Изгой

День прошёл спокойно, посетителей не было, поэтому я хорошенько поработал над улучшением и оптимизацией новых конструктов и едва солнце скрылось за горизонтом, я мгновенно перенёс сознание в тело военного, поскольку нужно было спешить, пока о самовольном перемещении мной пленников не стало известно выше.

Поздоровавшись с Бернаром, который отчитался, что день прошёл спокойно, он дал денег караульным внизу и те принесли еды на всех. Других проблем не возникало, поскольку покорные судьбе пленники тихо сидели в своей комнате. Поблагодарив парня, я дал ему ещё несколько распоряжений, а также указал где взять денег из тайника в их аудитории университета. Он бросился исполнять просьбы, заверив, что всё выполнит в лучшем виде. Чем мне всегда нравились молодые идеалисты, что если они примут твою веру или учение как свои, то приказывать никому не нужно, все с радостью и полной уверенностью в правоте собственных поступков будут тебе помогать.

Спустившись вниз, я предупредил солдат, что скоро тут появится душеприказчица, которая проведёт допрос пленников. Это тело, без капли умений к ремеслу меня страшно стесняло, ведь в нём я не мог ничего сделать, если возникнут проблемы. Хорошо ещё, что постоянная привычка солдат к выполнению приказов отданных старшими по званию хватало, чтобы держать ситуацию под контролем.

Проведя в нетерпеливом ожидании час, я наконец увидел в окне припарковавшийся на улице парокар Анны, и правда, уже через пару минут, она постучалась в дверь и предупреждённые караульные, увидевшие к тому же шёлковую маску и чёрные одежды с золотой каёмкой, тут же открыли ей, мгновенно падая безвольно на пол, стоило только ей войти внутрь и закрыть за собой дверь.

— Наконец-то, — поблагодарил её я, — в этом теле совершенно него не возможно делать.

— Прости, спешила как могла, дорогой, — она прильнула ко мне, — столько забот свалилось. Меня привлекли к работам Реми, по распутыванию твоих слепков, параллельно муж стал истерить, требуя к себе повышенного внимания, плюс подготовка к побегу, ну и Дамьена нужно всё время проверять, как он там в теле девушки уживается.

— Спасибо родная, — я поцеловал её в щёку, — осталось не много, и мы сможем уехать отсюда.

— Жду не дождусь, когда смогу добраться до твоего сладкого тельца, — она плотоядно облизнулась, а глаза маслянисто блеснули при этом.

— Всему своё время, — я взлохматил волосы на голове нынешнего тела Анны, — ну, что, ты готова?

— Да, три парокара здесь, которые разъедутся в разные стороны в центре города, ещё три подменных по пути, отряд охраны, записка на столе дома, и я доставлю твоих родных в нужное место.

— Помнишь запасной план, если что-то пойдет не так?

— Конечно Рэджи, что ты со мной, как с маленькой, — она надула губы.

— Просто проверяю дорогая, — я поцеловал её в краешек губ, — если найдешь интересное себе тело, то используешь вон тот конструкт, который расположился на правой руке. Я ещё лучше его модернизировал, перенос должен сработать теперь и без моего участия, тебе нужно лишь дотронуться до нужного человека и подать ауру в этот слепок.

— Ого! Круто! А что будет с этим телом? — она показала рукой на себя.

— Тебе придётся его устранить, — спокойно ответил я, — ему нельзя попасть в руки душеприказчиков.

— Всё сделаю! — серьёзно настроившись, закивала она.

— Что же, забирай родных и отвози их, — я показал в сторону комнаты, где сейчас находились мама и дедушка. Вряд ли они поверят, если я сейчас назовусь Рэджинальдом, поэтому расскажешь им о том, что мы их вместе спасли, уже в пути. Только Анной не называйся, чтобы их не испугать.

— Дорогой, — она поднялась на носки туфель и поцеловала меня в губы, — мы уже всё проговаривали по сто раз, я не глупая, чтобы забыть.

— Прости, просто переживаю за них и тебя.

— Сейчас принесу плащи и отведу их в машину. Ты остаёшься здесь?

— Буквально на пару минут, нужно ещё одно дело закончить, — признался я.

— Тогда до встречи, — она помахала рукой, направляясь к машине за одеждой, чтобы укрыть маму с дедушкой от внимательных глаз.

Дождавшись, когда все уедут, я сел на кресло напротив зеркала и закрыв глаза потянулся к красному маяку, который находился за городом, под горой. Буквально через секунду в голове оказалось чужое сознание.

— Ты всё же решил сделать всё по своему, — холодный, острый ум хотел занять всё, но я не позволил, чтобы он не вышвырнул меня из чужой головы.

— Я ведь не идиот, который позволит поставить без проверки чужой слепок на свою ауру.

— Намекаешь, что именно я этот идиот? — от него повеяло раздражением.

Необычно было смотреть в зеркало и разговаривать сам с собой, но выбора особо не было, для этого тела у меня была заготовлена последняя роль.

— Нет, поскольку у тебя не было выбора, — я пожал плечами, — ты просил равный обмен, я готов его тебе предоставить. Это тело, плата за подсказку о перемещениях душ.

— Оно полностью не способно к ремеслу, — тут же озлобился он, — это ты называешь равным обменом?

— У меня есть планы, и вышедший на волю опытный ремесленник точно не входит в их перечень, — я устало помассировал виски, — поэтому только одно предложение, либо ты забираешь себе это тело, либо я снимаю с тебя свой слепок и забываю о твоём существовании навсегда.

— Можешь хотя бы поместить меня в тело младенца, который обладает хоть искрой таланта?

— Я ещё не дошёл до такого состояния, чтобы убивать детей, — отрицательно покачал я головой, — хотя иногда кажется, что эта грань моральных принципов становится всё расплывчатей и расплывчатей.

— То есть ты не оставляешь мне выбора?

— Я даю тебе тело молодого, здорового мужчины и средства к побегу, в городе тебе лучше не оставаться, если конечно не хочешь снова оказаться в тюрьме. Я немного пошумел, и вскоре сюда могут нагрянуть военные и полиция.

Чужое сознание задумалось.

— Хорошо, я принимаю обмен. Что будет с моей аурой?

— О, не волнуйся она послужит мне на пользу, — улыбнулся я лишь уголком рта, — ни капли не утечёт просто так.

— Делай, что должно, — он расслабился и я усилием воли переместился обратно в собственное тело, потянувшись к двум связанным одинаковыми конструктами телам, и из одного потянул гигантский объём духовной энергии, а второму передавая полный контроль над телом. Чтобы переработать то, сколько было у ремесленника ауры, ушло не мало часов, но я справился, вытянув всё до капли. Сняв конструкты с обоих тел, я открыл глаза.

— Получилось! Получилось! — зловещая улыбка и удовлетворение от сделанного, растеклись по моему лицу. Ведь стоило только посмотреть на объём моей нынешней ауры, как даже самому становилось не по себе. Гигантский океан энергии взволнованно колыхался на таком огромном расстоянии от тела, что я был уверен, что если задамся целью, то мне хватит дотянутся ей до самых дальних границ Республики. Страна по факту лежала у моих ног.

— Что же, пора начать подготовку к последнему пункту плана, — я удобнее устроился на кровати, — нужно начать писать свои законы, а не подчиняться тем, кто мне пытается их навязывать.

Глава 31

Императорский новогодний бал был как всегда прекрасен. Тысячи гостей со всех концов страны, тонны еды, приготовленной сотнями лучших поваров и нескончаемые бочки с вином и шампанским. Танцы, разговоры, обмен слепнями, всё в лучших традициях аристократии. Молодые дебютантки жались по углам, вместе со своими родителями и фрейлинами, дожидаясь когда их всех позовут на общие танцы с кавалерами, в сущности такими же подростками, как и они, только другого пола. Те, наряженные в лучшие костюмы, словно бойцовские петухи грозно вышагивали между рядов гостей, внимательно поглядывая по сторонам, вдруг какая из девушек приглянется и не покусится ли на ту, кто уже понравилась, кто-то из соседей.

Графиня Элиза ван Гордон с высоты своего положения с ленцой смотрела за всем происходящим. Богатая и знатная дочь своих родителей, она сделала стремительную карьеру, выйдя замуж за ремесленника, который водил дружбу с самим Императором. Даже сегодня, когда он по её просьбе прибыл на бал, хотя обычно всегда пропускал эти мероприятия, его тут же нашли в толпе внимательные глаза и уже через пять минут гвардеец императора попросил его прибыть к тому в кабинет. Что конечно же видели все вокруг, ещё больше возвеличивая девушку в собственных глазах. Едва муж отошёл, как к ней тут же стали стекаться знакомые и не знакомые люди, чтобы выразить своё почтение.