щуку. На доске, извиваясь, шевелились длинные тонкие белые черви. Мерзопакостное состояние, видеть, как они шевелятся.
Меня скривило и не отпускало до вечера. Нож, собака, был дорогой и любимый. Доска и все три щуки ласточками улетели в ведро. Добычик ушёл, обиженно сопя, в зал и долго дулся.
После этого случая рыба у меня была только готовая к употреблению.
Здесь, конечно, никто не собирался щадить мою нежную психику. Но в таком деле важно именно начало. Если запороть несколько раз одно дело, его потом не дают. Убить меня не убьют, плетей, надеюсь, не прилетит. Ор потерпеть? Пф, легко!
Чешутся летела во все стороны. Я, правда, очень старалась! Рыба была похожа на голову клиента, которого стриг парикмахер новичок: проплешины и неровности. Филе было загублено сквозными дырами. Рыба летала из моих неуклюжих рук. Короче, где-то после четвёртой, у меня забрали всю корзину. Конечно, наорали. Я сделала виноватое лицо. Да, все поняла, раскаиваюсь, покивала. Даже громко шмыгнула несколько раз. Жаль, плакать по заказу не умею.